class="p1">— Извини, Рик, — бормочу я, на мгновение мое лицо расплывается в зевоте, прежде чем я продолжаю. — Я почти не спал, потом вошел в лифт и был загнан в угол Джиной. Мне просто нужна секунда. — Он не отвечает, ясно видя мешки у меня под глазами и понимая, какую энергию только что высосала Джина, хотя я пробыл в ее присутствии меньше шестидесяти секунд.
Когда я, наконец, разлепляю веки, он прислоняется к кухонному островку справа от меня, разглядывая каждый дюйм своей мудацкой задницы, как обычно, за исключением того, что его голова опущена, поскольку он избегает моего взгляда. — Ты предложишь мне пива, Рик? — Спрашиваю я, но он едва слышно ворчит, оставаясь в той же позе.
Я здесь достаточно давно, чтобы знать, где что лежит, поэтому прохожу мимо него к холодильнику и беру себе бутылку холодного с верхней полки. Наши квартиры практически идентичны. Моя просто немного больше и находится на верхнем этаже из-за моей родословной. Мое тело хочет лечь или, по крайней мере, сесть, но я чувствую напряжение в воздухе вокруг нас, и я знаю, что это из-за Джесс.
Ставя бутылку на столик, я складываю руки на груди и прислоняюсь к нему с противоположной стороны от него. — Ты закончил дуться?
— Я, блядь, не дуюсь, Уэст, — ворчит он, поворачиваясь, чтобы свирепо посмотреть на меня, а я просто поднимаю брови. Ублюдок сейчас дуется.
— Ну, по крайней мере, ты разговариваешь. — Похлопав по столу, я заставляю себя встать как следует. — Ты говорил с Джесс?
— И какого черта мне это делать? — Схватив мое пиво, он поворачивается ко мне спиной и направляется к диванам, останавливая игру по телевизору и откидываясь на спинку.
Сжимая руки, я пытаюсь сохранять спокойствие, выслушивая его короткие и дерьмовые ответы, но это трудно, когда мои инстинкты защиты Джесса берут верх. — Ты хоть представляешь, какой сломленной она выглядела, когда ты уходил на днях? — Выпаливаю я, и мне приятно видеть намек на вину в его глазах. Он должен знать, как его действия повлияли на нее. Зная, что спор ни к чему нас не приведет, я должен сказать то, что хочу, чтобы он услышал, а затем лечь спать. — Послушай, я просто зашел сказать, что ничего страшного, если между тобой и Джесс что-то есть. Для меня это не проблема, но тебе нужно быть очень осторожным в будущем, потому что я не позволю тебе продолжать так обращаться с ней.
Я смотрю, как белеют костяшки его пальцев, когда он крепко сжимает бутылку в руке. — Как бы то ни было, это все равно больше не повторится. Это был момент слабости, не более того.
Его слова звучат натянуто, и я знаю, что он чувствует это по прищурившимся глазам. Он не собирается ничего слушать прямо сейчас, слишком погружен в свои мысли, чтобы видеть то, что находится прямо перед ним.
Вздыхая, я говорю правду. — Под поверхностью твоей кожи ты чувствуешь зуд, Рик, и он каким-то образом исчезает, когда она рядом. Я чувствую это, Эйден чувствует это, и я знаю, что ты тоже это чувствуешь. Мы все это чувствуем. Так что ты собираешься с этим делать?
С этими словами я ухожу, пусть у этого ублюдка будет пища для размышлений.
Глава 22
Джесс
Заходя в лифт во вторник с Луной и ребятами, я не могу перестать глазеть на них всех. Прошло два дня, но моя лучшая подруга, черт возьми, замужем. ЗАМУЖЕМ. И все же я не могу заставить парня задержаться рядом со мной более чем на пять секунд после того, как я достигла оргазма. Что ж, это ложь. Если бы это был Уэст или Эйден, на этом бы все не закончилось, это точно.
Это кажется безумием, глядя на то, как далеко зашли Луна и ее Тузовые задницы. Я знаю об этих придурках много лет и никогда не думала, что их так легко поставят на колени, но моя девочка — крутая сука. Глядя на ребят, у меня просто дух захватывает, как я вдруг могу заметить в них небольшие отличия.
Роман не рычит постоянно, и нежность в его глазах, когда он думает, что никто не видит, как он смотрит на Луну, каждый раз поражает меня до глубины души. Паркер, кажется, стал выше ростом, если это вообще возможно, от него исходит новый уровень уверенности. Кай теперь открыто тяготеет к Луне больше, чем когда-либо, желая показать ей свои эмоции и прикасаться к ней при любой возможности, что резко контрастирует с тихим и изолированным парнем, которым он был раньше. Оскар уже не так часто молотит языком, как раньше. Он выглядит так, как будто становится более наблюдательным, как будто она его королева, и он готов защищать ее на краю света.
Я хочу этого. Черт возьми, я хочу этого.
— Этим утром ты поедешь со мной, Джессикинс, — говорит Оскар, обнимая меня за плечи, и мне приходится заставить себя улыбнуться Луне, когда она оглядывается, но я знаю, что она видит меня насквозь, когда закатывает глаза.
— Как скажешь, Оззи, — бормочу я, когда двери лифта открываются, и мы все выходим. Как бы сильно этот молокосос меня ни раздражал, в глубине души я ценю то, что он тоже хочет меня защитить. Ему просто приходится, как всегда, доводить дело до крайности.
Дождь барабанит по стеклу и отскакивает от пола, так что мои ноги в этой униформе в конечном итоге промокнут, но я ценю Томаса за то, что он стоит у двери с зонтиком наготове. Пробормотав мою благодарность, Оскар берет зонтик и держит его над нами, обнимая меня одной рукой, стараясь сохранить нас как можно более сухими. Я иду так быстро, как только могу на этих каблуках, к "Rolls — Royce" и быстро забираюсь внутрь раньше Оскара, а водитель закрывает за нами дверь.
На подлокотнике лежит маленькое серое полотенце, и я никогда еще не была так благодарна водителям за внимание к деталям в этих "Rolls". Используя его, чтобы попытаться высушить ноги, я испытываю трудности с чулками, которые на мне надеты, поскольку водяные капли выглядят более заметными, но нет смысла переживать из-за этого.
— Итак, каково это — быть женатым мужчиной, Оскар? — Спрашиваю я, надеясь избежать его раздражающих манер более глубоким разговором. Я не могу смириться с тем, что он до чертиков раздражает меня этим утром.
— Джесс, я чувствую себя новым гребаным мужчиной, — бормочет он с широчайшей улыбкой на лице. —