Читать интересную книгу Коридор - rakugan

Касательно секса, до знакомства с Ритой я, можно сказать, не представлял себе, что это такое. Мне было двадцать три года, и, кроме парочки девиц полулегкого поведения, да еще Беллы, по сравнению с которой любое бревно показалось бы воплощением страсти, у меня и опыта считай что не было. Поэтому, когда Рита на третью или четвертую встречу предложила поменяться оборотками, для меня это было настоящее откровение. Мерлин великий, вот времена-то были! Сейчас такой совет можно найти под номером один в любой статье на тему «Как разнообразить вашу интимную жизнь». Но тогда… Я представил, как предложил бы Белле что-нибудь подобное. Скорее всего, сначала получил бы по физиономии, а потом — клеймо извращенца до конца своих дней. У нас же с Ритой с этого только началось. Позже мы перепробовали все: оборотки знакомых, друзей, родственников, во всех мыслимых и немыслимых сочетаниях, секс в парке, на сломанном аттракционе, в туалете первой попавшейся забегаловки, на заднем сиденье «Ночного рыцаря» — и много чего еще…

Разумеется, эту идиллию разрушил я сам, когда решил сделать Рите предложение. В тот раз она позволила мне остаться до утра. Была уже поздняя осень, холодно, снаружи стеной лил дождь, так что завтракали мы в доме, а не на веранде. Рита была в легком кремовом халатике, поверх которого накинула шаль. Волосы у нее тогда были пострижены аккуратным иссиня-черным каре, а лицо без макияжа казалось нежным, почти детским.

Когда я сказал: «Выходи за меня замуж», Рита вздохнула. Потом ответила, продолжая намазывать масло на горячую булочку:

— Руди, пойми меня правильно, я не хочу тебя обижать… Нам замечательно вместе. Но ты же понимаешь, что если я стану твоей женой, придется поставить крест на журналистской карьере?

Чего-то подобного я ожидал, но все-таки не рассчитывал, что Рита так прямо об этом скажет. Нет, она не была стервой, не относилась ко мне как к случайной связи — просто всегда очень любила свою работу. Я пытался ее переубедить, говорил, что она сможет писать под псевдонимом или на заказ… Но уже тогда прекрасно понимал, что Рита на это не купится.

Разумеется, после ее отказа я снова впал в депрессию. Опять не хотелось никого видеть, а тут еще Белла внезапно стала мною интересоваться. С нашей съемной квартиры я переехал к родителям, но Белла разыскивала меня в Ставке и приставала с идиотскими вопросами: «Как ты? Плохо выглядишь…». Можно подумать, ей было до этого дело!

Но беда не приходит одна. Через пару дней после того, как Рита дала мне от ворот поворот, меня вызвал Лорд.

В этот раз он выглядел заметно моложе, чем обычно, — впрочем, в Ставке все привыкли, что у Лорда иной раз без всякой причины меняется видимый возраст. Шторы в кабинете были раздвинуты, так что слышался дробный стук дождя по подоконнику. На столе, кроме бумаг, лежала шляпа с мягкими полями, с края стола свисала цепочка брегета. Официоз прямо-таки хрустел в воздухе, а я вдруг вспомнил, что не побрит. Не нужно было быть разведчиком, чтобы догадаться, что Лорд сегодня не в духе.

Он не стал тратить времени на вежливые приветствия:

— Руди, что за мелодрама? Мне надоело, что вы с Беллой ведете себя, как школьники.

Я скрипнул зубами. Он еще смеет говорить о Белле в моем присутствии!

— Простите, милорд, это наше личное дело, не думаю, что…

Лорд соединил пальцы и выдохнул. Казалось, ему хочется засветить мне в челюсть не меньше, чем мне — ему.

— Ты ошибся, Рудольф. Это не ваше личное дело. Мне не нужны сотрудники, которые закатывают истерики, которые сначала приводят в Ставку своих протеже, а потом не хотят с ними работать…

— Разве это как-то сказывается? — наивно спросил я.

Лорд вскипел:

— Что именно?! Что ты пьянствуешь, как лепрекон?! Нет, конечно, нет! Дело от этого только выигрывает, продолжай так и дальше, молодец!

«Настучали», — мелькнула дурацкая мысль. Как будто по трехдневной щетине и мешкам под глазами нельзя было понять, что я не просыхаю.

— Что у вас случилось? — коротко спросил Лорд.

А то он не знает!

Я сделал глубокий вдох. В конце концов, что мне терять?

— Думаю, вам виднее, милорд. Это же вы имеете мою девушку, а не я — вашу.

Кажется, на несколько мгновений он просто остолбенел. Он смотрел на меня так, будто впервые в жизни увидел. И молчал.

