Читать интересную книгу Опасная охота - Валерий Еремеев

— Итак? — Мультян склоняет надо мной свое вопрошающе лицо. — Я слушаю.

— Деньги выкладывай, тогда и будешь слушать.

Вопреки ожиданию меня больше не бьют. Анатолий Адольфович делает глубокий вздох, задумывается на секунду, потом решает.

— Короче так, Сережа! Я вижу, что ты парень с характером. Мне такие нравятся. Слушай внимательно. Мы от своих слов не отказываемся. То, что поучили тебя немного уму-разуму, так это у Абрама руки чесались. Обидел ты его, сильно обидел. Но теперь я думаю, вы с ним квиты. Что же касается денег, видишь ли, пока мы с тобою возились, произошло неприятное событие, которое, к сожалению, может сильно отразится на стоимости товара, очень сильно. Поэтому твой гонорар с пятидесяти тысяч снижается до десяти. Мы даем тебе десять штук долларов, за вычетом того, что ты отнял у Абрама, а ты нам говоришь место. Пока мы проверяем его, ты останешься у нас в гостях. Если ты не соврал, мы тебя отпустим… Какие у тебя гарантии?.. Никаких. Но выбора у тебя нет. Но потом, сам посуди, если мы не собираемся тебя отпускать, зачем вся эта торговля? Неужто не проще сразу наобещать золотые горы? Ну что, согласен? Ну вот и отлично. Остап!

Крюгер сует мне в руки пачку банкнот, которую я, не считая, прячу в карман

— Ну, теперь твоя очередь, — снова подает голос Мультян.

— Центральный жэдэвокзал, камера хранения, ячейка 476, код 976ю.

Расколоться я был просто обязан, так как пришедшего к заветному ящичку, согласно сообщенному мне Сорокой плану операции, будет ждать небольшой сюрприз. Но я боялся сразу назвать место, чтобы это не вызвало подозрений, хотя теперь ужасно в этом раскаиваюсь.

— Ты все запомнил, Абраша? — спрашивает Мультян у Калачева. — Если да, то мигом дуй туда. Когда найдешь, сразу позвони, если нет — тоже. Все. С богом! Постой. Ствол с собой?

Калачев кивает.

— Дай сюда, он тебе там незачем.

Абрам нехотя протягивает Анатолию Адольфовичу свой «Вальтер».

Пока суть да дело я ощупываю себя. Волосы с левой стороны головы, ближе к затылку, все в крови, но лицо цело. Ребра тоже, слава богу, на месте. Сильно болит живот. Видимо, все-таки, обошлось одним ударом.

В ожидании результата меня пристегивают наручниками к железной скобе, оба конца которой вмурованы в бетонную стену, и оставляют одного взаперти.

Я уже успел соскучиться от одиночества, как железная дверь повторно заскрипела петлями. Когда мои глаза в очередной раз привыкли к свету, констатирую, что это все тот же Мультян в сопровождении все того же Остапа. Их появление может означать только одно — Абрам добрался до указанной мне ячейки. По моим приблизительным подсчетам времени прошло около сорока минут. Значит, я нахожусь где-то за городом. Не очень далеко, но и не совсем близко.

Анатолий Адольфович напоминает мне разъяренного дракона, который вот-вот разорвет меня на кусочки.

— Что случилось? — невинным голосом спрашиваю визитеров.

— Что случилось? — переспрашивает он, как глухой. — А то ты не знаешь? Шутки шутишь, ой напрасно.

— Можете толком объяснить, что произошло?

— В том месте, что ты назвал, пусто. Нет ничего. Понимаешь. Ни-че-го!

— Быть того не может. Он что, открыл ящик и ничего там не обнаружил?

— Его и открывать не надо было. Он и так открыт. И там ни хрена нет! Ты понял, рожа твоя паскудная? Ни хрена!

— Успокойтесь! Ваш человек еще там?

— Там, но ты не волнуйся, он скоро будет здесь, и тогда я тебе не позавидую.

— Наберите его. Быстрее!

Мой приказной тон Мультяну не нравится, это видно даже невооруженным взглядом, но тем не менее он подчиняется.

— Пусть назовет номер ячейки, которую он смотрел, — говорю я, в то время как он набирает номер.

— Алло, ты еще там? Назови номер ящичка… 476… Я правильно понял?

— Кретин, — взрываюсь я. — Он все перепутал. Номер ячейки 486. Я говорил 486.

— Ну-ка, Абраша, пока не отключайся и проверь еще 486…

Секунды томительного ожидания.

— Есть? Что есть? Кассета? Чудесно, забирай ее и возвращайся. Ждем тебя с нетерпением.

— А ты ведь в самом начале называл 476, — обращается он в мою сторону, — я это точно помню.

— Не знаю, может быть от волнения назвал другую цифру. А вы бы на моем месте не волновались?

