– Над ней надругались, и не раз, – неохотно ответил он. – Никаких изощренных пыток, только побои и принуждение. Она не покорилась насильникам, и ее физические и душевные раны все еще кровоточат.
– Понимаю, спасибо, что ответили на мой вопрос. – Кэтрин проглотила ком в горле. – Не смейте жалеть ее. Она это больше всего ненавидит.
Это был добрый совет. Гордость, которая уберегла Алекс от душевного надлома, не выносила унижения жалостью.
– Я сказал, что был бы рад, если бы Алекс стала такой же, как вы, когда будет постарше. Теперь такая перспектива меня пугает. Вы чересчур проницательная женщина, Кэтрин.
– Я совершала ошибки и училась на них. – Она искоса взглянула на него. – Вы любите мою дочь, Гэвин?
Он молчал, подбирая точное определение.
– Я был женат, потеря жены и новорожденной дочери привела меня в такое состояние, что я думал, не выдержу… и никогда больше не женюсь. С Алекс все по-другому. Она вызывает у меня уважение, желание защитить, быть преданным другом. Вот такая любовь.
– Что ж, хотя ответ и не такой прямой, на какой я рассчитывала, но я благодарна вам за честность. – Взгляд Кэтрин пронзил его насквозь. – Вы полюбите ее, Гэвин. Алекс повезло, что она встретила вас.
– Мне повезло не меньше, – отозвался он со сдержанной улыбкой. – Меня всегда интересовало, что это значит – быть членом большой семьи. Теперь я начинаю это понимать.
Алекс с радостью наблюдала, как мило беседуют ее мать и Гэвин, пока она и отчим наперегонки мчались к ним. Если бы ее муж не понравился ее родителям, а они ему, она оказалась бы в затруднительном положении.
Когда вся компания вернулась в Ашбертон-Хаус, Алекс подошла к Гэвину.
– Чудесная прогулка! Я так соскучилась по верховой езде.
– Ты хочешь сказать, что нам следует подыскать дом с конюшней?
– Если мы можем себе это позволить, то да, – ответила она. – Тебе ведь тоже нравится ездить верхом? Для моряка ты делаешь это вполне сносно.
В тот момент, как Гэвин улыбнулся ей, солнце выглянуло из-за туч, залив его лицо светом, окрасив золотом его светлые волосы, загорелую кожу, сильные плечи… Бурная волна желания поднялась в ней и затопила.
Но тут же в памяти возникли жуткие картины, пришло отвращение, и желание исчезло, и снова вернулись страх и гнев.
Дома лакей вручил Гэвину конверт. Сломав печать, Гэвин пробежал глазами послание.
– Рексхем приглашает нас с тобой сегодня отобедать у них. Ты хочешь пойти, Алекс, или у тебя другие планы? Думаю, они тебе понравятся.
– Конечно, пойдем к ним, я хочу познакомиться с твоими друзьями. – Она состроила гримаску. – Снова придется одалживать у мамы платье. Я уже забыла, как утомительно постоянно переодеваться. Вот когда вспомнишь саронг и шаль.
– Я начинаю думать, что высший свет заполняет досуг, подбирая подходящие туалеты к подходящему случаю, – засмеялся он. – Мне, как и вам с Кейти, тоже стоит подумать о своем гардеробе. То, что у меня есть, не годится ни для лондонской погоды, ни для выхода в свет.
Они обменялись понимающими взглядами. Кто бы мог подумать, что она станет скучать по индонезийской одежде? Значит, все же что-то хорошее было на Мадуре?
А пока ей снова пришлось взять платье у матери.
Карета герцога везла их в Рексхем-Хаус.
– Как ты познакомился с лордом Рексхемом? И как преодолел свое отвращение к его титулу? – спросила Алекс.
– Я намеревался как следует напиться в весьма низкопробном заведении в Калькутте. Наверное, я производил такое жалкое впечатление, что Максвелл подсел к моему столу. – Гэвин усмехнулся, вспоминая это. – Я решил, что он такой же простой торговец, как и я, иначе бы я нагрубил ему. Мы разговорились, он оказался хорошим парнем, и я рассказал ему, как «Эллиот – Хаус» оказалась на грани банкротства.
– Как это случилось, ведь сейчас твоя компания процветает?
– После смерти Хелены я ни на что не годился, и у меня началась полоса неудач. Потеря корабля, недоразумение в порту Южной Африки, заниженная оценка большой партии груза. Компания была на грани краха, но еще держалась на плаву, пока некий английский бизнесмен не задался целью лишить меня всего. Тут и появился Максвелл. Ему понравилась мысль стать совладельцем моей компании, поэтому я продал ему четвертую часть дела и на вырученные деньги решил свои проблемы.
– А он получил выгоду от своих инвестиций?
– Выгода была обоюдной. Он бывал в Макао и Кантоне, разбирался в торговых делах, поэтому оказался очень полезен для меня здесь, в Лондоне. – Гэвин улыбнулся. – Думаю, ему нравится заниматься торговлей, хотя это очень неаристократично.
– Неудивительно, что вы прекрасно ладите. – Брови Алекс сошлись на переносице. – Скажи, бизнесмен, который хотел тебя разорить, и есть тот человек, кого ты советовал избегать султану Хасану? Кажется, его звали Пирс?
У нее такой же цепкий ум, как и у ее матери, отметил Гэвин.
– Да, именно он. Как ты запомнила?
– Я убедилась, что тебе несвойственно оговаривать кого-то. Значит, этот тип действительно гнусный человек.
– Верно. – Гэвин замолчал, размышляя, что именно он может ей рассказать. Но Алекс теперь стала частью его жизни, и ей следует знать все, поскольку есть шанс встретить этого человека в Лондоне. – Бартон Пирс – негодяй из негодяев, которые любят представляться добрыми и честными. Он может быть очаровательным, но если его интересам угрожают становится абсолютно безжалостным.
– А что у тебя с ним произошло?
– Он предложил купить у меня большую партию чая по сходной цене, позволявшей моей компании выжить. Мы скрепили сделку рукопожатиями, что не помешало ему позднее от нее отказаться. И я остался с товаром в такое время, когда уже не мог продать его и выручить необходимую сумму.
– Да, ничего не скажешь, тактика отвратительная, но эффективная. Стоило тебе обвинить его публично, и ты сам выставил бы себя глупцом.
– Именно так. Позднее я навел справки и узнал, что он проделывал подобные трюки и с другими, и даже сумел разорить одну компанию. – Гэвин вспомнил, в каком отчаянии пребывал в ту ночь, когда встретил Максвелла. Он потерял семью и был на грани банкротства. – У Пирса не было причин разорять меня. Сделка была выгодна нам обоим. Думаю, подобное поведение просто забавляло его.
– Ужасный человек. Где он живет, на Макао?
– По последним сведениям, он хотел обосноваться в Лондоне и жить в свое удовольствие.
Алекс прищурила глаза.
– Так вот почему ты решил вернуться в Англию?
Гэвин пожал плечами:
– У меня нет конкретного желания ему отомстить. Я просто хочу добиться справедливости.
Она прикусила губу.