Читать интересную книгу Готический храм - Вероника Ульянова

– И что? и как? я не знаю. Смотри, я уже все приготовил, – Максим показал рукой на ящики со взрывчаткой у стен храма.

Алина тепло улыбнулась.

– Просто пойдем со мной. Все очень просто. Пойдем?

Он наполнился неизбывной любовью и простил сестру, он почувствовал, что получил отпущение всех своих грехов, простив её, и простил себя за то, что чего-то с ней недосмотрел, и понял, что сделал в этой жизни все, что мог – храм, сестру, которой дал образование, еду, одежду, а что будет со всем этим дальше – не его забота – бросай добро в воду, вспомнилось ему, кто это говорил, Капитан или Диана?

– Пойдем.

Алина вполоборота пошла к выходу из храма, Максим сделал шаг за ней и не почувствовал его, он перестал чувствовать свое тело, измученное побоями, недостатком еды, волнениями, сном на полу или на скамейках… все это осталось позади, храм, Олег, выбор, гордость, остался только он, Максим, и Максим не узнал себя. Оказывается, он так молод и добр, и все впереди, да, именно так, оно всегда там было, но для Максима только что появилось в поле зрения, Диана, ее нежные руки, ее объятия, теплая кровать, ребенок. А вот Андрей говорит ему что-то на ухо, потому что в баре шумно. А вот Капитан говорит что-то, а Максим поправляет его и шутит над ним, так что все смеются, такого конечно не было никогда, но может еще быть.

Он увидел боль Алины, этот храм умножал чувства, выворачивал на изнанку и забирал, отнимал душу от тела, позволял соприкасаться с другой душой без преград, без косноязычия. Максим отделился от храма и от сестры, от друзей, от боли и гнева, отпустил себя – он явственно стал кем-то другим, точнее он стал собой, а до этого он был другим.

Максим достал из кармана куртки детонатор, чтобы оставить на скамейке, и вдруг почувствовал острую боль, разом тяжесть тела вернулась, он рухнул на пол и непроизвольно нажал на кнопку детонатора, он успел понять, что в него выстрелили, Алина в ужасе смотрела на него. Только он обрел сестру, а они сразу забирают ее у него, и в итоге храм взрывают они, а не он сам. Благостным был лишь краткий миг. Он не хотел, но пальцы разжались, храм взорвался, а Максим даже не успел услышать грохот, вмиг его не стало.

ГЛАВА «ДВА ГОДА СПУСТЯ»

Максим открыл глаза, он один лежал в больничной палате. Рана, так, раны нет. Значит все бред – от начала и до конца? Ну конечно, он же разговаривал с мертвой сестрой. Но почему он в больнице? С какого момента его память о ненастоящих событиях? Может его так избил Удав, наверно, с этих пор все бред. А храм? Взорвали ли его без меня? Он попытался приподняться и тут понял, что изможден, его руки были тонки, как в детстве, он напоминал узника концлагеря. В чем дело?! Видимо я лежу так очень давно. Он с трудом все же приподнялся, отцепил от себя проводки, вынул иглу из вены, доковылял до окна – незнакомая улица, он присмотрелся, надпись была на английском языке. Огляделся – палата была чистая, простая, дверь была заперта. Тут он увидел на столике конверт, открыл его и принялся читать:

«Перед тем, как что-то делать, сразу как очнешься, позвони по этому номеру.»

Рядом с конвертом лежал телефон, Максим набрал номер и услышал знакомый голос:

– Любимый, ты очнулся! Не может быть! Как я счастлива! – заверещала Диана, – Не говори ни с кем, пока я не приеду, и не называй своего имени! На всякий случай, молчи пока лучше. Я скоро буду. Как ты?

– Нормально, что произошло?

– Я скоро буду и все тебе расскажу.

Через час в палату зашла Диана, она кинулась к Максиму, осторожно обняла его и поцеловала. Она села на его койку и еще долго тискала его. Наконец она спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Паршиво, но жить буду. Что произошло? Сколько я здесь?

– Два года.

– Что?! Как же так получилось? Не ужели это Олег меня так отделал?

– Какой Олег? Ты разве не помнишь, что случилось?

– Что именно? Я много чего помню.

– Храм взорвался.

– Его больше нет? Они все-таки взорвали его? Когда?

– Не они. Ты сам нажал на детонатор. Они в тебя выстрелили, и ты нажал, как сказал Капитан, или сначала нажал, а потом они выстрелили, как говорят они.

– Но если все это правда, а не мой бред, и я действительно был внутри во время взрыва, то я должен был погибнуть. Это невозможно.

– Да. Это чудо, тебя нашли под обломками без сознания, только на голове была рана. Будто храм спас тебя.

