не буду. Ни к чему. Только не думайте, что вы такой уж супермен. Есть и против таких, как вы, сила. Я вас предупредил. Думайте. Если надумаете, можете просто повесить белую тряпку на заборе, и я тут же свяжусь с вами. А теперь прощайте. — И он направился на выход.
Виктор ещё долго смотрел в след, и даже когда он ушёл, взгляд его оставался отсутствующим.
* * *
— Ну, вот как-то так и произошёл тот разговор. А потом, на следующий день, когда Семён с Наташей возвращались из областной администрации, (о том разговоре я всех предупредил, и сказал, что бы были очень осторожны, даже оружие заставил взять с собой) в ста метрах за их спинами, произошло ДТП. Какой-то микроавтобус врезался в дорогой Гелик, а потом оттуда высыпал десант из бойцов спецподразделения, и пассажиры этого Гелика были повязаны в один миг. Что было дальше, Семён смотреть не стал. Позже, вечером, в новостях прошла информация, что задержан Андрей Геннадиевич Вольский, по подозрение в организации похищения людей. И показали его фото. Это был именно тот тип. Самое интересное мы услышали через неделю после этого задержания. Оказывается, это никакой не Андрей Геннадиевич, а Кристофер Шатц. Подданный Великобритании. В Советском Союзе появился ещё в семидесятых годах, да так и остался. А на закуску, выяснилось, что он член ордена масонов. Очень много висяков раскрыли после его захвата. Не понятно, с какой целью, но он вёл документацию, обо всех своих делах. Понятно, что хранил он её не на полке дома. Был у него подвал под собственным домом. Двойной подвал. Так вот, из того подвала, вывезли два гружёных КАМАЗа с валютой. Её считали только два дня. Все громкие и не раскрытые преступления последних пятнадцати лет, являлись работой этого паука. Но это мелочи. В основном он работал на международном рынке. Нет той сферы преступного бизнеса, где бы он ни засветился. И там суммы уже на порядки больше. К чему я всё это веду. Нас кто-то мягко опекает. Не маячат перед глазами, но помогают во всём и защищают. Захват исполнителей с инсценировкой ДТП, это не случайность. А я абсолютно уверен, что это были именно исполнители Шатца. Да и народ вокруг нашей усадьбы как-то неожиданно пропал. Раньше, довольно часто к нам пытались проникнуть на территорию, а сейчас тишина. — После его монолога, в беседке возникла длительная тишина, а я вздохнул с облегчением. Всё это время я сидел как на иголках. Но теперь, я, кажется, стал немного понимать, что происходит вокруг нас. Нас опекает государство. А если ещё точнее, Глава государства. Только если применить возможности государства, можно создать такие условия. С одной стороны это очень хорошо, а вот с другой… Как он вообще узнал обо мне? Я перед ним ни разу не засветился. Даже наградные оформлялись инкогнито и на позывной. Да чего я вообще туплю-то? Сам факт омоложения родных, вывел его на нас. Это никак не скрыть. Что ж, не трогают, и это уже хорошо. А ещё хорошо то, что он не давит на нашу группу. Значит, хочет сохранить наши отношения, как есть. И это нас вполне устраивает. Но о безопасности родных надо всё же подумать. Хотя, если не верить такому лидеру, кому вообще верить можно?
Семён Николаевич воспользовался тишиной и разлил остатки коньяка по бокалам. Выпили, закусили лимоном.
— А чего ты опасаешься? — Спросил я отца.
— Знаешь, Саша, — крякнул отец, — я не пацан, хоть и выгляжу молодо, и жизнь повидал. Так вот, все эти странности неспроста. Опекают нас, — произнёс он мои мысли вслух, — и способна на это, только одна организация. Думаю, ты знаешь, о какой организации я говорю.
— Скорей всего ты прав. — Не стал я врать. — Ну, так и что? Наш путь с государством Российским. И пока всё идёт так, как мы и рассчитывали. О нас знает человек, который кровно заинтересован в том, чтобы у нас всё было хорошо. Вот он и старается оградить нас от опасности. А в вакууме мы жить не сможем. Хорошо то, что о нас, я имею в виду нашу семью, не знают наши враги, иначе станет очень худо. И КГБ делает всё, чтобы это не случилось. Не переживай отец. Если, имея такой шанс вырваться из этого болота, в котором страна пребывала с конца восьмидесятых, нас предадут, то не стоит вообще жить. Это будет не просто предательство, это будет означать для меня крах всего, что могло означать порядочность. А с этим я просто не смогу жить. Но если это случится, уйдём мы красиво. — Улыбнулся я в конце.
— Ладно, — махнул на меня рукой отец, — думаю, ты знаешь, что делаешь. И я тебя поддерживаю.
— Мы тоже того же мнения, — высказался Дмитрий Звягин, на что Семён Николаевич махнул головой, — а теперь, пойдёмте домой. А то чай наверно остыл уже.
* * *
Сильно долго засиживаться за чаем мы не стали, у родных, завтра рабочий день, и от графика работы отходить они не собирались. Дети — это серьёзно, и относиться к этому надо с полной ответственностью. Это наше будущее, будущее нашей страны. Пусть их мало, но велика беда — начало.
Пока пили чай, я рассказал свежие анекдоты, услышанные от Грека накануне отъезда с базы, дружно посмеялись над ними, но было видно, что люди устали, и мы решили идти спать.
В спальне, Сашенька показала мне, насколько она соскучилась. Почти до утра показывала. На сон мне осталось всего пара часов. Но это ничего, в ходе дня перехвачу часик дополнительно. Мне-то особо делать нечего. Разве только с сыном серьёзно поговорить. Сдаётся мне, в будущем, он сможет делать гораздо больше меня.
* * *
Утром, после завтрака, а встали мы очень рано, все придерживались графика как в лагере, я отправился с сыном в лагерь, а все остальные занялись своими делами. Олег отправился в город. Что-то он хотел купить по заявке Лены. Мы с сыном устроились на той же скамейке, где вчера с отцом у нас происходил разговор, и стали наблюдать за занятиями молодёжи, которые в этот раз проводил отец, самостоятельно. В этот раз на спортплощадке был всего один взвод, у остальных были занятия в учебных палатках. Палатки располагались под кронами деревьев, и атмосфера там должна была быть вполне подходящей для таких занятий.
У отца всё шло своим чередом. Сначала была разминка, длилась она около часа, а потом он стал обучать