не терпит. Даже Караим из Золотых Колпаков смирился с таким попранием традиций приема пищи, как монаршее застольное самообслуживание.
— По сути — довольно скучно. — отозвалась Валисса.
Определил бы я сие как «весьма плохо». Опасная это штука, заскучавшая женщина — никогда не знаешь чего она там себе наскучала.
— Вы ведь не оставили мне никаких инструкций, а в ваши планы я не посвящена, так что, хотя на заседании министров, по обязанности, и присутствовала, но в решения Главного министра не вмешивалась, подтверждая их от вашего имени. Так что в основном осуществляла демонстрацию наличия власти для народа — посетила скачки в марзадаште, пару раз побывала в одеоне, службы в Пантеоне старалась не пропускать, и все тому подобное. — невестка пожала плечами и принялась работать вилкой и ножом. — Вмешаться пришлось лишь единожды, да и то, по пустячному вопросу.
— Вот как? И по какому же? — я последовал ее примеру.
Утмир, не дожидаясь нас, уже вовсю наворачивал так, что за ушами трещало.
— Всем известно, что коррера — одно из ваших любимых детищ. Поэтому, когда князь Камил из Старой Башни попросил выделить денег на дополнительную ее отделку, министры были склонны согласиться с его требованием, один только князь Триур возражал. — царевна задумчиво поглядела на кусочек каплуна на вилке и перевела взгляд на меня. — Я сочла, что такая трата не является необходимой и что деньгам можно найти другое, более полезное применение. Их, впрочем, пока не потратили, так что если вы, Лисапет, не согласны…
Она отправила мясо в рот и начала жевать.
— Нет-нет, твоя бережливость меня лишь радует. — заверил я невестку. — Как ты распорядилась их использовать?
— Мастеровым, которые с началом заселения Большой Степи получили заказы превышающие их возможности производства, требуется все больше рабочих рук, пусть даже на самые простые и немудрящие работы. Малоземельные крестьяне со всего Ежиного удела потянулись в Аарту, Кагенов посад уже полностью заселен и они начали строить дома за пределом городских стен. Там уже выросло несколько кварталов. — Валисса едва заметно усмехнулась. — В народе их прозывают «Лисапетовы выселки».
Ну ничего себе вошел в историю. Хотя, главное что не влип — и то сахар.
— Хефе-башкент хочет проложить в них деревянные мостовые и хотя бы самую примитивную канализацию. Мне показалось, что это более нужная для столицы вещь, чем всяческие украшательства.
— Разумно. — согласился я и отправил в рот очередной кусок.
— Вот, собственно, и все, что я сделала в ваше отсутствие. Ах да! Еще приняла зимнолесскую княжну. Ерхо-Рэймо передал вам с ней послание, но я предложила Нарчатке дождаться вашего прибытия и вручить его лично. Что касается даров — они уже в хранилище. В основном это янтарь и меха.
— Чем вы отдарились в ответ? — весьма важная часть в дипломатическом протоколе, между прочим.
— В Зимнолесье плохо с хорошим оружием, поэтому княжне и ее спутникам преподнесла по булатному мечу в дорогих ножнах. Кроме того… Помните мою золотую диадему с сапфирами? Нарчатка, хотя и воительница, но все же женщина. А вы? Как протекало ваше путешествие?
Поскольку у меня в этот момент рот был забит едой, я лишь указал глазами на внука — у него, мол, спрашивай.
Утмир, к этому моменту уже утоливший первый голод, себя долго ждать не заставил, и с восторгом начал рассказывать матери о вопросах мореходства вообще, и что он в этом непростом деле уже освоил в частности. Валисса слушала его с грустной улыбкой, явно осознавая, что и этот ее ребенок фактически уже выпорхнул из гнезда. Да, он все еще оставался мальчишкой, далеким от совершенных лет, но медная серьга в ухе полученная от бывалых мореманов — она как бы нехило сигнализирует.
— Значит, ты хочешь стать моряком, сынок? — спросила царевна, когда фонтан красноречия Утмира наконец иссяк. — Я верно все поняла?
— Ну… Если дедушка дозволит. — потупился паренек.
— Сначала у Энгеля узнаю, что там такое было во время шторма, что экипаж тебя равным с ними перед Морским дедом признал.
— И сам могу рассказать. — внук надулся как мышь на крупу. — Канат лопнул, который парус удерживал, и пентекор из-за бокового ветра на борт начал заваливаться. Не успей я залезть на мачту, поймать его, и спуститься на палубу — могли перевернуться. А так — закрепили заново и все.
В голосе мальчика за свой подвиг никакой гордости слышно не было — скорее озабоченность, что вот, услышат старшие родичи про такое его приключение, решат, что слишком это все опасно, и прощай мечта.
Валисса и впрямь после его слов слегка побледнела, но, надо отдать Шехамской Гадюке должное, яжематьских истерик закатывать не стала.
— Выходит, ты в одиночку спас корабль от крушения? — спросила она.
— Ну-у-у… — протянул Утмир. — Не факт. Энгель-то с помощником уже против ветра почти вывернули…
Невестка повернулась ко мне.
— Каково будет ваше решение, Лиспет?
Вот же блин горелый! Завтракать исключительно в ее обществе — это к имеющимся болячкам можно и изжогу нажить запросто.
— Хочет учиться морскому делу — пускай учится. — ответил я. — Только и у Щумы, когда он возвратится в Аарту, ему уроки брать надобно. Пускай пока послужит на лузории, которая патрулирует воды близ столицы.
Хотя бы раз в неделю будет бывать дома и Валисса станет мне проедать плешь не с таким усердием как могла бы.
— Льняную броню сам себе покупай, раз такой самостоятельный. — обратился я к Утмиру. — Поди, не все доходы с книг и постановок в одеоне потратил-то?
* * *
Царские апартаменты встретили меня тыгыдымским топотом и диким мявом. Стоило лишь только переступить порог, как из соседней комнаты, развив скорость гоночного автомобиля, выскочил Князь Мышкин, в пару прыжков преодолел разделяющее нас расстояние, после чего вскарабкался по мне как по дереву, запустил когти в плечи шервани поглубже и начал тыкаться мордой мне в лицо, урча как идущий на взлет истребитель.
— Соскучился, маленький! — рассмеялся я, подхватывая зверя левой рукой и начав гладить правой.
За время моего отсутствия кот вырос еще сильнее и изрядно потяжелел. Что ж, не только внукам взрослеть…
В дверном проеме, из