Читать интересную книгу Я - Кукла. Сборник повестей - Евгений Кукаркин

Мы лежали на кровати и Наталья мне рассказывала о своей матери, доме, сестре, о кошке, которую зовут Катей и мне пришла бредовая мысль, что в вдвоем в камере, жить еще можно.

— Наталья, — вдруг остановил я ее, на половине рассказа о кошке — я хочу попросить тебя об одной вещи.

— Что такое Виктор? — встревожилась она.

— Тебе надо в субботу съездить в Красноярск.

— А ты. Разве ты не поедешь?

— Нет. Я понял по высказываниям полковника, что он и готов отпустить меня, но товарищ Рабинович желает видеть меня поднадзорным. Поэтому, когда я попрошусь в увольнение, меня под каким-нибудь предлогом оставят.

— Хорошо Виктор. Что мне там делать?

— Пойдешь на почтамт, там на твое имя до востребования, должна быть почта.

— Противный, а мне ни чего не сказал. С кем же ты все продумал?

— С Любовь Владимировной.

— Это она будет тебе писать?

— И она, и другие.

Прямо полная конспирация.

— Слушай, а как твои новые подруги?

— Одна, Аля — дочка офицера части. Девочка ни куда не поступила и папа ее устроил сюда. Девочка еще не испорченная и ты ей понравился. А Клавдия Михайловна — вольнонаемная, сама из Красноярска, но снимает здесь дачу, не далеко от лагеря. У нее двое детей и нет мужа. Аля сказала, он ушел. Женщина энергичная и малоразговорчивая и хорошо знает свое дело.

— Не могла бы ты с ними поговорить, что твориться вокруг нас.

— Аля сказала, что здесь в основном вирусники. Группы ученых и врачей занимающихся биологическим оружием. Она сама переведена к нам из отдела сибирской язвы.

— Господи, куда мы попали. Ну сволочь Рабинович, ну удружил.

— Я ее спросила, а как испытания над людьми.

— Ну и что она?

— Сама увидишь, сказала. Распространяться на эту тему не стала.

— Судя по всему, главное у нас впереди.

— Витя, ты о чем?

— Это встреча с теми, кого надо лечить.

— Витя, а им не надо прививать рак?

— Судя по всему, нас к этому толкают.

— Но я это сделать не смогу, у меня руки будут трястись, мне будет плохо.

— Не спеши Натали. Ни кто от тебя этого не требует. Здесь есть свои специалисты, которые без нашего ведома, что хочешь сделают. Но им хочется, чтобы это сделали мы, именно мы.

— Какая пакость и зачем им это надо.

— Запачкать нас надо. Сдать Рабиновичу готовеньких, морально сломленных.

— Витя, я тебя очень люблю. И ни какой Рабинович мне в этом не помешает.

— Давай Наташка спать.

— Прижми меня крепко к себе Витенька. Крепко, крепко, чтобы я всего почувствовала тебя.

На следующий день в лабораторию пожаловал полковник Ампилов.

— Как дела молодой человек? Что вы сделали?

— Пока собрали установку для синтеза, да рассадили больные клетки по пробиркам, для размножения.

— Это вот эти, что ли.

Он ткнул своим толстым пальцем, в десятки пробирок, стоящих под лампой. После чего, ловко ухватил одну из гнезда и посмотрел ее на свет.

— Ничего не видно.

— Под микроскопом можно увидеть. Там хорошо видно, как раковые клетки начинают вылезать из монослоя, образуя очаг.

— Так вы считаете, канцероген виноват в возникновении рака у человека.

— Не только канцероген, могут быть и другие факторы.

— А не считаете ли вы, что вирусный ДНК есть в клетке уже с рождения и только посторонний фактор, а именно канцероген, дает команду, включения вирусной ДНК в работу и возникает заболевание.

— Нет, вы знаете я, вообще, против вирусной теории распространения рака. Да канцероген действует на какие-то участки ДНК, но он также действует на какие-то неведомые нам сигналы дифференцировки, после чего спящий ген, просыпается и попадая в другую часть клетки, где он явно не желателен, начинает активно действовать, забывая все правила поведения.

— А вирус рака, разве его нет.

— Нет. Есть больная клетка, которой можно заразить человека, если ввести ее ему, но это только теоретически. По моему, еще никто не обнаружил этот вирус.

— Скажите Виктор Николаевич, а существуют или разработаны канцерогены, которые, как вы говорите, подталкивают клетку к перестройке и возникает заболевание.

— Да. Есть такой ученый в США — Эймс, работает в Калифорнийском университете. У него много работ по канцерогенам, есть и другие, например, Вайнберг, тоже США. Можете посмотреть.

— А вы, не можете такой канцероген, сделать здесь в лаборатории.

