В первый раз за последние несколько часов Кил усмехнулся.
— Боюсь, женщина находится там не по своей воле, Майкл. Это я запер ее, пока все не прояснится.
Морщинистое лицо доктора расплылось в широкой улыбке:
— В ближайшие сутки наши люди по каютам ходить не будут. Так что кое-какое время у вас есть.
— Прекрасно, боюсь, однако, толка от меня будет немного.
— А может, и будет, — Майкл Трентон указал на два тюбика из фольги, которые только что передал Килу. — Почему бы вам вместе не принять антиблошиную ванну?
— Антиблошиную ванну? — Кил бросил взгляд на тюбики. — Звучит не слишком романтично, а, Майкл?
— Ну как вам сказать, жизнь такова, какой мы сами ее делаем.
— Да, пожалуй, вы правы, доктор. Совершенно правы.
Кил вставил ключ в замочную скважину и на секунду заколебался: может, лучше постучать? Но тут же отказался от этой мысли. Рина может послать его куда подальше, а это ему совершенно ни к чему.
Не потрудившись снять свое длинное, до пола, черное платье, Рина лежала на кровати и забавлялась видеоигрой. При появлении Кила она даже головы не повернула, хотя явно видела, что он здесь.
Кил плюхнулся на стул рядом с кроватью и принялся стаскивать башмаки.
— Играем, стало быть, — протянул он. — Отличное времяпровождение.
Рина пожала плечами, не отрывая глаз от экрана, на котором на сей раз мелькали летающие тарелки.
— Мне приходилось читать, — почти без всякого выражения сказала она, — что, когда Европу поразила Черная Смерть, и знать, и слуги всячески развлекались — носились по замку, пели, плясали — до тех самых пор, пока не падали замертво. У нас на дворе двадцатый век, видео всегда к твоим услугам.
Что-то в ее бесцветном голосе, в полном равнодушии к нему лично и к той кошмарной ситуации, которая заставила его целый день как угорелого носиться по судну, взорвало Кила. Хрипло выругавшись, он вскочил со стула, вырвал у нее пульт дистанционного управления и швырнул в угол.
Наконец-то Рина повернула голову. В глазах у нее зажегся зеленый огонь:
— А вот этого не стоило делать, конгрессмен. Ведь это вы меня здесь заперли. И выбор, чем заняться, был невелик.
Не сводя с него глаз, Рина откинулась на подушку; взрыв ярости явно не произвел на нее ни малейшего впечатления. Она была холодна, как зимний ветер, разве что глаза горели. И всем своим видом, даже гривой волос, блестящей как дорогой мех, она злила Кила так, как еще никому на свете не удавалось его разозлить.
— Я велел тебе принять душ и поспать, — хрипло сказал он.
— Я уже собиралась принять душ, — все так же бесстрастно ответила Рина, заставляя его чувствовать себя нашкодившим подростком, — но именно в этот момент появились твои друзья в белых халатах. Только на этих были маски. Они представились дератизаторами. Вели себя исключительно вежливо. Такие люди всегда ведут себя очень вежливо.
— А ты предпочла бы иметь дело с грубиянами?
— Нет, я предпочла бы не чувствовать себя узницей в камере смертников.
— При чем тут камера смертников! — взорвался Кил. — Ситуация вовсе не так драматична…
— В таком случае что здесь происходит?
— Рина… — Кил со вздохом вновь опустился на стул и снял носки. — Постарайся выслушать меня внимательно. Я весь день только тем и занимался, что все это растолковывал людям, трудно в сто первый раз повторять одно и то же. Бубонную чуму разносят зараженные крысы. На крысах появляются блохи. Блохи кусают людей. Современная медицина выработала прекрасные средства борьбы с бубонной чумой. Это прежде всего сыворотка. Ту, что нам ввели, еще более усовершенствована после недавней вспышки эпидемии чумы в Аризоне. Это самое лучшее, что есть на нынешний день. Так что весьма маловероятно, что заболеет кто-нибудь еще. Но надо быть внимательными. Предельно внимательными. Именно поэтому и приходится осматривать все судно, залезать в каждый уголок — может, где действительно обнаружатся крысы или блохи. Именно поэтому пришлось ввести карантин. Нам нельзя подходить к берегу, если есть хоть малейший риск распространения эпидемии.
Рина молча смотрела на него.
— Ты что-нибудь ела? — замявшись, спросил Кил.
— О да. Эти миляги в белом принесли мне еду.
— Ну что ты ерепенишься? Упомянутые тобою «миляги» находятся здесь, чтобы помочь нам.
— Да знаю я. — Рина опустила глаза и тут же вновь посмотрела на Кила. — Как там Мэри?
— Неважно, — неохотно ответил он.
— Насколько неважно?
Кил слегка заколебался:
— Трудно пока сказать что-нибудь определенное, но ее лечат лучшими лекарствами, а они, говорят, чрезвычайно эффективны.
— Когда я могу ее увидеть? — требовательно спросила Рина.
— Да лучше не стоит…
— Я сама знаю, что стоит, а что не стоит. Мне надоело сидеть здесь взаперти.
— Придется потерпеть. В ближайшие двадцать четыре часа, пока не кончится срок действия укола, всем запрещено передвигаться по судну. Сыворотка, бывает, дает побочный эффект.
— А иногда вообще никакого не дает. Ведь и такая возможность есть.
— Есть, но ничтожная. Твоей жизни ничто не угрожает.
— Да это меня и не волнует, — негромко сказала Рина, наконец отводя от него взгляд.
Кил внезапно снова разъярился. Вскочив со стула, он бросился на кровать и изо всех сил прижал Рину к подушке.
— Ах вот как, тебе все равно, смерть тебя не пугает? Ничего умнее ты придумать не могла! Но этого не будет!
— Кил! Довольно, умоляю тебя… — Глядя в его полыхающие яростью и такие измученные глаза, ощущая прикосновение его рук, Рина словно вновь возвращалась к нему, становясь женщиной, которую он знал и любил. — Я… я не хочу умирать. Кил. Честное слово. Но я все время думаю о Мэри. О бубонной чуме мне мало что известно. Но в колледже я занималась европейской историей и помню, что обычно от чумы умирают на четвертый день. И если Мэри сейчас плохо…
— Рина! — Кил немного приподнялся и погладил ее по подбородку. — Ведь тогда не было таких лекарств, как сейчас. Мэри больна, это правда. Тяжело больна. Но у нее есть все шансы выкарабкаться. Честное слово, есть.
— Все шансы, — горько повторила Рина. — А если она умрет, на то, стало быть, воля Божья. Как и сама чума — Божья воля.
От этих слов Килу сделалось настолько не по себе, что он выпустил ее и повернулся на другой бок, якобы чтобы стянуть с себя пиджак.
— Мэри останется жить, — твердо сказал он и, вспомнив про подарок доктора Трентона, решил, что пора переменить тему. Пошарив в карманах, он швырнул тюбики на кровать.
— Что это?
— Антиблошиный шампунь.