Читать интересную книгу Дорога скорби - Дик Френсис

– Будь снисходителен к Индии, – сказал мне Кевин. – Она не писала почти ничего из этого. Кое-что писал я. Ты это знаешь. Писали шесть человек.

Индия так и не посмотрела мне в глаза и не села в пустое кресло. Я знал о "политике" и о перспективе костра, но неделю за неделей я боялся ее колонки. Хотя я и старался простить, я все еще был обозлен этой жестокостью.

– Присядьте, – мягко сказал я.

Она неловко села.

– Если мы опять соберемся пообедать, не говорите об этом никому, сказал я.

– Ох, Сид!

– Она не хотела, чтобы тебя застрелили, Господи помилуй, – вступился Кевин. – Тилпит хотел тебя найти. Хотел! Джордж сказал, что он прямо обгадился. Адвокат "Памп" постоянно следил за тем, чтобы кампания не выходила за рамки, но, когда он на редколлегии просчитал все это вместе взятое, он вспотел, Сид. Он говорит, что "Памп" могут привлечь к суду в любой момент.

– И я полагаю, ты не хочешь, чтобы стало известно, что ты мне об этом сказал?

– Нет, – признался Кевин. – Но ты дал мне сенсацию недели.

– Как Гордон Квинт нашел меня? – снова спросил я.

– Джордж сказал, что наш благородный лорд бормочет что-то насчет того, что ты обещал не сажать его в тюрьму, если выйдешь откуда-то свободно, и что ты вышел свободно, и он хочет, чтобы ты сдержал обещание. Джордж не знал, о чем он толкует, но Тилпит доходчиво объяснил, что работа Джорджа зависит от того, найдут ли тебя за пять минут или быстрее. Так что Джордж умолял нас всех найти тебя, чтобы сказать, что ."Памп" немедленно признает тебя святым и отсыплет денежек. Я позвонил Индии наугад, и она сказала, чтобы мы не волновались, она сама тебе все скажет... Я ее спросил, каким образом... и где. Мне показалось, что вреда от этого не будет.

– Ты сказал что-нибудь Годбару? – спросил я.

Кевин кивнул.

– А он, – продолжил я, – передал лорду Тилпиту? А тот сказал Эллису, полагаю... потому что Эллис тоже там был.

– Джордж позвонил домой отцу Эллиса, когда искал его. Автоответчик сказал перезвонить на сотовый, и он дозвонился до Гордона Квинта, который где-то сидел в машине... И сказал Гордону, где ты будешь, на случай, если Эллису понадобится тебя найти.

Я опять вздохнул. Мне повезло, что я жив. А еще я думал, сколько я смогу выжать из "Памп". Достаточно, чтобы их лорд еще и благодарен остался, решил я.

Кевин, во всем признавшись, нетерпеливо поднялся и, обойдя палату, остановился у столика слева от меня. Он ошеломленно посмотрел на протез и, немного помедлив, взял его в руки. Я бы предпочел, чтобы он этого не делал.

– Он больше, чем я думал. И тяжелее, – удивленно сказал он. – И твердый.

– Заменяет дубинку, – сказал я.

– Правда?

– Это общеизвестно, – сказал я, и он, помедлив, положил протез на место.

– Это правда, что о тебе говорят? Ты, может, и не выглядишь таким, но ты упрямый человек, Сид. Я тебе это уже говорил.

– Немногие люди выглядят такими, каковы они внутри.

– Я напишу об этом, – сказала Индия.

– Ну все, Сид. – Кевин собрался уходить. – У меня тут изнасилование. Спасибо за тех японцев. Мир, ладно?

– Мир, – сказал я. Индия встала, чтобы тоже уйти.

– Останьтесь ненадолго, – предложил я.

Она заколебалась.

– Оставайся и держи его за руку, – сказал Кевин. – О черт. Извини.

– Выметайся, – сказал я.

Индия посмотрела ему вслед.

– Мне очень жаль, – беспомощно сказала она, – что в вас стреляли.

– Я жив, так что забудем об этом.

Ее лицо смягчилось. Сейчас, утром, у нее на лице не было еще ни этой яркой помады, ни фарфорового макияжа. Брови у нее были такими же темными и четко очерченными, глаза – голубыми и ясными, но это была настоящая Индия, а не упаковка. Какое различие между ее сущностью и резкостью ее колонки, подумал я.

Она тоже, как по принуждению, подошла к столику и посмотрела на пластиковую руку.

– Как она работает? – спросила она. Я рассказал об электродах, как я объяснял Рэчел. Индия взяла протез и дотронулась до электродов. Ничего не случилось. Пальцы не шевельнулись.

– Наверное, нужна свежая батарейка, – сказал я.

– Батарейка?

– Она крепится сбоку. Похожа на коробочку... – Я указал на столик:

– Здесь лежит зарядник. В нем – заряженная батарейка. Смените ее.

Она с непривычки медленно сделала это. Когда она снова дотронулась до электродов, рука шевельнулась.

