Дагар остановился и сорвал травку с крохотными белыми цветами и бледно-зелеными листочками.
— Это мандрагора?
— Это Ноготок младенца.
Мастер опустился на колени и поставил сундучок на землю.
— Здесь я храню лекарства. Цветок, который я сорвал, не нужен для зелья, но полезен, если необходимо вызвать рвоту. Понюхай.
Янек наклонился к цветку и втянул в себя воздух.
— Всемилостивейшая Айша!
Мелкий, с пшенное зернышко цветок, вонял как тысяча буйволов, искупавшихся в собственных испражнениях. Янек узнал запах — именно так пах отвар, который пытался выпить дрессировщик после того, как предложил плотнику стать его учеником.
— Мастер!
— Я добавил его для демонстрации, — пояснил Дагар и открыл сундучок. — И не приставай ко мне с этим.
Молодой человек спрятал улыбку и заглянул в сундук. К внутренней стороне крышки двумя кожаными тесемками крепился нож с янтарной ручкой, а в самом сундучке, разбитым перегородками на отделения, лежали сушеные травы, тщательно завернутые в тряпицы.
Мастер развернул одну и показал плотнику толстые бледно-желтые корешки, размером с палец.
— Этого хватает на месяц, но теперь нас двое, значит, нужно пополнить запасы. Я не был в Сартре, и не знаю, как скоро нам удастся найти время и подходящее место для поисков.
Дрессировщик завернул мандрагору в тряпицу и положил обратно в сундучок.
— Ищи растение с треугольными листьями, — посоветовал он. — Если найдешь, не рви, зови меня.
Янек направился вглубь леса. Легко сказать, "ищи растение с треугольными листьями"! Плотник никогда не интересовался травами, а теперь, внимательно присмотревшись к тому, на что наступал, понял, что почти все листья можно назвать треугольными.
Молодой человек остановился перед высокой, едва ли не по колено, кочкой, из которой торчали тонкие ветвистые побеги с треугольными листьями, и позвал мастера. Дрессировщик подскочил к плотнику, зацепился ногой за корень и едва не упал.
— Зловонная пасть поганого Ярдоса! — выругался Дагар. — Это Кукушкины слезы, олух! Ты что, никогда не видел Кукушкиных слез? Смотри дальше, осел! И внимательно!
— Вы хоть скажите, на что она похожа, эта ваша мандрагора!
— Она абсолютно не похожа на то, что ты нашел, — Дагар снял с штанины прицепившийся репей и пошел прочь.
Янек вздохнул. Будь он драконом, понюхал бы корешок и сразу понял, в какой стороне следует искать. А еще не стал бы обращать внимания на вопли дрессировщика, и не чувствовал бы себя так, будто его оплевали.
"Пусть сам ищет свою мандрагору, — решил плотник, — или покажет образец, иначе он до ночи будет упрекать меня в незнании того, что я знать не обязан".
— Иди сюда! — позвал Дагар, прервав размышления Янека. — Я нашел.
Мандрагора действительно ничем не походила на Кукушкины слезы. Это было невысокое растение с толстыми стеблями и темными треугольными листьями. Мастер опустился на колени. Он осторожно убрал лежащие вокруг мандрагоры сухие ветки и вырвал росшую рядом траву.
— Корни толстые, но хрупкие, — произнес Дагар, — обращайся с ними осторожно.
Дрессировщик вытащил из сундучка нож с янтарной рукояткой, воткнул его в землю и обвел вокруг мандрагоры, затем разрыхлил верхний слой и ладонями убрал сухую лесную почву, затем осторожно извлек из земли растение и отрезал стебель.
— Теперь их нужно помыть и высушить на солнце. Когда они приберут светло-желтый оттенок и съежатся, их можно заваривать.
— Заваривать или варить?
— Заваривать. Измельчить, залить кипящей водой и дать настояться.
— А отвар пить, конечно, нужно холодным.
— И без добавления Ноготков младенца, — подтвердил Дагар. — Еще вопросы?
— Если вы так не хотели брать меня в ученики, что устроили целую демонстрацию, — произнес Янек, — зачем взяли?
— Потому что у меня не было выбора! — рассердился дрессировщик. — Иди, ищи мандрагору, и постарайся управиться за час. Ты должен научиться видеть ее. И не возвращайся с пустыми руками!
Дагар положил выкопанный корень в сундучок и направился к месту стоянки, а Янек пошел вглубь леса. Он найдет мандрагору, ведь это нужно Эргхаргу, его и-ши нужна дракону, а значит, Янек будет стараться.
* * *
Сиянка была счастлива. Переодеваясь к обеду, она улыбалась своему отражению в зеркале и мысленно напевала веселую песенку. Мало того, что отец не стал ругать ее за разоблачение торговца Скогара, так еще и разогнал всех женихов.
Едва рассвело, и едва девушка успела проснуться, Фархат пришел в комнату дочери, опустился на край кровати и поцеловал ее в лоб.
— Я люблю тебя, — сказал он, — и хочу, чтобы ты была счастлива.
До сегодняшнего дня отец никогда не говорил ничего подобного! Но на этом сюрпризы не закончились.
— Я отправил гостей по домам, — продолжил Фархат. — Ни один из них не стоит даже твоего мизинца.
— Ты на меня не сердишься? — Сиянка не могла поверить своим ушам.
— Сержусь, но гораздо меньше, чем мог бы. Я не нашел для тебя супруга, но нашел себе помощника. За завтраком я представлю его вам с Лисерией.
Сердце девушки едва не выпрыгнуло из груди, она крепко обняла короля и прикусила губу, чтобы не закричать от счастья.
— Я так рада это слышать!
— Служанки помогут тебе одеться в лучшее платье, — улыбнулся Фархат. — Сегодня чудесный день, впереди нас ждет еще много приятных моментов. Не забудь о короне.
Ожидая, пока служанки закончат затягивать на ней корсет, Сиянка размышляла о последних словах отца. Может ли день, начавшийся с самого большого и, главное, приятного, сюрприза в этом году, продолжиться в том же духе? Обычно судьба всегда находит, чем подпортить настроение. В корзине, полной медовых яблок, обязательно найдется червивое, в пышном и дивно пахнущем букете обязательно попадется завядший цветок. Может, и сегодняшний день не исключение? Но сегодняшний день именно исключением и оказался.
Войдя в столовую, Сиянка поняла, почему отец настоял на лучшем платье и короне — за столом сидели не только отец и мать, но и ближайшее окружение его величества: графы, князья, военачальники, министры и их супруги. При виде наследницы престола приглашенные к завтраку поднялись и поклонились.
Сиянка, как и полагается венценосной особе, кивнула сразу всем и никому отдельно, и прошла к своему месту, по левую руку от отца.
— Прости за опоздание, — произнесла девушка.
Фархат подождал, пока дочь сядет, и поднялся. Негромкий говор, витавший над столом, стих, и десятки глаз устремились на его величество.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});