Толпа жужжала и волновалась.
Среди ней то появлялись, то снова исчезали чины полиции, чем — то, видимо, сильно озабоченные.
И когда мы приблизились к этой толпе, мы сразу услышали имя Варнавка, переходившее из уст в уста.
— Эге! — воскликнул Шерлок Холмс. — На ловца и зверь бежит! Посмотрим — ка, что этот молодец здесь натворил.
Венгеров двинулся вперед.
При виде уездного начальника и урядника толпа расступилась, и мы беспрепятственно проникли в дом.
VI
Картина, представившаяся нашим глазам, была поистине ужасна!
Вся внутренность избы была словно переворочена вверх ногами.
На полу валялись столы, скамьи, разбитая посуда и разная домашняя утварь.
Кровать была совершенно разворочена, а около нее на полу, среди лужи крови, валялись два трупа: женщины и мужчины.
Следственные власти стояли тут же, тихо совещаясь между собой.
Но об чем можно было тут совещаться, когда преступление было и без того ясно.
Об этом без слов говорили кровавые шрамы, сделанные ножом над левыми бровями жертв.
Подойдя к трупам, Холмс осмотрел их самым тщательным образом.
— Совершенно верно, — произнес он тихо, указывая мне на трупы. — Они лежали на кровати, когда разбойник вошел в избу, сорвав дверь с петель. На это указывает сама дверь. Первой проснулась женщина. Она вскочила с кровати, но тут же получила смертельный удар ножом в грудь и упала на пол. Вы видите, у ней всего одна рана и вытянуты руки. Ее муж воспользовался этим моментом, чтобы обороняться. Он схватил вот эту порезанную подушку и с нею, как со щитом, кинулся на врага. Разбойник несколько раз ударил ножом по подушке, и между ними завязалась борьба. Конечно, разбойнику было легко победить, так как он был вооружен. Он сначала нанес своей жертве рану в бок, но видя, что раненый продолжал крепко держать его за рубашку, нанес ему второй удар в грудь и третий — в горло. Жертва упала. При борьбе у Варнавки была изодрана рубаха. Он был одет именно в ту рубаху, которая была им снята с убитого в лесу мужика. Вы видите, в зажатой руке покойника торчит лоскуток синего с красным ситца.
По мере того, как рассказывал Холмс, картина убийства вырисовывалась предо мною как живая.
Мысль Холмса шла так логично, правильно и живо, что можно было закрыть глаза и увидеть все, что происходило на этом месте.
Покончив с осмотром трупов, Холмс принялся за осмотр комнаты.
— Это преступление произведено с очевидной целью грабежа, — заговорил он, подзывая меня и Венгерова, который уже успел перекинуться несколькими словами с следственными властями.
— Комод и сундук взломаны, вещи перерыты и частью выброшены. Разбойник, убежав с каторги, нуждался в деньгах, может быть, и в другом костюме.
VII
Холмс вышел на улицу и, пробыв там около четверти часа, возвратился.
— Ну — с, дорогой Ватсон, теперь мы пойдем по живым следам, — произнес он, потирая руки.
— Вы что — нибудь уже открыли? — спросил с любопытством Венгеров.
— А вы мне прежде скажите, какие данные добыло следствие? — спросил в свою очередь Холмс.
— Следствие установило лишь преступление с целью грабежа, произведенного, судя по знакам на жертвах, Варнавкой, — ответил Венгеров.
— И больше ничего?
— Ничего.
— Это слишком мало для мало — мальски порядочного следствия, — с иронией сказал Холмс. — Я в этом отношении пошел немного дальше. Преступник приехал верхом на лошади, которую привязал ко второму столбу забора со стороны улицы. Лошадь прикусывает. Совершив преступление, он снова сел на лошадь и направился к северу. Могу сказать еще, что подкова на правой передней ноге лошади еле держится.
— Но откуда вы узнали это? — удивленно воскликнул Венгеров.
— О, это совсем не трудно узнать! — ответил Холмс. — На втором столбе забора ясно видны следы лошади, имеющей обыкновение грызть дерева. Что следы эти совершенно свежи, показывает то, что крошки дерева еще и до сих пор видны на грязи. Тут же видны и следы копыт. В следе правой передней ноги подкова сбита на сторону, и на грязи отпечатывается край копыта, свернутого с подковы. Следы идут с севера и уходят туда же.
— Но почему вы предполагаете, что на лошади приехал именно разбойник?