Потом он все же заговорил — и тут от меня только пух и перья полетели. Лорд не разменивался на мелочи. Он честил меня на все корки, напрочь забыв об идеальном произношении и во всей красе демонстрируя лексикон бывшего мальчика из рабочего квартала. Под конец подошел ко мне вплотную и, глядя прямо в глаза, поинтересовался вполголоса:

— А даже если бы это было правдой, а, Руди? Какая женщина захочет с тобой жить, если ты, вместо того, чтобы ее добиваться, начинаешь развозить сопли? Тебе уже не пятнадцать лет, хватит вести себя, как пацан! Хватит себя жалеть! Ты мог тыщу раз прийти и спросить меня напрямую, есть ли у меня с ней что-нибудь. Что, испугался? В штаны наложил? За то, что твое, надо драться до последнего, когтями и зубами, покуда жив! На то ты и мужчина, понял?! А теперь проваливай, не зли меня еще больше…

Ничего не скажешь, встряску я получил хорошую и из кабинета вышел прямо-таки обновленным. Лорд умеет придавать уверенности, когда захочет. Что ж, добиваться так добиваться… Я сам не понимал, какую из двух женщин считаю своей, но решил начать с Беллы. Тогда этот вариант казался мне легче.

С Ритой мы, тем не менее, продолжали видеться, а потом я еще раз сделал ей предложение, прямо перед свадьбой с Беллой. Разумеется, Красотка об этом не догадывалась, а Рита опять ответила отказом.

Что бы я делал, если бы она согласилась? Бросил бы Беллу, или духу бы не хватило? Да что теперь об этом думать…

Еще через пару лет наши с Ритой пути разошлись. То, что делала Организация, стало слишком даже для нее. В статьях Рита еще старалась придерживаться объективности, но ни о какой помощи и сотрудничестве речь уже не шла. Личные отношения от этого, понятное дело, не выиграли. Виделись мы теперь редко, встречи сводились к быстрому и незатейливому сексу, разговаривать было опасно — это приводило к ссоре. А летом восьмидесятого года, после ликвидации Маккиннонов, Рита без лишних слов выставила меня за порог. Что ж, в каком-то смысле она была права.

В следующий раз я увидел ее только на суде, когда оглашали приговор по делу Лонгботтомов. Рита сидела среди прочих журналистов, у нее опять были коротко острижены волосы, а одета она была в ярко-алую мантию. Не знаю, что она тогда чувствовала, — мне было не до того, чтобы об этом задумываться.

А когда мы встретились несколько лет спустя, у меня уже был Гарри, и началась совсем другая, новая жизнь. Так что я Риту ни о чем не спрашивал, и о прошлом никто из нас не вспоминал.

***

Теперь Рита сидела напротив, стряхивая пепел в наколдованную пепельницу — на столиках пепельниц почему-то не было. Когда она затягивалась, на мундштуке оставался след от помады.

— Ты пришла сюда взять у Гарри интервью? Он не общается с журналистами, — предупредил я, доставая свои сигареты.

— Он — нет, а ты — да…

Но, увидев мое страдальческое лицо, Рита засмеялась и замахала рукой.

— Расслабься, Руди, я сама все за тебя напишу. Можно подумать, я не знаю, что ты скажешь… А к Фортескью зашла просто выпить кофе.

Стоило мне сделать пару затяжек, как рядом с нашим столиком возник Гарри в форменной кепке. Увидев меня с незнакомой женщиной, он смутился, но тут же посмотрел строго и сказал таким ледяным тоном, будто мы были не знакомы:

— Простите, сэр, у нас не курят. Потушите, пожалуйста, сигарету.

Рита уже успела избавиться от своей.

— Мы же на улице, — попытался возразить я. — Год назад еще можно было!

— А теперь нельзя. Такие правила. Потушите, пожалуйста.

Тролль бы побрал эту моду на борьбу с курением! Я положил сигарету в пепельницу, но не затушил. Когда Гарри уйдет, можно будет взять. Не все же здесь такие правильные…

Я хотел было представить Гарри Рите, но его уже и след простыл. Любая другая на ее месте не упустила бы случая сказать что-нибудь вроде: «Какой он милый, весь в тебя» или «Надо же, как вырос». Но Рита только проводила Гарри взглядом и снова повернулась ко мне.

— Руди, раз мы встретились, я хотела кое-что обсудить…

Я с облегчением откинулся на спинку стула. Хоть что-то в этом мире не меняется! Мне даже легче стало. Я набросил заглушающее заклятие на наш столик, а Рита вытащила пергамент с пером и скомандовала: «A, B, C». Быстропишущее перо послушно стало выводить одну за другой все буквы алфавита. Со стороны создавалось полное впечатление, что Рита берет у меня интервью.

— Я пишу книгу, — сказала она и, чуть помедлив, добавила: — Биографию.

Я поперхнулся дымом. Зная Риту, трудно поверить, что она днями и ночами кропает жизнеописание какой-нибудь модной певички, скончавшейся от передоза Felix felicis. Так что варианты, о ком она могла бы писать, были один лучше другого…