Потом, в злобный час моей судьбы, Аймил ушибла его тяжелым горшком. Она поворачивалась от очага, а Нелибрин стоял как раз у нее за спиной. Горшок угодил ему в грудь, и удар оказался настолько сильным, что наш мальчик заболел. Темная опухоль разрасталась в нем, пожирая искры жизни.
– Гемофилия, – чуть слышно прошептала Линден. – О Боже! Бедный ребенок.
– Когда его смерть стала очевидной и каждый мог увидеть ее знаки на лице малыша, мои соплеменники собрались на суд и постановили принести Нелибрина в жертву. Мне приказали пролить его кровь на благо деревни.
Волна отвращения нахлынула на Кавинанта. Он взглянул на гравелинга. Сухость в горле напоминала медленное удушье. Шум в голове казался шипением.
– Они приказали тебе убить собственного сына? – с возмущением спросила Линден. – И что же ты сделал?
Сандер смотрел на равнину, отравленную Солнечным Ядом. Возможно, она походила на его горькую и обездоленную жизнь.
– Я не мог предотвратить смерть Нелибрина. Пустынное солнце сменилось чумным. Мы попали в бедственное положение. И тогда, пролив кровь сына, я поднял воду и напоил подкаменье Мифиль.
"Эх, Сандер!” – с огорчением подумал Кавинант.
– А как к этому отнеслась Аймил? – сурово спросила Линден.
– Смерть Нелибрина свела ее с ума. Она хотела помешать мне.., и, когда у нее ничего не получилось, разум покинул ее. Аймил во всем винила себя. В порыве отчаяния она… – Какой-то миг Сандер не мог найти подходящих слов. Хрипло застонав, он печально покачал головой. – Она попыталась покончить самоубийством и нанесла себе смертельную рану. Мне пришлось пролить кровь Аймил, чтобы ее смерть не оказалась напрасной для деревни.
"И ее тоже? О огонь ада!” Кавинант вдруг понял, почему мысль об убийстве матери заставила Сандера покинуть свой дом. Сколько же можно убивать любимых людей?
– Это не твоя вина, – мрачно сказала Линден. – Ты делал то, что велел тебе долг. Причиной всех ваших бед является Солнечный Яд.
Удивившись страстности, которая прозвучала в ее голосе, Сандер смущенно отвернулся.
– Все умирают – мужчины и женщины. Стоит ли их так жалеть…
Его униженная покорность судьбе подчеркивала царившую вокруг безжизненность равнины.
– Что ты еще желаешь знать обо мне? Не стесняйся, спрашивай. У меня нет от тебя секретов.
Кавинанту хотелось подбодрить гравелинга, но он даже не представлял, как это сделать. В таких случаях ему обычно помогали гнев и вызывающее поведение. На всякий случай он попытался отвлечь загрустившего Сандера:
– Расскажи мне о Нассисе. – Слова с трудом проходили через его распухшие губы. – Почему при его убеждениях он решил завести семью?
Линден с укором взглянула на него. Очевидно, ее раздражали бестактные вопросы Кавинанта. Однако Сандер оживился. Он буквально вцепился в эту тему, стараясь уйти от скорби и напрасных сожалений.
– Мой отец во всем походил на Джюса и Прассана, – устало и мечтательно ответил Сандер. – В свое время он был обычным жителем нашей деревни. Полубезумный Джюс жил в горной долине у развалин храма, и время от времени Нассис навещал своего отца, чтобы убедиться в его здравии. По воле подкаменья юного Нассиса женили на Калине. Они полюбили друг друга, и можно сказать, что их семья ничем не отличалась от других супружеских пар деревни. Но однажды Джюс заболел и начал умирать. Нассиса послали к храму, чтобы он привел старика в подкаменье и отдал его в жертву. Однако тот не вернулся. Умирая, Джюс возложил на него руки, и пророческий дар сумасшедшего отца перешел к его несчастному сыну. С тех пор Нассис стал изгоем для нашей деревни.
Эта потеря опечалила мою мать. Калина страдала от того, что имела только одного сына. Сотни раз она приходила в храм, умоляя отца вернуться или дать ей свою любовь. Но мать всегда приходила домой в слезах и безутешном горе. Боюсь… – Спазм боли заставил его замолчать. – Боюсь, что Калина давно искала смерти. Вот почему она бросилась на Марида.
Внимание Кавинанта постепенно перешло на окружавший ландшафт. Его взгляд тревожно следил за перемещением теней. Солнце миновало зенит, и граница света подобралась к ногам уставших путников. Вторая половина дня грозила лишить их прохладного убежища. Кавинант с раздражением подумал о новых поисках тени под гнетом солнечных лучей. С его губ сорвалось тихое проклятие.
Около края соседней скалы темнел какой-то предмет. Его контуры подрагивали в волнах знойного марева, и Кавинант с трудом различал отдельные штрихи. Если это не мираж, то что? Неужели куст? Но какое растение могло выдержать ад беспощадного солнца, когда все живое выгорало дотла и превращалось в сухую пыль?
Вопрос породил какие-то смутные воспоминания, но он не уловил их сути. Усталость и жажда притупили его ум.
– Почему это растение не погибло?
Внезапно он понял, что выражает свои мысли вслух. Его голос звучал, как песок, сыпавшийся на камень. Какой еще камень? Он заморгал, попытаясь избавиться от пелены в глазах.
– Там куст.
Он кивком указал на темное пятно у края скалы. Сандер пригнулся и посмотрел в указанном направлении.
– Это алианта. Такие кусты можно найти где угодно, но чаще всего они растут около реки. По какой-то причине Солнечный Яд не действует на них. Но они смертельно ядовиты.
Очевидно, эта тема его вообще не интересовала.
– Ядовиты? – вскричал Кавинант.
Боль резанула его по губам. Пересохшая кожа лопнула, и по подбородку потекла струйка крови.
"Нет! Только не алианта!” – подумал он.
Гравелинг протянул ладонь к его лицу, словно грязные красные капли были драгоценностью. Вспомнив о порезах Нассиса, Кавинант отвел руку Сандера в сторону.
– Ты сказал, что они ядовитые? – повторил он хриплым голосом.
В былые времена алианта поддерживала его в пути чаще, чем он мог вспомнить. Если эти ягоды стали ядовитыми… От ярости у него закружилась голова. Если они стали ядовитыми, то Страна обречена – она окончательно потеряла Земную Силу. Неужели Сандер говорил правду? Ему захотелось ударить гравелинга кулаком.
– Откуда тебе это известно? Линден толкнула его в плечо:
– Кавинант!
– Так написано в Заповедях на-Морэма, – мрачно ответил Сандер. – Не забывай, я – гравелинг. Кому как не мне знать истины Заповедей?
"Нет! Это просто невозможно!” – Кавинант задыхался от гнева. – А ты сам когда-нибудь ел алианту?
Сандер с удивлением взглянул на него:
– Нет!
– А может, ты знал людей, которые пробовали эти ягоды?
– Они же ядовитые! Какой глупец будет есть эту отраву?
– Ад и кровь! – Цепляясь за камни, Кавинант поднялся на ноги. – Я не верю тебе! Лорд Фоул не мог разрушить Закон! Если это ему удалось, то Страна обречена на гибель!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});