на пирсе. Веселее. Тем более завтра передача, и ему очень хотелось посмотреть, как это происходит, больно любопытное зрелище. И вообще на пирсе интересно. Видно бухту, корабли, шхуны. Приходят, уходят — здорово! Служит он первый год, и его здесь все удивляет. На той стороне, на склоне сопки, — поселок, рыбокомбинат, много людей. Днем ничего особенного, а ночью посмотришь — один огромный, многоэтажный дом, такие только в больших городах. Если взять бинокль и подняться на вышку, опять же можно увидеть много интересного. Вон клуб рыбака, вон кинотеатр «Форум», вон рыбокооповская столовая. Там всегда полно людей, в основном девушки. Вообще в поселке много девушек. Грибков сам из деревни, и, кроме как в городе, он еще нигде не видел столько девушек. Почти три тысячи. И разные, на всякий вкус. Он любит светленьких. Познакомился как-то с одной на танцах. В увольнении, в клубе рыбака. Зовут смешно: Ёлка. Городская. С маникюром. Правда, облупился весь, видно, от работы. Спрашивает ее: «Зачем сюда приехала, трудно ведь?» А ну-ка помахай ножом смену или там уложи пять тысяч банок сайры! Он был на экскурсии, знает, что это такое.
Заработать, говорит, на кооператив хочу. С родителями жить не желаю. Поучают много. А трудности? Что трудности, говорит, где их нет, на то они и существуют, чтобы их преодолевать. Мы, говорит, так воспитаны: все преодолеваем и боремся. Газеты читаешь? Поговори с такой образованной. Ты ей слово, она тебе — десять.
Ходили в кино, два раза. Вышли как-то из кинотеатра, она и говорит:
— Знаешь, Коля, уважаю я грубую мужскую силу. Надоели маменькины сынки. Хлюпики с волосами. Был у меня такой. Коленки острые, как семечки, а останемся наедине — туда же. Все вы, мужики, одной меркой скроены. Верно говорю, чего молчишь?
— Не знаю, — ответил, — тебе виднее.
— А что ты знаешь? Что ты хочешь? Что после армии будешь делать?
— Вернусь в деревню. Буду работать в колхозе. Буду учиться на агронома.
— Любишь это дело?
— Люблю.
— И деревню любишь?
— Люблю.
— Чудной ты! Что ты там нашел? Только не рассказывай про природу и что хлеб все едят. Слыхали.
— А я и не собираюсь. Ты ведь все равно не поймешь. Злости в тебе много. Чуть что — сразу кусаться. За это и не люблю город. Это он вас такими делает. В деревне люди живут спокойно и потому они добрее. А доброта сейчас, она на вес золота ценится, дороже ваших кооперативов.
На том и расстались.
В следующий выходной сама подошла на улице, поздоровалась.
— Не сердишься? — говорит.
— А чего мне на тебя сердиться? Лично мне ты ничего плохого не сделала.
— В кино пойдем?
— Пойдем.
И пошли. «А зори здесь тихие» показывали. Народу было много — не пробиться. Сидела она тихая, его все за руку хватала и плакала. А вышли, она говорит:
— Вот какие девчонки были, не то что мы. Все выгоду ищем. Живем по той самой поговорке: рыба ищет, где глубже, а человек, где рыба…
Потом гуляли по пирсу.
— Я тебе нравлюсь? — спросила она.
— Нравишься. Иначе бы не подошел.
— Очень нравлюсь?
Грибков смутился.
— Я понимаю так: если один человек снится другому по ночам, то, значит, очень.
— Значит, я тебе снилась? Как интересно!
— Только не задирай нос.
— А я и не задираю. Подумаешь, первый парень на деревне, а в деревне один дом.
— У нас большая деревня, районный центр.
— Значит, первый парень на район.
— И совсем не первый. Зачем ты так?
— Ладно, не буду. Не сердись.
— Эй, корешок, можно твою мамзель на два слова?
Грибков обернулся. Перед ним стоял незнакомый парень. Слегка навеселе. Под рубашкой — тельник. В зубах сигарета. Улыбается. Не понравилась Грибкову эта улыбка. И сам парень не понравился: лицо нахальное. Такие уверены, что все на свете решает сила.
— Если она захочет, пусть отойдет, — ответил он.
— Коля, я сейчас, — сказала Ёлка.
Грибков не слышал, о чем они говорили. Потом она громко сказала:
— Убери руки! И вообще, оставь меня в покое!
И он быстро обернулся. Парень положил свои ручищи на ее плечи, и она, маленькая, хрупкая, никак не могла освободиться. В два прыжка Грибков оказался рядом с ними.
— Эй ты! Убери руки!
Парень обернулся:
— Гуляйте, товарищ солдат. Чудесный вечер, теплый морской воздух. Закройте глаза и думайте, что вы в Сингапуре.
Грибков ударил парня ребрами ладоней с двух сторон по талии — один знакомый как-то, еще до армии, показывал в секции тяжелой атлетики этот прием. У парня отшибло дыхание и безвольно обвисли руки.
Коля взял Ёлку за руку, и они пошли.
— Ничего страшного, через пару минут очухается, — успокоил он ее.
Парень догнал их у рыбокомбината. На улице не было ни души: ночная смена прошла часа два назад. В руках у парня был нож, которым разделывают на заводе рыбу.
Коля сказал Ёлке:
— Уходи! Подожди меня у клуба.
«Почему знакомство с девушкой обязательно должно заканчиваться дракой?» — подумал он.
Она побежала, но потом вернулась.
Парень медленно приближался. Грибков ждал, зорко следя за его ногами и ножом. Старшина Скрабатун учил: «Главное — упредить противника. Он к тебе, бьет! Ты — шаг вперед — в сторону, и защита: от удара сверху запястьем, снизу — тоже запястьем или скрещиванием рук. Тут же удар ногой в голень или в пах, и делай с ним, что хочешь. Он твой».
— Ёлка, уходи, кому сказал! — крикнул Коля.
Краем глаза он не выпускал из виду парня в тельнике. Тот крался профессионально, по-воровски.
— Нет, пусть эта мочалка смотрит, как я порву тебе пасть! — прорычал он.
Они кружили друг перед другом несколько минут. Наконец парень решился. Он сделал выпад и нанес быстрый колющий удар.
Ёлка вскрикнула.
Грибков успел-таки увернуться, сделать шаг вперед — в сторону, перехватил запястье своего противника, дернул его на себя и вывернул руку. Парень дико взвыл и выронил нож. Грибков заломил ему руку за спину и ногой отшвырнул нож далеко в сторону. Парень был здоров и, видно, силен, и, если б не выпивши, Грибкову бы так быстро с ним не справиться.
Парень обмяк, уронил голову, всем видом показывая, что признает силу другого.
— Ладно, гуляй! — сказал Коля. — Вечер чудный, воздух пахнет морем, глаза можно не закрывать.
Только они отошли метров сто, парень снова их догнал. Тут уж Грибков забыл поучения старшины Скрабатуна и обработал его чисто по-крестьянски. После этого он проводил Ёлку в общежитие. Она смотрела на него как на героя космоса. И даже поцеловала в щеку.
На следующий день после боевого расчета майор Громовой спросил:
— Кто из вас