А мы ведь и никакого вируса, что так внезапно обратил наших мёртвых в восставших, не нашли. Вот вирус ветрянки, с которым возился обезумевший профессор, – существует. Вирус какой-нибудь страшной Эболы – тоже. И всегда их прекрасно находили, изучали, даже если справиться не могли. А вирус, поднимающий мёртвых, – не обнаружен! Понятное дело, большинству населения всё равно. Для них и так всё понятно, динозавров убил астероид, нефть образовалась из дохлых динозавров, мертвецов поднял вирус. Не нашли? Ещё найдут!
Но если разобраться, так почему его до сих пор не нашли? Мы же не одичали. Полно научных институтов, крупные города большей частью уцелели. У нас, у американцев, в Европе…
Может быть, нет никакого вируса?
А восставшие – результат проклятия. Заклинания. Гнева Божьего. Пока вирус не обнаружен – можно с полным правом отстаивать любую гипотезу, самую безумную.
…Я вдруг обнаружил, что уже дошагал от метро до подъезда. Сама поездка в метро, кстати, почти не запомнилась. Хотя нет. Точно помню, что люди передо мной расступались, видимо, выражение лица было недружелюбное.
Вирусы. Восставшие. Мозги.
…А ведь это всё значит, что если радикалы-кваzи выпустят свой вирус, уничтожат взрослое население и начнут строить чудесный новый мир, то это будет очень нехороший мир. Вовсе не вся молодёжь, отучившись и размножившись, отдав таким образом «долг обществу», сможет дружной толпой перейти в чудесное состояние кваzи, быстренько миновав неприятное состояние восставшего.
Частью придётся жертвовать.
Часть съедят.
Живьём.
Меня вдруг замутило, так, что я остановился и прижал ладонь к губам.
Не просто живьём – ещё и мозги будут жрать заживо…
В любой утопии найдётся место для пары рабов самому нищему крестьянину. В утопии кваzи, если не брать во внимание массовую гибель взрослого населения, всё выглядело вполне благообразно. Да и массовую гибель вроде как можно в расчёт не брать – ведь все обратятся в кваzи, оживут.
Вот только вопрос цены. Которую придётся заплатить десятой части населения. Нет, не заплатить! Регулярно платить. Причём рассудительные и логичные кваzи никогда не положатся на такую примитивную вещь, как жребий или лотерея. Всё будет научно выверено. «Дети! Учитесь хорошо! Потому что те, кто будет хорошо учиться, станут кваzи и проживут хрен знает сколько! Может быть даже, они будут жить вечно! А тех, кто отстаёт, кто плохо учится, съедят заживо. А теперь открыли тетрадки…»
Хотя нет, такую опасную информацию не станут открывать детям. Они узнают правду, только миновав краткую стадию восставшего и очнувшись в своём кваzи-раю. С окровавленными ртами, над телом растерзанного товарища.
Меня всё-таки вырвало.
Я даже до кустов не добежал. Стоял перед подъездом, и меня тошнило. Выворачивало не пойми чем, я ведь не обедал. Я скрючился в мучительном спазме и то ли кашлял, то ли блевал…
Разумеется, в этот момент не мог не появиться кто-нибудь из соседей. Есть особый закон природы, который отвечает за их появление в самый неудачный момент.
К подъезду подошёл дядя Ваня, тихий одинокий алкоголик неопределенно-пожилого возраста с первого этажа. В руках у него был пластиковый пакет, внутри которого угадывались очертания батона, банки консервов и бутылки.
– Эх! – с чувством сказал дядя Ваня, глядя на меня. – Не пойми из чего проклятую нынче делают…
Он порылся в карманах и протянул мне неожиданно чистый носовой платок. В полной растерянности я взял его и вытер рот. Рефлекторно протянул обратно.
– Себе оставь, – сказал дядя Ваня поморщившись. – У меня ещё есть. Ты, сосед, поосторожнее. Ты ж ещё молодой, это мне скоро в кваzи. А ты закусывай, не пей на голодный желудок. Еда нынче тоже не та, что в моей молодости, разве мертвяки умеют еду растить? Да и противно после них-то. Ешь эту картошку и морщишься… Но всё-таки закусывать надо. Надо!
– Спасибо, дядь Вань, я учту, – пробормотал я.
– Водичкой сейчас рот прополощи, – поучал меня дядя Ваня. – Но пока не пей. Особенно спиртное! Желудок у тебя уставший, ему покой нужен. Вот перед сном рюмку-другую можно. Но без усердия!
Он подмигнул мне и милосердно направился в подъезд.
Как же, наверное, я поднял его самооценку! Капитан полиции, борец с мертвецами, а блюет перед подъездом, позорит, так сказать, честь мундира!
Выкинув носовой платок в мусорку и мысленно отметив, что надо купить несколько платков и подарить дяде Ване, я вошёл в подъезд. С подозрением вошёл, хоть и не ожидал всерьёз встретить здесь Викторию.
Её тут и не было. Только в углу стояла парочка целующихся подростков. Юноша был так увлечён, что вообще меня не заметил (как, очевидно, и дядю Ваню), девушка глянула гордо и вызывающе.
Ну и ладно, ну и гордись. Нам тоже найдётся с кем целоваться.
Я поднялся к себе, отпёр дверь. Принюхался. Пахло чем-то вкусным.
– Кто тут? – позвал я.
Из кухни выглянула Настя, в простом коротком платье и босиком. Глянула почти с таким же вызовом, как девчонка в подъезде.
– Это я. Ты голодный?
– Угу, – неуверенно сказал я. Покосился на чемодан в углу прихожей.
– Ты не против? – спросила Настя. – Я решила пожить у тебя. Недолго. Просто надо свыкнуться, что мама и брат вернулись. Но я могу уйти! Ты не думай, у меня есть куда. Подруги, тётка двоюродная, потом один старлей давно предлагал… – Она замолчала и улыбнулась. – Да всё я вру. У подруг свои дела, тётка старая и в Воронеже, старлей зануда и толстый.
– Какой ужас, – сказал я. – Толстый старший лейтенант. Куда катится этот мир. Оставайся, конечно. Раскладывай вещи.
– Я уже, – сообщила Настя. – Заняла у тебя пару полок в шкафу. А старлей толстый, потому что из управления «К», хакеров в сетях ловит. Ему некогда спортом заниматься, он весь в виртуальном пространстве и не зануда, а обстоятельный… Я сварила тыквенный суп. Он вегетарианский, даже без молока, я подумала, вдруг Михаил зайдёт.
– Не зайдёт, – коротко сказал я.
– Ну и ладно. На самом деле молока просто не было. У тебя совсем ничего нет, в холодильнике мышь повесилась.
Желудок свело спазмом.
– Ох, Настя, не надо про мышей! – взмолился я.
– Хорошо, – с удивлением сказала она. – Ну это просто фигура речи, выражение такое…
– Я знаю. Но не надо про мышей. Потом объясню почему.
Настя пожала плечами.
– Хорошо. В общем, я нашла у тебя бутылок пять разного алкоголя, весь крепкий и невкусный, хотя коньяк я попробовала, но это кошмар какой-то, пить невозможно. Десяток яиц, но их надо есть утром, а не на ужин. Ещё нашла плавленый сырок «Дружба», но он окаменел уже. Немного картошки, но она проросла. Но была чечевица, лук и тыква, я решила сделать суп. Странный набор продуктов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});