Читать интересную книгу Дорога скорби - Дик Френсис

– Каким образом, Сид? – спросил Дэвис.

– Я думаю, что Йоркшир слишком верил в Эллиса. Эллис ослепляет людей. Знакомство с Эллисом для Йоркшира было ступенькой вверх. Сегодня они вместе решили... ну... убрать меня с дороги. Йоркшир мог бы сделать это сам в приступе ярости. Эллис остановил его, предоставив возможность сделать это телохранителям... но я сбежал. Теперь Йоркшир знает, что Эллис виновен, но ему все равно. Его заботит только, сможет ли он показать эту свою блистательную рекламную кампанию и стать королем кормов. И, конечно, речь не только о конских кормах. Это первый шаг. Речь идет о том, чтобы стать шишкой: отхватить изрядный кусок власти, запросто приглашать мэров в гости.

Если Йоркшира не остановить, то вы увидите, что он манипулирует не только "Памп". Он из тех людей, которые делают политическую кухню.

– И как мы его остановим?

Я осторожно повернулся в кресле и отпил бренди.

– Возможно, я могу дать вам инструменты для этого.

– Какие инструменты?

– Его секретные файлы. Его финансовые маневры. Долги. Полагаю, что взятки. Заключенные сделки. Ты – мне, я – тебе. Свидетельства давления.

Детали его отношений с Эллисом и все его дела с Тилпитом. Я дам вам эти файлы, оттуда вы это все и извлечете.

– Но где эти файлы? – прямо спросил Арчи.

– В моем компьютере в Лондоне.

Я объяснил им насчет перекачки данных по сети и что нужно будет взломать пароль. Я не мог решить – то ли они рады тому, что я сделал, то ли ужасаются. Скорее и того, и другого понемногу.

Чарльз выглядел потрясенным больше всех. Арчи – меньше.

– Если я вас попрошу, – сказал Арчи, – вы будете еще работать со мной?

Я посмотрел в его понимающие глаза, улыбнулся и кивнул.

– Хорошо, – сказал он.

Глава 14

Я поехал домой в Эйнсфорд вместе с Чарльзом. Вечер в доме Арчи тянулся долго. Арчи, Дэвис, Норман и Чарльз хотели знать все подробности, которые, как я обнаружил, так же непереносимо описывать, как н переживать. Многое я пропустил.

Я не рассказал им о развлечениях Эллиса с моими руками. Я не знал, как объяснить им, что для жокея руки – это основа его существования... основа его умения. Ты узнаешь лошадь по натяжению поводьев, прислушиваешься к сигналам, понимаешь вибрации, говоришь с лошадью посредством рук. Эллис больше, чем кто другой, понимал, что означала для меня потеря руки, и в тот день он обрушил на меня самую жестокую кару за то, что я, как он считал, пытался лишить его славы, всеобщей любви.

Я не знал, как заставить их понять, что для Эллиса отрубать ноги лошадям стало наркотиком более сильным, чем все известные препараты, что риск и власть могут отравить и мне посчастливилось, что у Эллиса под рукой оказался только гаечный ключ.

Я не знал, насколько близок он был к тому, чтобы непоправимо повредить мне правую руку. Я только знал, что он, кажется, был на это способен.

Я не мог сказать им, что я пережил наяву свой кошмар и что меня до сих пор трясет от страха.

Я сказал им только, что Йоркшир разбил мне лицо гаечным ключом. Я немного рассказал им о своем бегстве при помощи дзюдо и все о мальчишке на скейте, мороженом и посадке в автобус на глазах у Йоркшира и Эллиса. Это вышло почти забавно.

Арчи понял, что я не рассказал о многом, но не стал настаивать.

Чарльз озадаченно спросил:

– Но ведь они же ранили тебя, Сид?

И я почти со смехом сказал ему половину правды:

– Они безумно испугались меня.

Дэвис спросил насчет шропширского алиби Эллиса. Его коллега, королевский прокурор, был сильно озабочен тем, что адвокаты Эллиса сумеют не допустить вынесения приговора. Я объяснил, что у меня не было времени выяснить, в котором часу Эллис приехал на танцы.

– Кто-то должен знать. Надо просто поспрашивать местных, кто помогал парковать машины, – сказал я и посмотрел на Нормана. – Есть вероятность, что это сделает полиция?

– Некоторая вероятность есть, – сказал он.

– Обойдите пабы, – предложил я. Норман покачал головой.

– Времени осталось немного, – напомнил Дэвис. – Сид, ты не мог бы сделать это завтра? Завтра воскресенье. А в понедельник суд.

Арчи твердо сказал:

– Нет, Сид, не сможет. Всему есть предел... Я постараюсь найти кого-нибудь другого.

Жена Арчи, прежде чем пойти провести вечер у своей золовки Бетти Брэккен, наделала гору сандвичей. Арчи скромно предложил их нам. Вкус сыра и цыпленка казался мне странным, как будто я впервые пробовал их. Странно, что опасность и ощущение собственной смертности делают со знакомыми вещами.

Ощущение нереальности не исчезло, даже когда я взял бумажную салфетку, чтобы вытереть пальцы.