— Это надо перестраиваться в работе, Валериан Павлович. Этим должен заниматься, в другую сторону направленный, специалист — химик.

— Хорошо. По вашей теории, вылечить рак можно, если сковырнуть ваш бешеный ген на его старое место. Ну а если залезть в клетку, втолкнуть чего-нибудь, впрыснуть и вернуть ген, человек вылечиться.

— Мысль верная, но залезть не возможно, попробуй, вычисли, где они клетки, сколько их, как туда залезть. Нет, так человека не вылечить.

— Ну что ж, я рад, что у вас двигаются дела. Хочу попросить вас, запишите эту пробирочку за мной. Я ее возьму с собой. Хочу, все-таки, что бы свои химики помыслили над раздражителем клетки, чтобы она выздоровела.

Он сунул пробирку в карман. У меня заныло сердце. До чего же хитрый мужик. Ну что ему на это сказать, как получить ее обратно. Полковник расписался в журнале, под номером опыта, что пробирку взял и, попрощавшись со всеми, ушел.

Наталья съездила в Красноярск. Писем не было.

В понедельник, к нам в лабораторию пришел молоденький лейтенант.

— Саша, Никифоров, — представился он — Я буду вас курировать по вопросам работ в больнице. Полковник просил, что бы я вас сводил в больницу и показал ваших подопечных.

— Девушек брать?

— Как хотите. Полковник считает, что они сейчас и не нужны там.

— Нет я пойду, — храбро сказала Наташа.

Лейтенант с восхищением оглядел Наталью и с сомнением покачал головой.

— Стоит ли, девушка.

— Стоит, стоит.

— Ну что ж, пойдемте. Давайте ваши данные. Я сейчас позвоню, чтоб вас вписали в пропуск.

Он подошел к телефону и набрал номер.

— Мария, здесь еще впиши одного человека. Наталья С… — начал он, рассматривая ее паспорт.

Мы вышли из здания и пошли по аллее, углубляющейся в густой лес. Глухое, темное здание, вдруг выросло перед нами. У входа стоял часовой. Лейтенант подошел к нему.

— Два человека, со мной, по литеру А.

— Проходите, на вас заявка подана.

Мы вошли в здание. Дважды сверяли нас на наличие с паспортами, наконец, мы вышли на второй этаж. Громадный, светлый коридор лежал перед нами. Слева и справа мелькали двери, чередуясь с проемами, где стояли столы с медперсоналом. Все сверкало белизной и чистотой.

— У вас две палаты, — сказал лейтенант — В женском и мужском отделении. Пойдемте, сначала в женское.

Мы подошли к комнате 222. Дежурная медсестра, в виде откормленной женщины, с выделяющимися погонами, под белым халатом, открыла ключом дверь. Появился откуда-то, худенький, низенький мужчина с всклокоченными волосами, в ослепительно белом халате.

— Доктор Журавлев, — представился он.

— Воробьев, а это Наташа.

Наталья кивнула головой.

— Я заведую онкологическим отделением и хочу вам представить ваших больных, — продолжал Журавлев, когда мы вошли в комнату.

В палате было две койки, две тумбочки и два стула, расположенных симметрично по обеим сторонам комнаты. На одной кровати сидела цыганка, закрученная в халат с длинными, волнистыми, черными волосами, рассыпанными до пояса. На другой, под одеялом лежала женщина, с красивыми чертами лица и короткой стрижкой белых волос. Врач подвел нас к лежащей женщине.

— Колесникова Зоя, — представил он ее — Заболевание матки. Вот ее снимки, а вот дело. Как себя чувствуешь Зоя?

— Ничего доктор. Только тянет внизу.

— Хорошо хоть тянет, — вмешалась в разговор цыганка — После того, как она пропустила через себя всех мужиков лагерей, у нее ломить должно.

— Заткнись с-сука, — огрызнулась Зоя — Я хоть мужиков ублажала, а ты их резала.

— А ну прекратить! — рявкнул доктор — Тебе что Лада, опять хочется в карцер.

— Нет, нет доктор. Из-за этой бляди и в карцер. Нет, нет, я сижу тихо.

— Больную Колесникову лечим лекарствами, пока успокаивающими, — как ни в чем не бывало продолжал доктор — Вот в деле перечень лекарств.

Я взял снимок и подошел к окну.

— Вот видите, — за моей спиной оказался доктор — темное пятно у таза.

— Какой размер пятна?

— Примерно, куриное, — понял меня доктор.

— Запущено.

— Конечно. Все по тюрьмам, там плохо лечат, да и нечем.

— Давайте перейдем к следующему пациенту.

— Это Иванова Лада.

Мы подошли к цыганке, которая кокетливо повела плечами.