— Кто здесь?
Роксана резко выдохнула и, не думая, устремилась к нему, стуча домашними туфлями по деревянному полу. Подбежав, она заключила его в объятия.
— Что? Кто… Роксана?
Он выругался, обнял ее одной рукой, держа свечу в другой так, чтобы никого не обжечь.
— Роксана, какого черта вы здесь делаете? Что…
— Я слышала что-то или кого-то снаружи, Девлин. — Роксана вдруг поняла, что тесно прижимается к нему. И между ними только три слоя одежды. Девлин притянул ее ближе и начал целовать ее волосы, раскинутые по плечам. Он чувствовал ее запах, чувствовал ее саму, чувствовал ее мягкие волосы на своих губах.
Нет, это чистое безумие. Тяжело дыша, Девлин попытался взять себя в руки. Определенно, истинный джентльмен не должен вести себя подобным образом, но Роксана была так близко, и он ощущал ее грудь сквозь одежду.
Девлин отстранился и поднял свечу, словно отгораживаясь ею от соблазна.
— Мне почудились какие-то звуки, и я решил посмотреть, в чем дело.
— Да, да, я тоже что-то слышала. Потом открылась ваша дверь, и я почувствовала такое облегчение…
Роксана замолчала и уставилась на него. Он открыл рот, потом закрыл его, потом, не выдержав, сказал:
— У вас восхитительные волосы. — Он поднял руку, чтобы коснуться их, но тут же снова опустил ее.
«У вас восхитительные волосы?» Было далеко за полночь, и так темно, что Девлин не мог их толком разглядеть. Он догадался, что Роксана улыбнулась ему:
— Я рада, что это вы, Девлин. Я испугалась — очень глупо с моей стороны. Ну кто мог красться здесь посреди ночи? Кто мог разбудить меня посреди очень приятного сна?
— Например, Ричард Лэнгуорт. Он был раньше у вашей сестры; я слышал, как они шептались. Возможно, они закончили с… не важно. Вероятно, они разговаривали у двери вашей спальни, прежде чем он ушел.
— Шептались? Ричард и Лия? Но это значит… как она могла так поступить? Они не женаты, они почти незнакомы, они…
Девлин поднял палец и приложил к ее губам. Она открыла и снова закрыла рот. Боже милосердный, он хочет приложиться к ней губами, а не пальцем! Но он удержался от того, чтобы поставить свечу на пол — хотя это наверняка привело бы именно к тому, чего он и, возможно, Роксана хотели. Но каковы будут последствия?
Роксана сглотнула.
— На вас только халат, Девлин?
— Вам не следует делать такие замечания, Роксана.
— Не так уж много стоит между тобой и мной.
— Вы цитируете мне Шекспира?
— Возможно, что-то такое мог бы сказать Оберон Титании, не правда ли? Нет, нет, не отвечайте. Я должна вернуться в спальню немедленно. И снова запереть дверь.
— Я ясно вижу вас теперь, Роксана. Вы очень бледны. Возможно, у вас тоже есть вампирские наклонности. Возможно, вам тоже следует избегать солнца, как и мне.
Она кивнула.
— Интересно, кто из нас бледнее?
«Если бы мы оба обнажились, мы бы слились в своей бледности», — подумал Девлин. Откуда появилась эта глупая мысль? Он с трудом удержался от того, чтобы не произнести ее вслух.
Он только улыбнулся ей.
— Предпочитаете ли вы, чтобы ваши любовницы были также бледны, как вы, Девлин?
«Так же бледны, как я?»
Он мог только удивленно смотреть на нее при свете свечи.
— Вы первая, у кого такая же белая кожа, как у меня. Но, возможно, это только ваше лицо?..
Она не собиралась этого делать, но почему-то приоткрыла его халат. Он не двинулся с места и почти перестал дышать.
— Вы гладки, как белый мрамор, или у вас растут волосы на груди?
— Да, у меня густая поросль. Как и у моего отца. И у Джулиана. Вы не можете представить себе, что сейчас происходит у меня в мозгу, Роксана.
Теперь ее пальцы были в тех самых волосах, и он непроизвольно наклонился к ней.
Она была теперь ближе, и он мог чувствовать ее дыхание.
— Ваше сердце стучит очень часто, Девлин, так, как у Иглетт — пони, бывшего у меня в детстве. Он мчался быстрее ветра. Ваше сердце стучит так быстро, что будь вы старше, я бы беспокоилась.
Он поднял свободную руку и положил ей на грудь.
— Ваше сердце тоже стучит очень часто, Роксана.
— Я помню, как однажды — очень давно — я весьма странно себя почувствовала, когда меня поцеловал Джон. Но мне тогда не хотелось лететь в небеса и одновременно кричать от счастья. Мое сердце не выпрыгивало из груди.
— Это желание, — пояснил он.
— Желание? Из-за него тепло разливается по всему моему телу и сердце мое торопится куда-то, словно летящая стрела?
— Да. Послушайте меня. Желание — простая вещь, которая очень легко возникает между людьми даже в самых неподходящих ситуациях: например, в темном коридоре замка, между мужчиной и женщиной, которые даже не имеют права находиться в этом чертовом коридоре наедине, а возможно, даже в этом чертовом замке.
— Нет, Рейвенскар — дворец, — ответила она. — Софи говорит, Принц может жить только во дворце.
Девлин уронил руку с ее груди. Он снова заставил себя мысленно сделать шаг назад.
— Знаете ли вы, что я вполне доволен своей жизнью?
Роксана долго молчала, потом ухмыльнулась — при таком слабом освещении он не мог полностью разглядеть выражение ее лица.
— Конечно, вы довольны. Вы богаты, наследник герцога, граф, и у вас три любовницы. Мне кажется, если мужчина имеет возможность наслаждаться тремя любовницами — одновременно, — он будет доволен и без богатств, и без титула. Вероятно, он будет все время весело насвистывать. Не забывайте, что вы прекрасно играете вампира. Вы так давно этим занимаетесь, что очаровываете любую женщину при первой же встрече.
— Очаровал ли я вас?
— Я не буду вам отвечать. Я сказала слишком много и говорила весьма долго. Я начала с оскорбления… — она сделала паузу, — полагаю, мне удалось сохранить оскорбление неиспорченным.
Он кивнул.
— Вы были весьма красноречивы. Вы сказали достаточно, и я могу выбрать, что мне принимать на свой счет, а что нет. Да, мне нравится насвистывать, особенно когда луна высоко в небе и я могу видеть, как она пронзает тени вокруг, и она не изжарит меня, как солнце. Если бы у вас было три любовника, полагаю, вы были бы столь же довольны, как и я, Роксана?
— Откуда бы у леди нашлось время на трех любовников, Девлин? Вы можете представить себе перемену трех платьев для каждого из джентльменов? А волосы, которые каждый раз пришлось бы укладывать в новую прическу?
Ему хотелось рассмеяться, но он не стал этого делать. Пора остановиться.
— Вы знаете, что мне двадцать семь? — продолжила она.
Он кивнул.
— Когда вы родились?
— Третьего августа.
— В таком случае я на три месяца старше вас.