— Очень просто. Я спрашивал народ, не приезжал ли кто — нибудь к убитым или не выезжали ли они сами, и получил отрицательный ответ. Между тем лошадь должна была долго стоять у забора, так как дерева сгрызено много, и если бы лошадь стояла привязанной так долго днем, то она непременно обратила бы на себя чье — нибудь внимание.
— Что же вы намерены делать? — спросил Венгеров, волнуясь.
— Мне необходимо знать, есть ли отсюда какие — нибудь дороги на север?
— Кроме той, по которой мы едем, — нету.
— В таком случае сядемте сию же минуту в экипаж и марш в погоню!
Мы быстро возвратились на станцию, приказали заложить лошадей и, сев в экипаж, помчались по направлению к Баргузину.
Лишь только мы выехали за северную околицу, как Холмс приказал ехать шагом.
Сам же он, соскочив с возка, пошел сбоку дороги, пристально всматриваясь во множество конских и человеческих следов, видневшихся на успевшей подсохнуть глиняной почве.
— Здесь! Вот, вот! — кричал он время от времени, указывая нам на почти затоптанные редкие следы со сбитой на сторону подковой.
Затем он сел в тарантас, и мы помчались что есть духу.
Дорога шла без разветвлений, от нее не отходила ни одна тропка, и мы мчались быстро, умеряя шаг лошадей приблизительно через каждые пять верст.
Холмс делал свои наблюдения, и мы продолжали путь.
Но вот, наконец, мы доехали до первой станции.
Там мы приказали перепрячь лошадей. Но это оказалось не так просто. Сибиряк — смотритель вышел к нам и категорически объявил, что тройки дать не может.
— Это еще почему? — крикнул Венгеров.
— Только пара свободная есть. Две тройки в отъезде, одна пять минут тому назад возвратилась, а из четвертой тройки какой — то мерзавец украл сегодня одну лошадь.
Шерлок Холмс насторожился.
— Вы говорите, что у вас украли лошадь? Когда?
— Да сегодня, часов около шести утра. Эта лошадь пришла в четыре домой. Ну, часов до пяти кучер возился с лошадьми, а потом уснул. В это время и украли. Должно быть, на юг или на север угнал!
— На юг он не мог угнать, потому что мы встретили бы его, — ответил Холмс. — Попросту Варнавка…
— Что — о?! — воскликнул испуганный смотритель.
— Да, это, без сомнения, он украл. В эту ночь он вырезал в Туркинском семью и теперь удирает обратно на север, заметая таким образом свои следы. Ради бога давайте лошадей.
— Но… тогда возьмите из только что возвратившихся! — забормотал растерянно смотритель. — Я выберу самую сильную.
— Скорее, скорее! — поторопил Венгеров. — Он взял эту лошадь, потому что боялся, что его лошадь пристанет! Эх, черт возьми, как мы отстали!
Смотритель крикнул кучера и распорядился, каких лошадей запрягать.
Между тем Холмс не переставал расспрашивать смотрителя.
— Как идет отсюда дальше дорога? Далеко ли до станции?
— По ту сторону реки. Это верст двадцать пять будет.
— Нет ли обходных дорог?
— Ни одной. Река Баргузинка широка и быстра, но через нее ведет лишь один мост на нашей дороге.
— Заметен ли будет на следующей станции проезжий?
— Там мимо той станции никак не проехать незаметно. В особенности Варнавке! Да он туда и не поедет!
— Почему?
— Потому что там караул стоит. А этого подлеца каждый в глаза знает!
Смотритель решительно покачал головой.
— Нет, он туда не поедет! — повторил он еще раз. — Он на юге, на… а впрочем, нет! Шут его знает, куда он девался! А может быть, засел между нашей и следующей станциями.
— А какова между этими станциями местность?
— На запад топь идет чуть не от самой дороги.
— И проходу совсем нет?
— Совсем.
— А на восток?
— На восток? Отсюда сначала идет по тайге топь, потом есть сухой кусочек, а потом идет снова топь до самой реки.
— А сухой кусок куда выходит?
— Да он небольшой. Всего версты три квадратных будет и тоже со всех сторон окружен топью. Мы туда бруснику собирать ходим, так уж места — то знаем, как свой двор.
— Прекрасно! — воскликнул радостно Холмс. — Значит, он сидит где — нибудь у дороги! На север ему не пройти, а если бы вы вздумали нам помочь, да постеречь его здесь…
— Зачем? — воскликнул Венгеров. — Мы оставим здесь Карпова! Он — то не пропустит его живым!
— Чудесно! — согласился Холмс. — Значит, Карпов, на вас надежда!
— Уж постараюсь! — бодро отозвался урядник.
— Лошади готовы, — перебил нас вошедший кучер.