школу магов. Это потом Селестина пришла в себя и сумела рассмотреть красоту комнат, что были предоставлены исключительно ей одной. Но та красота не шла ни в какое сравнение с этой…
Девушка даже не заметила, как быстро они пришли.
Толкнув дверь в какие-то покои, Смотрительница потянула Селестину за собой.
В комнате было темно. Лишь в огромном камине ярко полыхал огонь, скупо освещая комнату.
- Ваше Высочество! – осторожно позвала Смотрительница и из кресла встал высокий широкоплечий мужчина. Обезоруживая Селестину своей зрелой мужской красотой. В их поселке на Селестину часто заглядывались парни, но сама девушка так и не смогла открыть перед кем-то свое сердечко.
Сейчас сердце девушки трепыхалось словно птаха, пойманная в клетку.
- А, Эйлин! – Император обратился к Смотрительнице. – Покажи, что привела!
Он повернул кресло в их сторону и вновь уселся в него. Как в его руке оказался бокал, Селестина не увидела.
Смотрительница подошла к девушке сзади и медленно потянув, стащила покрывало с Селестины. Затем она резко дернула за завязки на плечах. И платье шелковым облаком опустилось к девичьим ногам.
Селестина инстинктивно прикрыла самое дорогое – грудь и промежность. Пылая словно магический огонек под одобряющим мужским взглядом.
Но тут же получила хлесткий удар по ягодицам.
- Руки, убрала! – услышала она сзади очередной приказ. И зажмурив глаза, опустила руки по швам. Не слушать смотрительницу себе дороже! – Глаза открыла!
Селестина тут же утонула в практически черных мужских глазах. Что смотрели на нее сейчас словно на марципановое лакомство, к которому Селестина пристрастилась во дворце.
Но следующее действие Смотрительницы заставило Селестину задержать дыхание. Эйлин просунув руки, сжала ей грудь. Массируя и разминая ее, словно сдобное тесто. То приподнимая, то дотягиваясь до сосков и до боли сжимая их.
Селестина сжалась как пружинка, готовая вот-вот распрямится. Но Смотрительница, будучи на голову выше лишь хмыкнула, как и Его Высочество, что жадно наблюдал за руками, ласкающими девичью грудь.
- Расслабься детка! – дыхнули в ухо Селестины, слегка прикусывая мочку. И девушку пронзила судорога. Тягучая и липкая, словно патока. Низ живота приятно потяжелел. А сама Селестина слегка обмякла, прижавшись спиной к массивной фигуре смотрительницы.
Эйлин жестко потянув за один сосок, заставив Селестину вскрикнуть. Но даже сама Селестина не решилась бы сказать, от боли или от тянущего чувства, что сейчас захлестывали девушку.
Рука Смотрительницы потянулась к промежности, стоящей перед ней девушке. Но грубый окрик:
- Хватит, Эйлин! Дальше я сам! – немного привел девушку в чувство.
Селестина слегка покачнулась, потеряв опору сзади. Но была тут же поймана крепкими мужскими руками.
- Совсем как у нее! – с наслаждением произнес мужчина, протягивая золотистый локон Селестины сквозь пальцы.
И тут девушку накрыло страхом, выветривая все другие эмоции.
- Жаль! – Его Величество и в самом деле с жалостью смотрел на Селестину.
А девушке до паники хотелось сбежать отсюда. Оказаться как можно дальше от чудовища, что пряталось в теле Императора.
- Да, жаль. Вкусссная девоччка! – повторил Император, подхватывая скованное страхом тело девушки, чтобы перенести в более удобное место.
В спальню.
Глава 24.
В себя я приходила медленно. Время от времени в комнате слышались звуки и голоса. Но открыть глаза было выше моих сил. Веки, казалось, весили по пуду каждый. Пытаясь их приподнять, я вновь уплывала в небытие.
Но всему приходит конец.
После очередной попытки у меня получилось. Но глаза пришлось тут же закрыть. Даже приглушенный свет причинял мучение. Правда, сознание на этот раз я не потеряла, продолжая лежать с закрытыми глазами.
В комнате кто-то был. Это я определила по тяжелой ауре. Она не приносила вреда, нет, просто ощущалась. И казалась смутно знакомой. А еще время от времени раздавался шорох, словно находившийся в комнате просматривал бумаги.
- Пить! – попросила я.
Голос не слушался, как и губы. Из моих уст вырвался лишь неслышный выдох. Но сидящий рядом каким-то чудом услышал. Раздался скрип, а затем тяжелые мужские шаги к моей постели.
Теплые, крепкие руки меня приподняли, в нос тут же ударил приятный мужской запах, так напоминающий Эванса. Но это был не он. В запахе Эванса было больше кедра, а у этого мужчины преобладал мускус. Все это я подмечала автоматически, присосавшись к кружке с самой вкусной водой.
- Все, Софи, тебе нельзя сейчас много!
Я тут же узнала голос. И моментально открыла глаза. Получилось даже дернутся в сторону.
- Вы!
Но тут же свалилась обратно, продолжая в ужасе смотреть на Его Гадское Высочество – Драммонда II, собственной персоной.
- Я! Софи, я! – усмехнулся Драммонд, как-то по-доброму. Что совсем не вязалось с запомнившимся мне образом. – Рад, что ты пришла в себя.
Сил у меня не осталась. Даже чтобы бояться.
- Долго я тут валяюсь? – попыталась спросить, противным скрипучим голосом.
- Три дня. – пожал плечами Император. – Мои лучшие лекари три дня вливали в тебя энергию. Пока не поняли, что все в пустую.
- Мне плохо подходит их энергия. – ответила я. Голос потихоньку восстанавливался. Правда, ужасно медленно.
- Поэтому вчера энергию вливали я и герцог Остин.
- Папа!? Где он? – сердце сжалось в страхе за отца.
- Спит в соседней комнате. – ответил Драммонд, попытавшись поправить прядь моих волос. Но я тут же дернулась в сторону от императорской руки. Только далеко отодвинутся не смогла, голова вновь упала на подушки. Я была беспомощна, словно новорожденный младенец! – Он вчера здорово выложился, сейчас приходит в себя. – Рука Императора вначале зависла, но потом закончила начатое. – Софи, я не собираюсь причинять тебе вред. Но ты должна понимать, что в нашем случае – он выделил последние слова, - выбирать не приходится. Мне нужен наследник. И я не отступлюсь! А ты, если хорошо подумаешь, ты поймешь, что, мое предложение - это единственный выход. Для всех нас.
- Что с Эвансом? – бодаться сейчас с Императором смысла не было. – У меня получилось?
- Ну, судя по тому, что Черный огонь сейчас сидит на тебе, думаю, да. – пожал плечами мужчина. А я почувствовала приятное тепло в области груди. Мне тут же «скинули» картинку, как на мне лежит свернутый черный комок. Вновь ставший не больше котенка.
- А кто кричал? – вспомнила я крики, которые считала фантазией, но проверить стоило.
- Твой супруг был очень громко против