Казалось бы, «антифашисты» по призванию — евреи не упустят возможности свести счеты с теми, кто по всем критериям мог быть отнесен к числу их принципиальных врагов. Однако в случае с бандеровцами ничего подобного не случилось, и уже десятилетия длящиеся шумные кампании по разоблачению и искоренению так называемого «фашизма» их ни разу не коснулись. Более того, именно евреи всячески отбеливали репутацию бандеровцев все послевоенное время, дружно защищая их от любых обвинений в «антисемитизме».
Вот лишь один из множества эпизодов подобного рода. В Израиле в 1979 г. был учрежден «Общественный комитет украинско-еврейского сотрудничества» (ОКУЕС). Главной его целью было объявлено «преодоление многовековых наслоении отчужденности между еврейским и украинским народами». В реальности же комитет занимался координацией антисоветских акций сионистов и украинской эмиграции. Впрочем, истинная подоплека этой деятельности выходила далеко за эти рамки. 31 октября 1979 г. в Иерусалиме открылось собрание «украинско-еврейской солидарности». Весьма красноречивым ее проявлением стало выступление одного из основателей ОКУЕС, уже знакомого нам Израиля Кляйнера. В своей речи он, игнорируя общеизвестные факты, заявил о непричастности украинских националистов к уничтожению евреев в годы Второй мировой войны, а также, будто бы украинский национализм никогда не исповедовал антисемитизм. Ины е утверждения Кляйнер назвал «коммунистической пропагандой». Его поддержал еще один еврейский представитель, который тоже говорил о «непричастности украинских националистов» к расстрелам евреев в Бабьем Яру и убеждал присутствующих, что антиеврейские акции в Киеве осуществляла черносотенная организация «Союз истинно русских людей»[250]'. Вот против кого, на самом деле, была направлена «еврейско-украинская солидарность» — против русских.
Понятно, что деятельностью ОКУЕС она не ограничивалась. Показательный в этом плане эпизод приводит Андрей Дикий, позаимствовав его в украинской газете «Наша Батьківщина» (31 мая 1966). На траурное собрание, организованное «украинцами» в связи с 40-й годовщиной смерти Симона Петлюры, прибыл еврей Гавив Шибер. Представившись секретарем «Антикоммунистического Интернационала», он обратился к присутствующим со следующей речью: «Знаю очень хорошо ваши чувства сегодня, как и в прошлом, связанные с террористическим актом моего земляка еврея Швацбарта (застрелил Петлюру в Париже 25 мая 1926 г.). Я не хочу извиняться тем, что он был послан Москвой… что он был орудием Москвы — хотя это несомненно… Хочу быть честным перед вами и сказать, что между нами есть грешники и ненавистники. Между нами, евреями и украинцами, есть злые силы, которые усиливают эту ненавистную ситуацию и сегодня».
Но, по убеждению Шибера, на это не стоит обращать внимания: «Давайте строить новые мосты, как делал мой лидер Владимир Жаботинский, положивший начало согласию между украинцами и евреями». Затем, выразив свою «непримиримость к русскому коммунистическому империализму». Шибер призвал украинских представителей принять участие в созыве «Конференции освобождения угнетенных наций, что принесет в будущем государственную независимость для всех угнетенных наций, а между ними — и для Украины». Призывами Шибер не ограничился. В октябре 1966 г. ему удалось собрать конгресс своих единомышленников, на котором разрабатывались планы «освобождения порабощенных русским коммунизмом народов», в их числе и «украинцев»[251].
Излишне говорить, что «самостийники» не только внимали подобным призывам, но и активно участвовали в их реализации, хотя их лживость и лукавство были очевидны уже в то время, тем более для украинской эмиграции. Определения типа «русский коммунизм» или «русский коммунистический империализм» в устах еврея звучали, по меньшей мере, странно, ведь именно евреи не только являлись разработчиками коммунистической доктрины, но и на практике воплотили ее постулаты в России после Октябрьского переворота 1917 года. Наш современник Эдуард Ходос, глава иудейской общины Харькова, совершенно однозначно определяет этническое лицо «русской революции»: «несмотря на то, что в Октябрьском перевороте принимали участие практически все национальные и этнические группы России, по ключевым параметрам — национальному, политическому, социальному и пр. — Русскую революцию можно в абсолютном смысле назвать Еврейской большевицкой революцией. А еще точнее — первым этапом Всемирной Еврейской Коммунистической Революции»[252]. «То же самое можно сказать и в адрес финансовой базы “русской " революции. Как известно, финансирование переворота, как и самой большевицкой партии, осуществлялось преимущественно американскими и европейскими банкирами еврейского происхождения. Денежный вклад русских промышленников (Морозова, Шмидта) не идет ни в какое сравнение с денежными “взносами ” в революцию в России еврейских банкиров США, Германии, Австро-Венгрии, Швеции — Якова и Мортимера Шиффов, Пауля, Феликса и Макса Варбургов, Иуды Магнеса, Отто Кана, Джейкоба X. Рубина, Джерома Ханауэра, Макса Брайтунга, Исаака Зелигмана, Олофа Эшберга, Абрама Животовского, американского банкирского дома “Кун, Леб и К°” и др.»[253].
Правда о том, какой именно этнос сыграл решающую роль в разрушении Императорской России, не является достижением нашего времени — она была известна и очевидцам происходившей трагедии, в том числе и евреям. В 1923 г. в Берлине вышел сборник статей «Россия и евреи», за авторством известных еврейских публицистов. Вот как охарактеризовал произошедший в России переворот в своей статье И.М. Бикерман (1867–1942): «Русский человек твердит: “Жиды погубили Россию ”. В этих трех словах и мучительный стон, и надрывный вопль, и скрежет зубовный. И стон этот отдается эхом по всему земному миру». Испытывая тревогу из-за повсеместного распространения «волн юдофобии», Бикерман задается вопросом: «верно ли, что евреи несут ответственность за крушение русской державы, и, следовательно, за бедствия, испытываемые русским народом?» — и отвечает однозначно: да. После октября 1917-го евреи установили тотальную власть над Россией и русским народом: «Русский человек никогда прежде не видел еврея у власти; он не видел его ни губернатором, ни городовым, ни даже почтовым чиновником… Теперь еврей — во всех углах и на всех ступенях власти. Русский человек видит его и во главе первопрестольной Москвы, и во главе Невской столицы, и во главе Красной Армии, совершеннейшего механизма самоистребления. Он видит, что проспект Св. Владимира носит теперь славное имя Нахимсона, исторический Литейный проспект переименован в проспект Володарского, а Павловск — в Слуцк. Русский человек видит теперь еврея и судьей, и палачом; он встречает на каждом шагу евреев — не коммунистов, но все же распоряжающихся, делающих дело советской власти: она ведь всюду, от нее и уйти некуда. А власть эта такова, что поднимись она из последних глубин ада, она не могла бы быть ни более злобной, ни более бесстыдной. Неудивительно, что русский человек, сравнивая прошлое с настоящим, утверждается в мысли, что нынешняя власть — еврейская и что именно потому она такая осатанелая. Что она для евреев и существует, что она делает еврейское дело — в этом укрепляет его сама власть»[254].
Нет нужды еще что-либо добавлять к этой характеристике режима, который был установлен в России после 1917 года.
Мы привели ее здесь лишь для того, чтобы еще раз показать: проповедуемый евреями в то время «антикоммунизм» служил лишь очередным прикрытием всегдашней и единственной цели «еврейско-украинской солидарности» — подрывной войны против России и русского народа. И обе солидаризующиеся стороны прекрасно понимали, что именно скрывают подобные умолчания.