в густые усы. — Сейчас будет тебе еда.
Через несколько минут Ксавьер с аппетитом уплетал пережаренное мясо и подгоревшую картошку. Стол то и дело норовил завалиться набок, от жаровни за стойкой несло прогорклым маслом, но все было отлично. Он был свободен. Он мог делать, что хочет, есть то, что хочет. Сам себе хозяин. Не жизнь, а мечта!
— И долго ты так болтаешься? — спросил Пол, протирая заляпанные стаканы. — Месяца два, не меньше, да?
— Три, — с набитым ртом ответил Ксавьер. — А что?
— Родители-то где?
— Нету.
— Ни у кого нету, — понимающе сощурился Пол. — Ладно, дело твое. Налить что?
— Колы.
В стакане даже оказался лед. Пол был неплохим мужиком, хоть и жутко ворчливым. Но никогда не отказывал в помощи, и даже в первые дни кормил Ксавьера бесплатно. Но тот с ним рассчитался в полной мере после первого же улова — добрые дела нельзя забывать. Кто знает, когда в следующий раз придется голодать.
Закончив, Ксавьер положил на стол купюру и прижал ее пустым стаканом.
— Сдачи не надо. Я сегодня добрый. — Широкая ухмылка осветила лицо.
— Иди ты! — рявкнул Пол. — Добрый тут выискался! Скажи спасибо, что вообще кормлю!
— Я ж тебе плачу, ты не можешь мне отказать, — усмехнулся Ксавьер. Любимая фраза, которая будет сопровождать его всю жизнь.
На улице небо заволокло сизыми облаками. Задул душный ветер, гоняя мелкий мусор по серому, в трещинах, асфальту, вот-вот собирался хлынуть дождь. Ксавьер быстро зашагал по улице к дому, который считал своим укрытием на этой неделе. Он часто их менял, опасаясь полиции.
— Эй, смотри, куда прешь! — завопил молодой парень, едва не налетев от случайного тычка Ксавьера на пожарный гидрант.
— Простите, извините, — виновато пробормотал Ксавьер, опустив голову и скрыв лицо за воротником куртки. Проскользнув мимо, ускорил шаг, стремясь поскорее скрыться за углом, и там можно будет нестись во весь опор.
— Извините, тоже мне… Эй! Эй!! Мои бабки! А ну вернись, ты!
Ксавьер перешел на бег и наконец повернул за вожделенный угол, но дорогу преградили двое парней, отличающиеся от первого более мощным телосложением.
— Ну-ка гони то, что стырил, щенок, — пробасил один из них.
— Ничего я не тырил, дайте пройти, — набычился Ксавьер и попытался обогнуть их, что на узкой улочке оказалось невозможным.
Сзади подошел тот, на кого он наткнулся. Щуплый, низкого роста, похожий на крысу. Сходства добавляли щегольские, как ему казалось, усики, тщательно размазанные под носом.
— Ты спер мои деньги, мразь! — пискляво крикнул он. — Думаешь, можно обмануть вора, а?
— Так ты вор? — Ксавьер заинтересованно повернулся к нему.
— Нет, блин, хрен собачий! Ну конечно вор!
— Хреновый их тебя вор, раз позволил себя обокрасть.
— Че сказал?! Майки, держи-ка его.
Кулак врезался в челюсть Ксавьера, но тот успел немного отклониться, и серьезного ущерба не получил.
— Ты еще и дергаться будешь?! — Мелкий прыгал вокруг него, как разъяренный тушканчик. — Майки, я сказал, держать, какого черта он уклоняется?!
— Держу! — рыкнул тот. — Я виноват, что ли, что он вертлявый, как змея.
— Э, парни, а может, договоримся? — Ксавьер обезоруживающе улыбнулся. — Я не знал, что вы тоже воры, правда. Давай так, я верну все, что у тебя украл, плюс пять процентов. Идет?
Мелкий задумался. В голове защелкали счеты, усики слегка подергивались, как у крысы, почуявшей что-то вкусненькое.
— А ты дело говоришь. Только я согласен на десять.
— Семь. — Ксавьер и глазом не моргнул. — Семь процентов, и разойдемся по домам.
Тот прищурился, подозрительно оглядывая его с головы до ног. Вид Ксавьера доверия не внушал — высокий, как каланча, худой, да и смазливый для такого места, как Грязный район. Видать, жизнь еще попортить не успела.
— А ты меня не надуешь? Может, мне просто тебя обыскать и вытрясти все, что у тебя в карманах? Откуда у такого шпендика деньги?
— Я бы спросил то же самое, если бы пятью минутами раньше тебя не обокрал.
— Ах ты… — Мелкий рванулся было к нему, но затем вдруг рассмеялся. — А ты, однако, любопытный, очень любопытный. Слушай. — Он сдвинул кепку на затылок. — Я тут подумал, раз у тебя такие ловкие руки — почему бы нам не подружиться?
— Дружба с самым профессиональным вором Грязного района? — Ксавьер изобразил на лице ошеломленную радость. — Да ты шутишь!
Лесть попала в цель. Мелкий смущенно потупился.
— Ну ты сказал, самым профессиональным… Так, могу кое-что.
— А можешь научить меня?
Воришка задумался. Такой прыти от мальца он не ожидал, но ему это понравилось. Может выйти толк, если правильно воспитать.
— А что, у меня никогда ученика не было. Почему нет? Но ты отдаешь мне десять процентов с добычи.
— Мы договорились на семь. — Ксавьер безмятежно улыбнулся. — Или благородные воры не держат слово?
— Ах ты ж! — Мелкий в досаде бросил кепку на землю. — Ладно! По рукам. Майки, отпусти ты его уже, он теперь со мной. А ты, — он ткнул Ксавьеру пальцем в кончик носа, — попробуешь меня обмануть — достану из-под земли. Ты себе не представляешь, с какими людьми я знаком. Поверь, их лучше не злить.
Так Ксавьер вступил в банду, которую местные называли не иначе как «прозрачные руки». Стоило кошельку попасть к ним, и он словно растворялся в воздухе, и к чистоте рук было не придраться. В банде существовала своя иерархия, и, по счастливой случайности, мелкий, который носил кличку Щипач, оказался одним из приближенных большого босса. Сам он на дела не ходил, предпочитая лишь отдавать приказы да контролировать воровские точки. В тот день, когда Ксавьер наткнулся на него, он совершал обход по своему району. Нелегализованные воры, как объяснил Ксавьеру Щипач, находились в жуткой немилости у большого босса, и им лучше было не попадаться на глаза. То, что Ксавьера приняли в банду, не сломав ему ни единого пальца, Щипач называл не иначе как удачей. Естественно, удачей он именовал самого себя.
— Теперь ты мне обязан, пацан, — любил повторять он, глядя на Ксавьера снизу вверх. — Я