Максим подумал: «Теперь я верю в высшие силы. Я верю, что у храма есть душа. И они его убили. Они убили живое существо, они убили.»

– Андрей и Капитан нашли тебя и сумели скрыть ото всех, что ты жив, они вывезли нас с тобой из страны. Мы в Канаде. Я работаю ветеринаром. У нас есть хороший дом на природе, в получасе езды от города. А еще кто-то хочет с тобой познакомиться.

– Кто? – Максим испугался, он не верил, что в сложившейся ситуации могут быть какие-либо хорошие сюрпризы.

– Максим, ты пролежал в коме два года.

– Ну и что?

– Там в коридоре твоя дочь.

Максим не был в шоке, он предупредил это состояние тем, что обрубил в себе все эмоции, он ничего не чувствовал, он не хотел. Это было слишком.

Диана вышла, через минуту после этого, дверь приоткрылась и появились маленькие пальчики, немного светлых волос и озорной глаз, дверь приоткрылась еще немного и в палату протиснулась маленькая девочка. Ей было около двух лет, и она была чудесна, она не решалась подойти и смотрела с любопытством, прислонившись к стенке. Максим не шевелился, девочка была для него инопланетным существом, именно, ведь на его планете в его мире взрываются храмы, погибают сестры, ты лежишь в коме два года, в тебя стреляют, а девочка была такая хорошенькая… Максим вглядывался – она была похожа на него и на Диану одни черты лица его, другие её. В палату зашла Диана, она улыбнулась и сказала девочке что-то на ушко, девочка вскинула головку, посмотрела на маму и затопотала к койке отца, Диана подошла следом и подняла малышку на постель. Девочка проползла по ногам Максима к нему на грудь и зарылась в одеяло, спряталась. Максим боялся дотронуться до нее. Ее тепло, тепло этого маленького тельца было инородным, и сначала по телу его пробежала судорога, но постепенно он освоился, а еще через минуту обнял ее, а еще через минуту тихо заплакал.

Со временем Максим привык, успокоился и примирился с новой реальностью. Он даже был счастлив как никогда, ему уже не приходилось притворяться спокойным. Все было хорошо. Было несколько вариантов для работы: преподавателем по русскому языку, в гостиничном и ресторанном бизнесе, где бывало много русских, не слишком денежно, к тому же скучно, Максим решил работать на ферме, расширить ее, продавать продукты. Денег, которые Капитан и Андрей успели собрать для Максима и Дианы, было немного, хватило бы на год, максимум два, учитывая канадские цены, а большую часть Диана потратила на ферму и на первое время, когда была беременна, полгода после родов и она не могла работать. Потом она быстро нашла няню и работу ветеринаром, остатки денег ушли на больничные счета Максима. Диана объяснила, что все произошло так быстро, что она не смогла забрать деньги Максима, и они либо остались в их квартире в сейфе и на банковском счете, или эти деньги уже забрало государство. Капитан дал номер для экстренного случая, в том числе, если нужны будут деньги, но Диана сделала все, чтобы не воспользоваться им, и была горда собой, что не пришлось, ведь это в конце концов было опасно – связывать с кем-либо в России. Она скучала по родителям, но боялась звонить и им, она надеялась, что когда Максим очнется – то он решит все проблемы. Он был в коме два года, и она могла бы уже начать терять надежду, но времени на переживания не было. Работа ветеринаром, ферма и ребенок отнимали все силы. И вот он проснулся, и воспринял все вроде нормально, и стал вкладываться в ферму, в будущее, возился с дочкой, когда Диана была на работе и настоял на том, чтобы она меньше работала, изначально он предложил ей совсем бросить, но ей нравилось лечить животных, и они договорились на том, чтобы она взяла в два раза меньше смен. Они просыпались утром в 6-7 утра, вместе делали зарядку, завтракали, вечером смотрели вместе фильмы или даже играли в настольные игры, все трое были счастливы.

Только с Удавом Максим научился ненавидеть. И благодаря этому он смог еще ближе подойти к открытию в себе противоположных чувств. Он искал неосознанно всю жизнь сильную эмоцию, чтобы захлестнула его. С любовью ему этого не дано было пережить, но вот ненависть позволила ему исследовать себя вдоль и поперек, вобрать в себя её полностью. Раньше он сторонился, старался выглядеть отреченным, и в тоже время хотел чувствовать, переживать. За это он и любил Капитана, он надеялся, что Капитан научит его жить, вдыхая грудью ради аромата, а не ради воздуха по необходимости. И вот потихоньку, Максим все крепче привязывался к Диане и к дочке, не потому что у него не было выбора, а потому что привязывалось. Само собой. Будто ненависть раскурочила его нутро, оставив вмятины и зазубрины, за которые люди теперь могли зацепиться.