– Ой!

Она положила руку и взглянула на меня.

– У вас что, стальной стержень в позвоночнике? – спросила она. – Я никогда не встречала более напряженного человека. У вас весь лоб мокрый.

Она взяла со столика пачку салфеток и протянула их мне.

Я покачал головой. Она посмотрела на неподвижную правую руку и на левую, лежащую на столике, и чуть не задохнулась от осознания.

Я ничего не сказал. Она вытянула из пачки салфетку и вытерла пот, выступивший у меня на лбу.

– Почему вы не наденете свою руку? – спросила она. – Вам явно будет лучше.

– Сиделка ее наденет. Она придет, как только сможет.

– Позвольте мне это сделать, – сказала Индия.

– Нет.

– Почему?

– Потому что.

– Потому что вы слишком горды.

Потому что это слишком личное, подумал я. Я был одет в эту ужасную больничную рубаху, которая застегивается на спине. Белый рукав скрывал мое левое плечо, локоть и то, что осталось от предплечья. Индия осторожно засучила рукав, так что стало видно локоть и обрубок предплечья.

– Вы это ненавидите, да? – спросила Индия.

– Да.

– Я бы тоже ненавидела.

Я не могу этого вынести, подумал я. Я смог вынести то, как Эллис содрал протез и издевался надо мной. Я не могу вынести любви. Индия взяла пластиковую руку.

– Что надо делать?

Я с трудом выговорил, кивнув на столик:

– Посыпать тальком.

– А. – Она взяла обычную коробку с детской присыпкой. – Туда или на вас?

– На меня.

Она посыпала мне предплечье пудрой.

– Так? Или еще?

– Еще.

Она распределила порошок равномерно. Ее прикосновения заставляли меня вздрагивать.

– А теперь? – Теперь держите ее так, чтобы я мог вложить туда руку.

Она сосредоточилась. Я вложил руку в отверстие, но угол был не тот.

– Что делать? – растерялась она.

– Чуть-чуть поверните. Вот так. Теперь толкайте. Этот выступ зайдет за локоть и будет удерживать руку.

– Вот так?

– Вот так. Все в порядке.

Я попробовал пошевелить протезом. Мы оба смотрели, как сжимается и разжимается ладонь.

Внезапно Индия отошла от меня и направилась к тому месту, где оставила свою сумку, подхватила ее и пошла к двери.

– Не уходите, – сказал я.

– Если я не уйду, я заплачу.

Я подумал, что заплакать мы можем оба. Прикосновение ее пальцев к коже было лаской куда более интимной, чем секс. Я был потрясен, как никогда в жизни.

– Вернитесь.

– Мне нужно быть в редакции.

– Индия, сказал я. – Пожалуйста.

Ну почему просить всегда так невыносимо?

– Пожалуйста.

Я посмотрел на свою левую руку.

– Пожалуйста. Не пишите об этом.

– Не писать об этом?

– Нет.

– Ладно, я не буду, но почему?

– Потому что я не терплю жалости.

Она обернулась, со слезами на глазах.

– Ваша Дженни сказала мне – вы боялись, что вас будут жалеть, и поэтому никогда не просили о помощи.

– Она сказала слишком много.

– Жалость, – сказала Индия, подходя ближе, – это совсем не то чувство, которое я питаю к вам.

Я протянул левую руку и схватил ее за запястье. Она перевела туда взгляд. Я потянул, и она сделала последний шаг ко мне.

– Вы сильный, – удивленно сказала она.

– Обычно.

Я привлек ее ближе. Она поняла, что я собираюсь сделать, наклонила голову и поцеловала меня так, как будто это было не в первый раз, как будто так и надо. Мир, подумал я. Начало.

После ее ухода время текло неспешно. До дневных новостей. В мою тихую комнату ворвалась медсестра:

– У вас включен телевизор? Там говорят о вас!

Она нажала кнопку, на экране появилось мое лицо, и бесстрастный голос диктора произнес:

– Сид Холли выздоравливает в больнице.

Это был увеличенный снимок, на нем я был молод и одет в жокейский костюм; кадр со старой пленки, где я был запечатлен много лет назад во время взвешивания после победы в Большом национальном. Я обеими руками держал свое седло, и глаза мои были полны мистического восторга от получения награды, равной Святому Граалю.

Новости перешли на засуху и грядущий голод. Медсестра сказала: "Подождите" – и нажала еще одну кнопку, на другом канале выпуск новостей только начался, и сообщение об этой истории шло с самого начала. Дикторша, печальный голос которой я возненавидел надолго, появилась на экране с приличествующе скорбным лицом и сообщила:

– Сегодня полиция обнаружила тело Эллиса Квинта в его машине, в глубине Нового леса в Гемпшире...

Застыв, я словно бы издалека слышал ее слова:

– Ошибка исключена. Сообщается, что популярный телеведущий оставил записку своему отцу, который по-прежнему находится без сознания после случайного удара по голове, полученного в ночь с воскресенья на понедельник.