Протяжный крик ночной птицы заставил ее вздрогнуть.
Он был рядом, так близко, что она могла дотронуться до него рукой. Она куталась в его плащ, слышала его голос, но ничего не могла сделать – Ригэн никогда не был так далек от нее, как сейчас! В смятении Аймири думала о том, что, оказывается, она совсем забыла, как он выглядит. Нет, она никогда не забывала, просто он изменился. Она не видела его слишком долго… Пять или шесть лет? Она вдруг поняла, что не помнит, и ужаснулась этому. Еще вчера она могла сказать это совершенно точно, а сейчас… Что случилось с ней, почему она так слаба и беспомощна?
Ворочаясь на неудобном ложе, Аймири снова и снова вспоминала их разговор.
Он сказал, что рад ей. Его голос не лгал, он действительно был рад видеть ее, но… кого в ней? Веселую приятельницу по детским играм, которую приводили в восторг его фокусы? Которую он позже защищал от Диких? Просто часть его прежней жизни? Но он не видел в ней той, которой она хотела бы стать для него…
Она была моложе, но и будучи десятилетним ребенком Аймири знала, что ей никто не нужен, кроме темноволосого мальчика, а потом подростка с такими глубокими глазами, что она тонула в них с головой. Подростка, который шутя творил такие чудеса, которые были не под силу даже взрослым магам.
Он называл ее в детстве Ри. Все называли ее Ири, и только он один Ри. Она перестала откликаться на другие имена и, хотя ей попадало и от матери, и от отца, отвоевала себе право называться именно так.
Она всегда понимала, что, возможно, младший сын Государя не отличал бы ее от других сверстниц, но их отцы хотели соединить детей, и выяснилось, что детям не было скучно вдвоем. Именно желание Мельхора видеть свою дочь рядом с ним преисполнило Аймири уверенности в том, что все уже решено и надо только потерпеть и дождаться его. Она дождалась и… ничего.
Почему она не послушала Герэкса? Почему она поступила как та маленькая капризная девочка, которая как-то раз потребовала от юного мага остановить для нее водопад? Водопад был остановлен. Она привыкла, чтобы всегда было так, как она хотела. Только на этот раз ее желания было недостаточно.
Он был в ее жизни всегда, и она самонадеянно решила, что тоже является важной частью его жизни. И осознание этой ошибки оглушило ее. Но почему она так долго была слепа, она, которой стоило только пошевелить пальцем, чтобы любой оказался у ее ног?
Наконец тяжелый сон пришел, и ночью спящая Аймири могла позволить себе то, чего не могла позволить днем, – ее щеки были мокры от слез.
Фиджин почти не спал в эту ночь. Соорудив постель для гостьи, юноши должны были довольствоваться двумя одеялами на троих. Ригэн первым охранял их сон. А Криш и Фиджин, едва умостившись на одном одеяле и старательно стягивая друг с друга второе, долго ворочались на жестком ложе из веток.
Наконец Фиджин сдался. Криш сладко вздохнул в полудреме и натянул отвоеванное одеяло повыше. Еще какое-то время Фиджин тщетно пытался задремать и согреться, а потом обреченно встал.
– Ты рано, лорд, – встретил его глуховатый голос мага.
– Не спится. Ночи стали холоднее. – Фиджин зябко поежился и подсел к огню.
Кивнув, Ригэн молча подкинул веток в огонь. Лицо мага было задумчивым и мрачным.
– Что тебя гложет, Ригэн? – тихо спросил лорд.
Маг слабо усмехнулся в ответ.
– Как видно, Фиджин, не только твоя кормилица умела рассказывать сказки, которым теперь суждено сбыться. Нам с братом в детстве тоже рассказали одну сказку. О том, что пока крылья нолеров разговаривают с ветром, с Граналом не может случиться никакая беда. И вот они замерли. Впервые за всю историю Шаагеза.
– Эши родилась в Шаагезе?
– Да, это ее город.
– Жаль, если не приведется увидеть его.
Ригэн помолчал.
– В детстве у нас с Герэксом был любимый нолер. Он стоит недалеко от руин. Наверно, это не самый красивый нолер в Шаагезе, но он один из самых древних. Розовый мрамор и белые крылья… Однажды мы с Герэксом проснулись поздно ночью. Мы подошли к окну и увидели, что крылья на одном из дворцовых нолеров совсем опустились и застыли. Было очень тихо и отчего-то очень страшно… Нам вдруг показалось, что случилось то, о чем говорили легенды.
Пришла Марта и стала нас успокаивать и укладывать в постель. Она говорила, что ничего страшного не случилось, что ветер часто стихает и мы уже достаточно большие, чтобы знать об этом и не пугаться по пустякам. Она грозилась найти того, кто рассказал нам глупую сказку, и как следует задать ему. Но мы молчали. Встреча с Мартой не сулила ничего хорошего нашему сказочнику. Едва за ней закрылась дверь, мы выбрались из окна и побежали к руинам. Нам было все равно, что утром нас могут наказать. Нам было важно убедиться, что с нашим нолером все в порядке. Столб слабо светился в темноте, и нам казалось, что сквозь мрамор пробивается солнечный свет, который он впитал в себя днем. Мы долго стояли и смотрели на его белые крылья. Они были высоко подняты и указывали на юг. В Шаагез вернулся ветер…
Внезапно Ригэн оборвал себя.
– Может, все-таки попробуешь уснуть, лорд? – устало спросил он.
– Вряд ли, – покачал головой Фиджин, – уж лучше попробуй ты.
Ригэн молча кивнул, завернулся в свой плащ и улегся прямо там, где сидел.
Неизвестно, что хотела увидеть Аймири, но все было иначе, чем она себе представляла. Через два дня она была вынуждена признать, что ничего не понимает. Вообще ничего. Люди, окружавшие Ригэна, были приветливы и отзывчивы. Они уважали друг друга и уважали ее. Но другая вела себя так, будто Ригэн был ей совсем не нужен. Или делала вид, что не нужен.
Когда-то Аймири пыталась обучаться магии, но не магия влекла ее. Она только хотела быть ближе к сыну Государя. И хотя у нее оказалась холодная кровь, занятия не прошли впустую. Она развила в себе способность чувствовать , и сейчас эта способность обострилась, как никогда раньше. Что-то подсказывало ей, что вопреки видимому Ригэн и та, которую они называли Эши, каким-то непостижимым образом все-таки быливместе, и Аймири, еще отчаянно цеплявшаяся за обрывки надежды, начинала понимать, что Ригэн ушел уже слишком далеко и у нее не хватит сил, чтобы вернуть его.
Этим утром они вступили на Печальную Тропу.
Теперь под их ногами блестела мелкая мраморная крошка. Круто извиваясь, дорога поднималась в гору. С левой стороны, защищая путников от обрыва, тянулась низкая ограда, сложенная из плоских светлых камней. Вьющиеся стебли растений цеплялись за выступы между ними и упорно тянули вверх голубые колокольчики бутонов. Бабочки лениво перепархивали с камня на камень, не обращая внимания на путников и не торопясь взлетать с нагретой дороги. Печальная Тропа была безмятежна и солнечна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});