Узнав, что кассета у них, Мультян успокаивается. Мне же, говоря по правде, очень грустно. До самого последнего момента у меня оставалась хоть капля надежды, что ящик под номером 476 не будет пуст и, что все мои подозрения окажутся надуманными и развеются как дым. О чем это я? Это я об Игоре Сороке. Я с самого начала догадывался, что весь этот «хитрый план», якобы составленный в ФСБ, ни что иное, как часть его собственной игры, о целях которой у меня есть только смутные предположения. Сорока сказал, что в случае моего захвата, я доложен буду назвать им ячейку в камере хранения, куда будет положена чистая кассета с вмонтированным в нее радиомаяком. Это даст возможность установить местонахождения преступников и освободить меня. Но все это оказалось самой обыкновенной туфтой. Не зря Сорока особо напирал на «секретности» операции. Никто, кроме меня, не должен был знать об этом. В своем плане Сорока отвел мне незавидную роль простой лакмусовой бумажки. Он сам искал эту загадочную кассету, искал так, как никто другой, не останавливаясь ни перед чем. Сорока рассуждал просто: если хозяин Абрама на мое предложение не откликнется, значит, кассета уже у него и надо отрабатывать это направление. А если откликнется, тогда этот путь бесперспективный и Сороке тут делать нечего, а что будет со мной его не волнует.

Вот только подозревать его в двойной игре я начал еще в пятницу днем, когда рассматривал фотографии в его квартире. А вечером того же дня я знал наверняка. Именно поэтому я ни слова не сказал ему о директоре «Крокуса» Мультяне Анатолии Адольфовиче.

На военном совете в «Зете +» было решено согласится поиграть по предложенному Сорокой сценарию, но с запасным вариантом, то есть: если в ящике под номером 476 нечего не будет, в чем никто не сомневался, я должен буду отослать их к 486-му, сказав, что перепутал номера, а уж там кое-что найдется.

Эта ситуация с кассетой очень напоминала старый добрый трюк, когда после того, как лох скрупулезно пересчитает деньги и убедится в их подлинности, купюры обманным движением меняются на другие с мизерным номиналом или же просто на «куклу». Так и здесь: меня тщательно проверили на предмет наличия жучков, только что одежду не исполосовали, а вот в кассетку-то заглянуть не догадались. А зря.

Теперь, когда Калачев забрал кассету и на всех парусах мчится к своему хозяину, последний успокаивается. С улыбочкой каннибала он поглядывает на меня, что не оставляет никаких сомнений относительно его намерений устроить мое будущее очень коротким и незавидным. Он уже считает себя победителем, что его расслабляет. А расслабляться, как говорил наш ротный старшина на каждом утреннем осмотре, ни в коем случае нельзя — враг не дремлет. Тем более нельзя расслабляться, когда занимаешься таким видом деятельности, как шантаж. Этим можно воспользоваться.

— Послушайте, — говорю я Мультяну, — вы ведь все равно меня отсюда живым не выпустите, может, скажете, из-за чего весь этот сыр-бор? Что там такого ценного могли придумать в конторе Коцика? Неужели лекарство от СПИДа?

Мультян начинает хохотать, да так искренне, что у всякого услышавшего его не возникло бы никаких сомнений в том, что борьба с вич-инфекцией в повестке дня не значится.

— У тебя слишком богатая фантазия, все гораздо проще. Никакое это не изобретение. Это компромат. Но не простой, а такой, если его пустить в ход, то от одного очень влиятельного человека не останется даже пузырей на поверхности.

— От Федорова?

Он удивленно вскидывает брови.

— Ты даже это успел разнюхать? Впрочем, не все ли теперь равно? Да от него, родимого, от Федорова.

— Вы его так ненавидите?

— Я?! Да бог с тобой! — он искренне удивляется, потом начинает объяснять, что, по-видимому, ему приносить удовольствие. — Видишь ли, Сергей, когда-то я тоже был большим фантазером, вроде тебя, строил воздушные замки, прожекты всякие наполеоновские, пока не понял одной простой вещи. Дело в том, что люди, в своем большинстве, на девяносто процентов состоят из дерьма.

Мультян понемногу увлекается, и в процессе монолога начинает расхаживать передо мной вправо и влево, слово участвует в съемках фильма «Ленин в Октябре».

— Понимание этого и позволило мне наладить мой бизнес. Торговля грязной информацией очень выгодное дело в наше время, когда все расталкивают друг друга локтями, стараясь прорваться как можно ближе к большому корыту. Знаешь почему? Потому что хоть корыто и большое, желающих пробиться к нему еще больше. Вот тогда они и испытывают потребность в таких людях, как я. Я им нужен! Я востребован! Иванову я продаю порцию грязи против Петрова, а Петрову против Иванова. Пусть купаются! В выигрыше останусь только я! Потому что, в отличие от них, никуда не лезу. Я выше их всех и я всегда остаюсь в тени.