на глазах. Я застыла на месте и смотрела на его тело сорок семь минут. Это было очень долго. Когда приехала скорая помощь, врачи сразу дали мне понять, что шансов мало. В ту ночь, я сидела у реанимации, и впервые добровольно молилась, чтобы он не выжил. Так и случилось. Он умер. — Я поднимаю голову, чтобы взглянуть в темные успокаивающие глаза. В них видно облегчение. — Это делает меня плохим человеком? Я могла бы спасти его.
— Ты поступила великодушно. Я бы выбросил его тело в реку.
Мои губы выгибаются в благодарной улыбке. — Всё имущество и оставшиеся деньги остались мне, как единственной наследнице. Сначала я не хотела брать ни цента, но моя подруга Хелен и мой… — Я прочищаю горло. — Парень Люк… Они уговорили меня переехать в Нью-Йорк. За четыре года, что он издевался надо мной, я практически перестала контактировать с людьми, кроме двух человек. В Нью-Йорке возникли сложности при поступлении, но Люк и Хел всегда были рядом, чтобы уладить любые вопросы.
— Ты… как ты смогла выбраться из этого дерма? То есть, как ты смогла снова научиться жить? — Какие верные слова. Снова научиться жить.
— Хелен нашла психотерапевта в городе, и мне потребовалось полгода, чтобы вновь вести диалог с посторонними людьми. И еще три года, чтобы проработать остальные травмы. Но я до сих пор ловлю панические атаки время от времени. — Он кивает, но в его взгляде читаются еще вопросы, который он не решается задать, поэтому я продолжаю. — На самом деле, даже до того, как отец сошел с ума я не была особо общительной, поэтому ситуация лишь усугубилась.
Ричард прижимает меня сильнее к своему телу, и я слышу стук его сердца. — Тот парень из отеля в Сиэтле, он твой бывший?
Я киваю. — Да… Он изменил мне. Мы учились вместе, но жили в разных общежитиях. Кроме университета и продуктовых магазинов я редко выходила из комнаты, тот день стал исключением. Это было за несколько недель до выпуска, я решила сделать Люку сюрприз, приехала и застала с девушкой. — Я ковыряю ногтем ткань на брюках, вспоминая тот день. — Я думаю, что не устраивала его в… сексуальном плане.
— Он был твоим первым мужчиной?
Я киваю. — Мы с Люком были друзьями со школы, а когда мне исполнилось пятнадцать, за несколько месяцев до смерти мамы, он поцеловал меня. Мы стали встречаться, потом начались все эти события, но он терпел и помогал. Я была благодарна ему и знаешь… будто чувствовала, что обязана сделать это с ним. Но где-то глубоко в голове, понимала, что не чувствую к нему чего-то такого захватывающего. Я любила его, но как друга. Думала, что с моими психологическими проблемами, никто не станет встречаться со мной и Люк был единственным вариантом.
— Почему ты думаешь, что дело в сексе? — Ричард вырисовывает маленькие круги на внутренней стороне моей ладони. Его тело плотно прилегает к моему, и я восхищаюсь этим моментом. Если бы еще месяц назад кто-то сказал мне, что я буду сидеть в обнимку с мужчиной и рассказывать историю своей жизни, чувствуя себя при этом, настолько безопасно и расслабленно… Да, я бы хорошенько посмеялась.
— Не уверена, что это удачная тема для разговора.
— Я хочу знать тебя лучше, но если ты не готова рассказать…
— Нет, сейчас, когда я уже начала, мне кажется, лучшего момента не будет. — Сжимаю губы, чувствуя себя виноватой перед Люком, хотя это он изменил мне. — За четыре года, у нас было всего три раза. Видимо, он не смог терпеть, потому, что… Меня не очень привлекал секс. Я ни разу не испытывала оргазм и Люк называл меня фригидной. — Мои щеки краснеют, и я старательно не встречаюсь с ним взглядом.
Ричард нежно берет меня за подбородок двумя пальцами и поднимает мою голову, чтобы установить зрительный контакт.
— Вчера вечером и сегодня утром у тебя был оргазм. Скорее, это твой бывший фригидный идиот, раз не знал, как нужно обращаться с женщиной, чтобы она кричала от удовольствия, а не от боли. — Его нос касается моих скул, и он тяжело вдыхает. — Так, значит я первый, кому ты позволила прикоснуться к себе после всех событий?
— Да. — Произношу на выдохе. — Не только интимно.
Его брови поднимаются, но он сразу понимает, о чем я. — Тогда в лифте, ты чуть не потеряла сознание, когда я убрал тебя с прохода. Я сразу понял, что дело в прикосновениях.
— О, вы очень проницательны, мистер Стрейдж.
Я решаю, что на сегодня достаточно разговоров, поэтому выкручиваюсь из объятий и усаживаюсь к нему на колени. Его глаза начинают светиться, когда мои ноги обхватываю мужскую талию. Ричард гладит мою спину ленивыми движениями. Наблюдая, выжидая. Он ждёт, что я буду делать дальше, но я не хочу отступать. Хочу убедиться, что я не одна. Хочу почувствовать его.
Моя рука касается щетинистого подбородка, когда он сжимает мои ягодицы. Наши губы встречаются в смазанном поцелуе.
— Больше никто не причинит тебе боль. — Шепчет он, и сотня бабочек в моем животе порхают от удовольствия.
— Даже ты?
Он прикрывает глаза густыми ресницами, а на губах появляется легкая улыбка. — На счет себя не уверен. — Сильнее сжимает мои бедра, заставляя почувствовать твердое возбуждение. — Но это будет сладкая боль.
Возможно, сейчас было не лучшее время. Только что я поделилась с ним сокровенной информацией, так же, как и он со мной некоторое время назад. Но я точно знала, что только он заставит меня забыть.
— Мне нужно…
У меня не было возможности закончить предложение. Губы Ричарда прижались к моим в жестком поцелуе. Я коснулась твердой груди, позволяя его силе просочиться в меня и прогнать все плохие воспоминания.
Когда его язык раздвинул мои губы и стал дразнить мой рот, я была готова отдать всю себя этому мужчине. Я просто хотела чувствовать, не хотела думать или действовать. Хотела быть куклой в его ловких руках.
Ричард расстегнул мою рубашку и спустил один рукав с плеча, обнажая часть груди. Его пальцы тут же оказались под бюстгальтером, и нашли мой сосок. Он сжал его между указательным и большим пальцем сначала осторожно, потом сильнее. Я не знала, что грудь может быть такой сильной эрогенной зоной, тем не менее, я не переставала чувствовать каждое движение его языка и губ. Уже такое знакомое, приятное тепло начало распространяться между ног.
Ричард отстранился, и полностью снял с меня рубашку с бюстгальтером.
— Закрой глаза. — Потребовал он.
Мои веки сомкнулись, и на мгновение я