его как-то укоротить. Поднимаюсь и, вскинув руку, останавливаю разговорившегося князя.
— Ты, Жидислав Ингваревич, все в кучу то не вали! Задал один вопрос, так уж давай с ним сначала разберемся. — Мой жесткий взгляд вцепился ему в лицо, словно бы говоря — напрасно ты полез в это дело, дед!
Как-то разом ссутулившись и поникнув, Бежецкий князь опустился на свое место, а я, глядя только на Всеволода Смоленского, обратился вроде бы ко всем присутствующим.
— Хотите полками командовать?! Хорошо! Я не против! Тока тут вот какое дело. У меня по уставу все командиры обязаны специальную школу пройти. Училище закончить! И только после этого я их командовать ставлю. — Тут я позволяю себе слегка приврать и для убедительности подсыпаю непонятных иностранных слов. — Они ведь у меня тактике и стратегии обучены, карты читать умеют. Грамотой опять же владеют! А кто из вас все это может?!
Не глядя, протягиваю руку, и стоящий за спиной Прохор понимает меня без слов. Он кладет на мою раскрытую ладонь скрученный рулон с картой.
Мысленно поаплодировав его догадливости, раскатываю на столе карту и обращаюсь ко всем князьям.
— Кто из вас, — тут я чуть склоняю голову в сторону Ярослава, как бы беря его в сообщники, — акромя Ярослава Всеволодовича, может на карте мне маршрут проложить или место, что я укажу, показать?!
Не желая лишний раз опозориться, никто даже не дергается. Все отводят глаза и сидят так, словно мой вопрос касается кого угодно только не их.
Подождав пару секунд, я развожу руками.
— Ежели желающих нет, то что поделать! У меня в союзном войске правила строгие, без учебы могу только место взводного предложить. Хочет ли кто?! — Тут я вновь перевожу взгляд на Всеволода Смоленского, и мои губы непроизвольно растягиваются в чуть насмешливой улыбке.
— Так что, Всеволод Святославич, не хочешь пойти в союзное войско взводным?
— Издеваешься! — князь разом вскипел гневом. — Хочешь родовитого князя над жалкой полусотней поставить?!
Я тут же изображаю саму невинность.
— Да помилуй бог, князь! И в мыслях такого не было! Это ж Жидислав Бежецкий вопрос поднял, а я ведь потому и не зову вас в союзное войско, что обиды чинить не хочу!
Получилось довольно складно, и Смоленский князь как-то враз поутих, а я, не давая никому возможности вернуться к этому вопросу, сворачиваю разговор совсем в другое русло.
— А уж если про войско вспомнили, то я вам правильный пример приведу. — Тут я перевожу внимание на Старицкого князя. — Вот Андрей Васильевич наперед глядит и потому сына свого в училище определил. Ныне Петр Андреич уже его закончил и в битве под Зубцовым успел отличиться. За что был мною представлен к званию капитана, и ежели так споро и дальше пойдет, то скоро он бригадиром станет, а там и полковником!
На мои слова все повернулись к Андрею Старицкому, а тот зарделся довольной улыбкой. Забота о своих сыновьях появилась в глазах у каждого, и я не преминул этим воспользоваться.
— Вот эта дорога правильная, и всем нам следует подумать о будущем и начать готовить детей наших к великим свершениям!
* * *
Ярмарка гудит шумной разноголосицей и еще тысячью всевозможных звуков, а площадь забита народом так, что мне с трудом удается протискиваться сквозь толпу. В надвинутой на глаза шапке и в обычном крестьянском армяке меня никто не узнает, и на мою активность отвечает мне такой же бодрой работой локтей.
То и дело раздается возмущенное — куда прешь, твою мать?! И всякий раз недовольный норовит посильней ткнуть меня в ответ, но мне все это в радость. Княжеская палата, как сборище сосущих энергию вампиров, кажется выпила меня досуха, а здесь среди народа, толкаясь и ругаясь в самой его гуще, я словно бы подпитываюсь жизненной силой.
Впереди меня торит дорогу Куранбаса, а сзади прикрывает тыл Калида. Чуть ускорившись, касаюсь плеча половца и, склоняясь к самому уху, кричу.
— Давай к воротам пробивайся, хочу на матч глянуть!
Пока проталкиваемся к южному выходу из города, вспоминаю, как мне пришла в голову мысль, что пора двигать спорт в массы. По весне в тех сводках, что Прохор кладет мне на стол по утрам, я все чаще и чаще стал замещать сообщения о драках между моими подразделениями. Победители литвы почувствовали в себе боевой задор, ну и пошло… То в трактире по пьяни раздерутся пикинеры с алебардщиками, то стрелки не поделят баб с разведкой, то еще что! Мне стало это сильно надоедать, и вот тогда-то у меня в голове и проснулся старый и добрый лозунг.
«О спорт, ты мир! — Беззвучно прошептал я и уже почти в голос произнес. — Вот куда надо направить бушующие гормоны моих бойцов».
Мяч по моему заказу сшили в кожевенных мастерских, и надутый он даже какое-то время держал приличное давление. Поле расчистили, поставили ворота, а пока все это готовилось, я на пальцах объяснил кузнецу Волыне правила. Его я выбрал на роль арбитра, потому как из всех знакомых мне людей он единственный, кто подходил на этот пост по всем параметрам. Авторитетный, но при этом достаточно здоровый, чтобы пробегать на поле почти полтора часа, не из армии, но пользующийся у военных уважением. Почему не из армии?! Да чтобы никто не мог обвинить его в пристрастности!
Когда все было готово, вывел я на поле взвод разведки вместе со своим капитаном и взвод стрелков аж с самим полковником Хансеном.
Объяснил правила, указал на ворота, затем на судью и дудку у него в руках и сказал.
— Он вам на этом поле и царь, и бог! Слушайте его, дети мои! — Бросил им мяч и посулил серебряный червонец победителю.
Ванька Соболь, сплюнув себе под ноги, сходу заявил, что дело плевое, но когда песчаные часы отмерили два тайма, приз все же достался датчанину. Ваньку это задело, аж скулы свело, а он парень упертый, и на новую встречу забились через неделю. Готовились обе команды аж до темна, и во второй раз разведчики добились ничьей. Тут уж сказалась магия футбола, и остальные подразделения тоже захотели потягаться. Тогда уже начали все делать по-взрослому: команды, форма, сетка чемпионата, и так далее. В общем, я все подогнал к тому, чтобы финальный матч пришелся ровно на открытие ярмарки. И вот сегодня как раз финал, встречаются все те же команды Соболя и Хансена, но уже не как новички, а как бойцы, заматеревшие в футбольных боях прошедшего турнира.
Задумавшись, пропускаю хороший тычек в ребра и понимаю, что выбрал не лучшее место для