захотел?
– Мало ли чего я захотел, – сказал Никита и улыбнулся. – Только я ж не писатель! И не легавый. И не поп, чтоб всех прощать. Я это дело не оставлю.
– Та-а-ак, – протянула Маня.
…Только этого нам и не хватает. Храбрый воин Попокатепетль выходит на тропу войны, берегитесь позорные ацтеки!..
Храброго воина нужно опередить, иначе он наделает дел!..
…Ещё какие-то «старые связи»! Понятно какие – те самые, с той самой зоны.
– Ты бы волну не гнал, – осторожно заметила Маня. – Подождал бы немного.
– Ты ж только что мне в нос тыкала, что я не страдаю! Я по-бабьи страдать не умею, у меня свои… способы. И ждать я ничего не желаю.
– Выходит, мстить будешь?
– Маня, – вступила Лёля, которая после утешительной истории про киоск почти не слушала, – что ты говоришь?
– Буду, – согласился Никита. – Брат же.
Тут вдруг Мане в голову пришла совершенно очевидная и простая мысль.
Мысль требовала подтверждения или опровержения, и она спросила почти утвердительно:
– Тебе деньги на открытие дела, ну вот лесопилок твоих, Максим давал?
Никита кивнул и залпом махнул остывший чай.
– А Женя не знала?
Он помотал головой.
– И не должна была знать?
Никита посмотрел на неё.
– А чего такое?
– Да нет, ничего, – быстро и фальшиво выговорила Маня. – Я просто так.
Никита усмехнулся.
– Женька не могла Макса убить. Она его знаешь как любила?… Меня не любила, а его по правде!
– Ревновала?
– Откуда я знаю! Он со мной не делился.
– А вы в детстве… дружили? – глупо спросила Маня. – Или дрались?
– Да мы всю жизнь дружили! Может, когда и дрались, только я не помню. Мы тогда так и решили – я из армии, у меня какой-никакой опыт. Институт бросил, а он только поступил. И ещё салага он совсем!..
– Подожди, – перебила Маня. – Когда вы решили?
– Ну, когда киоск перевернули! С той бабой внутри. Мы тогда решили, что Максу на зоне делать нечего…
Маня опять перебила:
– То есть киоск вы вместе опрокинули? – спросила она с изумлением. – С Максимом?…
– Ещё Колян был.
– И ты… всё на себя взял?
– Да чего там брать-то!.. Я ж понимал, что много не дадут! Ему учиться надо было. А я только отслужил, говорю же!.. Делов-то! Из одной казармы в другую!
– Вот это да, – от души сказала Маня. – И Максим никому не рассказывал? Даже Жене?
– Не знаю я! – вдруг опять рассердился Никита.
Маня думала.
Допустим, Женя откуда-то вдруг узнала, что Максим давал брату большие суммы. Допустим, они поссорились. Допустим, сильно.
Они поссорились, и она выстрелила в него из кустов?… Такое возможно?
Нужно позвонить Раневскому и всё ему рассказать. Профессионалы как-то умеют отличать правду от лжи, важное от второстепенного. У неё, Мани, ничего не получается.
У неё получается окрошка с квасом.
Она выбралась из-за стола и устроилась на диване имени Орхана Памука или Харуки Мураками.
Лёля пошла провожать Никиту.
– Только не до лесопилки! – крикнула Маня ей вслед.
…Диван не помог. Ничего умного так и не придумалось.
Жена Максима представлялась ей человеком… особенным. Служит в каком-то музее, стреляет без промаха, охраняет свою семью бдительно и ревностно. Брата мужа моментально разогнала просто потому, что он оказался им «не к дому». Все вокруг повторяют одно и тоже: она так любила Максима, что убить не смогла бы ни за что, а может, всё наоборот?
Может, любовь такой силы в одночасье превратилась в ненависть? Мало ли что могло случиться! Тем более Максим, как выяснилось, никаким верным мужем не был!..
Женя охраняла семью. Может быть, она решила, что и от Максима её нужно охранять?
– Лёлик, – спросила Маня вернувшуюся подругу, – ты могла бы из ревности… убить? Чисто гипотетически?
– Не знаю, – рассеянно ответила Лёля, занятая своими мыслями. – Я никого и никогда так сильно не любила, чтоб убить.
Маня резко села на диване. Волька съехал, брякнулся на пол, сделал недовольный вид.
– Вот, – сказала Маня, – вот именно! Так сильно любить, чтобы убить, не каждому дано.
– А что?
– Завтра утром поеду к вдове. Нужно было сразу к ней ехать, как её из КПЗ выпустили!.. Эх, Лёля, ни на что я не гожусь!.. Ума бог не дал.
– Тебе? – уточнила подруга, и Маня кивнула.
Первым, кого Маня увидела на дорожке, был длинный парень с громадной собакой на поводке.
– Здравствуйте, – поздоровалась Маня, отступая в траву.
Парень кивнул и спросил отрывисто:
– Вы к маме? Лекарства привезли? Она на террасе.
– А вы Федя?
Парень остановился и посмотрел на неё. Он был поразительно похож на Максима.
– Откуда вы знаете?
– Видите ли, я не привезла лекарства. Я… знакомая вашего отца. Меня зовут Мария Поливанова.
– Здрасьте, – пробормотал парень. – Фиби, сидеть!..
Громадная псина тут же уселась у его ноги, взглянула на Маню и осклабилась в улыбке.
– Какая большая собака, – восторгалась Маня. – Я таких не видела.
– Турецкий кангал, – объяснил парень. – Гигантская порода. А вы к нам… зачем? Если… с соболезнованиями, то, наверное, лучше… не надо. Мама сейчас… не может.
– Мы с ней договорились, – соврала Маня. – Не переживайте, Федя. Так получилось, что я последняя видела вашего отца и разговаривала с ним. Для вашей мамы это важно.
Федя поморщился.
– Ей бы поесть и поспать, – сказал он. – Она совсем не спит.
– Может, врача позвать? – посочувствовала Маня.
– Был, мама его прогнала. Слушайте, я вас знаю. Интервью видел на «Ютубе». Вы писательница, да?
Маня кивнула.
Парень придвинулся поближе и заговорил горячо:
– Слушайте, попробуйте её заставить лечь! Она всё время сидит и курит! И молчит. И даже не плачет.
– Плакать легко, – сказала Маня. – А ей сейчас очень трудно.
– Я понимаю! – Федя дёрнул плечом. Турецкий кангал, гигантская собака, шевельнулся и посмотрел встревоженно. – Но я не могу ещё и мать потерять! Я должен ей помочь, но как?!
– Никто сейчас не поможет, Федя.
– И что делать?
Вопрос был детский, наивный, но на него требовался ответ.
…Как Мане было всех жалко! Как жалко!..
– Вы пока идите с собакой, – сказала Поливанова. – Вы же гулять шли?
Парень кивнул.
– А я попробую поговорить с Женей. Может, мы что-нибудь и придумаем.
Он посмотрел с надеждой – дети верят во взрослых. Взрослые сильнее, больше знают, смогут защитить и помочь.
– Мама на террасе, – повторил парень и махнул рукой в сторону дома. – Она там постоянно сидит и молчит. И Рита с ней. А Машка по лесу бегает, не может сидеть.
– Я понимаю.
Маня проводила их глазами – они оба были громадные и понурые.
…Что она сможет придумать? Как защитить и помочь?…
Писательница