Раньше, когда отношения Кристиана с девушками достигали этой стадии, он разрывал их, но с Пиа ему не хотелось расставаться. Когда они были врозь, он чувствовал необходимость точно знать, что он не потерял ее, что она остается ему верна, что она обожает его, даже если он этого и не заслуживал.
Открыв глаза, он увидел, что Пиа отвернулась и опять готова уйти в себя.
– Пиа, – мягко позвал он, и когда она не ответила, сел, склонился над ней и снова позвал: Пиа! Она перевернулась на спину и посмотрела на небо. – Ты не сердишься на меня?
– Нет, – честно ответила она. Она не рассердилась, она испугалась.
– Прости…
– Это не имеет значения.
– Имеет. Этот ненормальный гомосексуалист расстроил меня, а я сорвал свое зло на тебе.
– Не стоит расстраиваться из-за Рика. Он хороший. Он никогда не сделает тебе ничего дурного. Катринке тоже…
– Ну, слава Богу! – воскликнул он. – Моей дорогой мамочке ничего не угрожает! Как мы все стараемся сделать ее счастливой!..
Иногда, когда Кристиан говорил о Катринке, в его голосе было нечто близкое к восхищению; в другие моменты в нем звучало раздражение, причину которого Пиа не могла понять. Это была не та холодность, с которой он отзывался о Хеллерах, но все же что-то неприятное.
Кристиан нагнулся и поцеловал ее, забравшись рукой под ее узкую полоску бикини.
– У тебя такое красивое тело, – сказал он, поднимая голову. – Я не понимаю, зачем ты это надеваешь. Все давно уже загорают без лифчиков.
– Но не Дэйзи и не твоя мать.
– Они бы тоже ходили, если бы выглядели как ты, – сказал он и снова нагнулся, чтобы поцеловать ее.
Капитан запросил разрешения на стоянку в Сан-Ремо, и когда «Белла Рена» благополучно пришвартовалась, пассажиры сошли на берег, пообедали в одном из портовых ресторанов, съездили купить сыра, который шеф-повар Катринки собирался добавить в подливку, и снова вышли в море. Через час по просьбе Марка «Белла Рена» резко остановилась. Бросили якорь, и Марк, как бы желая продемонстрировать, что в его жилах действительно течет кровь викингов, приказал спустить на воду «Зодиак» и пятнадцатифутовый бостонский вельбот. Он сам, Рикардо, Рик, Пиа и Кристиан облачились в специальные костюмы и некоторое время катались на водных лыжах. Рикардо не очень любил воду и вскоре прекратил это занятие. Его примеру последовали Пиа, Рик, а затем и сам Марк, который знал, что если он не остановится, то Кристиан и подавно. Когда и Кристиан взобрался на борт яхты, Катринка взяла со стойки полотенце, велела ему повернуться к ней спиной и вытерла его насухо. Не часто ей выпадала возможность дотронуться до него, и она не могла устоять.
– Такой же холодной была вода в бассейне в гимназии в Свитове, когда я была девочкой. Я очень много плавала. И как же это я ненавидела! – сказала она, счастливо улыбаясь.
Кристиан повернулся, взял из рук матери полотенце, поблагодарил и поцеловал в щеку.
Обычно Кристиан не был щедр на такие проявления любви.
– Milacku, – пробормотала Катринка, касаясь его мокрых волос. – Ты очень хорошо катаешься на водных лыжах.
– Не так хорошо, как Марк, – согласился он нехотя.
– Благодарю за комплимент, – сказал Марк, сделав вид, что не заметил в нем зависти. – Ты осчастливил старика.
– Тоже мне старик, – сказал Рикардо. – Вы только послушайте его. Посмотрим, что ты заговоришь, когда тебе стукнет шестьдесят.
– Поживем – увидим…
Вскоре «Белла Рена» снялась с якоря.
– Пойду переоденусь, – сказала Пиа.
– Подожди. Я с тобой, – Кристиан кинулся за ней.
Катринка посмотрела им вслед и на минуту позволила себе порадоваться тому, как развивались их отношения. «Может быть, – с надеждой думала она, – я ошиблась, и Кристиан не сделает несчастной эту бедняжку».
«Какой красивый молодой человек, – подумал Рик с болью в сердце. – Настоящий самец. От таких ничего не дождешься, кроме неприятностей».
– Какая красивая пара, – сказал он вслух.
– Что значит молодость… – добавила Дэйзи.
К пяти вечера гости виллы «Махмед» разбрелись по своим роскошным спальням. Марго красила ногти; Дэйзи и Рикардо прилегли отдохнуть; Кристиан и Пиа занимались любовью; Катринка лежала в ванне.
– Была ли сегодня почта? – спросил Марк, закончив разговор.
Катринка открыла глаза и увидела его стоящим в дверях.
– Я не видела. Спроси Анну. – Он повернулся, чтобы уйти, но Катринка остановила его.
– Что ты думаешь насчет Пиа и Кристиана?
– То же, что и Рик: красивая пара.
– Ну и?..
Он вернулся в ванную, прислонился к стене и серьезно посмотрел на жену.
– Почему ты сразу не скажешь мне, что тебя беспокоит?
– Меня беспокоит, что они могут причинить боль друг другу. – Она вопросительно посмотрела на него.
– Катринка, я знаю, что ты склонна переоценивать мои таланты, но должен признаться, предсказание будущего – не мой конек…
– Но ты ведь можешь сказать, что думаешь об этом…
– Я думаю, что Пиа по уши влюблена в Кристиана… Полагаю, Кристиану это нравится. Скорее всего для Пиа это станет несчастной любовью, а Кристиан утешится с другой девушкой…
– Я тоже так думала вначале, – согласно кивнула Катринка. – Но сейчас в этом не уверена.
– Буду очень рад ошибиться. – Катринка открыла было рот, желая что-то сказать, но тут же снова закрыла его.
– Что? – спросил Марк.
– Так, ничего. – Она собиралась спросить Марка, нравится ли ему Кристиан, но решила, что это лишнее. Если он ему нравился, то и прекрасно; если нет, ей лучше не знать об этом, по крайней мере, сейчас.
– Пойду узнаю насчет почты… – Марк вышел из ванной комнаты.
Ополоснувшись, Катринка накинула шелковый халат и очень вовремя вошла в спальню: кто-то стучал в дверь. Марк лежал на кровати и говорил по телефону с Лондоном. Вокруг него, как обычно, были раскиданы газеты, блокноты, папки.
– Войдите! – сказала она.
Дверь отворилась, и на пороге появился слуга в белом пиджаке.
– Почта, мадам, – сказал он, протягивая небольшую пачку писем.
– Спасибо. – Катринка взяла у него письма. – Сообщите гостям, что ужин будет в девять часов.
– Хорошо, мадам.
Катринка просмотрела письма, раскладывая их на две стопки – для себя и для Марка. Помимо обычной корреспонденции она обнаружила два странных надушенных лавандой письма без обратного адреса.
«Катринке ван Холлен» – было написано на одном. Второе оказалось адресовано Марку.
– Эй! – воскликнула Катринка, когда Марк положил трубку. Она отдала ему его почту, в том числе и то самое загадочное письмо. – Если бы и мне не прислали точно такое же, я бы подумала, что кто-то пишет тебе любовные письма.