Зазвонили в дверь. Арчи пошел открывать и вернулся с напряженно-недовольным лицом, а за ним следом шел парень, в котором я с удивлением узнал Джонатана.

Мятежная копна волос стала намного короче. Желтые полосы еще оставались на отросших волосах. Выбритого скальпа не было и в помине.

– Привет, – сказал он, оглядывая комнату и задерживая взгляд на моем лице. – Я пришел повидаться с вами. Тетушки сказали, что вы здесь. Послушайте, вы совсем по-другому выглядите.

– На три месяца старше, – кивнул я. – Как и ты.

Джонатан взял сандвич, не замечая неодобрения Арчи.

– Привет, – беззаботно бросил он Норману. – Как там лодка?

– Лежит в зимнем сарае.

Джонатан прожевал и повернулся ко мне:

– Меня не хотят брать на буровую, пока мне не исполнится восемнадцать. Не хотят брать во флот. У меня неплохие пеки. И что мне с ними делать?

– Пеки? – озадаченно спросил Чарльз.

– Пекторальные мышцы, – объяснил Норман. – От катания на водных лыжах.

– А...

– А как ты добрался сюда от Комб-Бассет? – спросил я Джонатана.

– Бегом.

Он вошел в дом Арчи, даже не запыхавшись.

– Ты сможешь съездить на мотоцикле кое-куда – теперь, когда тебе исполнилось шестнадцать? – спросил я.

– Сделайте одолжение.

– У него нет мотоцикла, – сказал Арчи.

– Он может угнать его.

– Но... зачем?

– Съездить в Шропшир, – сказал я. Меня завалили возражениями.

Я объяснил Джонатану, что нужно сделать.

– Найди кого-нибудь – кого угодно, – кто видел, как Эллис Квинт приехал на танцы. Найди людей, которые парковали машины.

– Он не может ходить по пабам, – упорствовал Норман. – Ему еще нет и восемнадцати.

Мы с Джонатаном обменялись взглядами. В пятнадцать он покупал в пабе джин для жены дальнобойщика.

– Эй, – сказал он, – а куда мне надо ехать?

Я объяснил ему подробно. Его дядя и все остальные смотрели неодобрительно. Я выгреб из поясной сумки все оставшиеся там деньги и дал ему.

– Я хочу получить письменные показания, – сказал я. – Привези мне бумагу. За подписью свидетеля. Все должно быть солидно.

– Это вроде испытания? – медленно спросил он.

– Да.

– О'кей.

– Не задерживайся там больше одного дня, – сказал я. – Не забывай, тебя могут на этой неделе вызвать в суд давать показания.

– Как будто я могу забыть.

Он прихватил стопку сандвичей, широко мне улыбнулся и, не сказав больше ни слова, ушел.

– Вы не можете, – выразительно сказал Арчи.

– А что вы собираетесь с ним делать?

– Но... он...

– Он сообразительный парень, – сказал я. – Наблюдателен. Силен.

Посмотрим, как он справится в Шропшире.

– Ему всего шестнадцать.

– Мне нужен новый Чико.

– Но Джонатан угоняет машины.

– Но за все лето не угнал ни одной. Ведь так?

– Это не значит...

– Умение угнать машину, – с юмором сказал я, – в моих глазах скорее достоинство. Посмотрим, что он сделает завтра с этим алиби.

Арчи, все еще недовольный, отступил.

– От этого слишком многое зависит, – тяжело вздохнув, проговорил Дэвис.

– Если Джонатан ничего не найдет, в понедельник поеду сам, – сказал я.

– Будет слишком поздно, – сказал Дэвис.

– Нет, если вы сделаете так, что ваш коллега попросит еще один день отсрочки. Придумайте грипп или что-нибудь в этом роде.

Дэвис с сомнением сказал:

– Насколько вы связаны с этим судом? "Памп" – или Эллис Квинт, они ведь все равно не отстанут от вас? Я имею в виду... Эта кампания ненависти... вы не хотите отступить?

Чарльз обиделся за меня.

– Конечно, он не отступит, – сказал он. Такая вера! Я прямо сказал Дэвису:

– Не дайте вашему коллеге отступить. Вот где настоящая опасность.

Скажите ему, чтобы он настаивал на обвинении, алиби там или не алиби. Скажите прокуратуре, чтобы они нашли немного мужества.

– Сид! – Он отпрянул назад. – Они реалисты.

– Они до посинения боятся адвокатов Эллиса. Ну а я их не боюсь. Эллис отрубил ногу жеребцу Бетти Брэккен. Больше всего на свете я бы хотел, чтобы он этого не делал, но он сделал. У него нет алиби на ту ночь. Заставьте своего коллегу сказать адвокатам Эллиса, что жеребец в Нортгемптоне – подражательное преступление. Если мы не можем опровергнуть алиби Эллиса, то скажем, что это подражание, и будем на этом настаивать, и, если вы имеете хоть какое-то влияние на вашего коллегу прокурора, сделайте так, чтобы он дал мне возможность сказать об этом в суде.