Читать интересную книгу Т-34 — истребитель гархов - Константин Клюев

Диверсанты обернулись, как по команде. Субмарину давно развернуло поперек протоки и вынесло на отмель. Остроносая подлодка застряла и накренилась, насколько ей позволял намерзший вокруг айсберг. С орудийного ствола свисала шеренга длинных сосулек, и с них срывалась быстрая капель, протачивая узкие желобки в корке льда на накренившейся палубе. На площадке зенитной установки стоял ледяной боцман, держась за рукояти крупнокалиберного пулемета. У ледяного орудия под нелепым углом к горизонту застыли ледяные матросы, а из люка торчал белоснежный капитан Райф с поднятой рукой.

* * *

Ковалев и его экипаж давно понимали друг друга без лишних слов. Задание было столь же простым, сколь и необычным: с одного выстрела нужно было поразить цель на воде, скорее всего, корабль. Несколько раз экипаж перемещался на будущее место боя, правда, без танка, чтобы не оставлять лишних следов. Окрестности Пальца Дракона были просты и незатейливы: ровное плато, крутое с одной стороны и пологое с другой, джунгли и болотистая равнина. Было понятно, что все события развернутся вокруг вытянутой серпом дикой тропической рощи. Там жил местный Хранитель, дракон по имени Ска. В том, что события обязательно произойдут, не сомневался даже Ваня Суворин. Ледяной амфиптер, дальний родственник Линдворна, обыграл скептика во все игры, связанные с отгадыванием задуманных слов, количества пальцев за спиной. Ска обладал даром предвидения, и уже три недели его мучил образ огромной рыбы, плывущей убить Хранителя и разрушить перекресток. Ска очень удивлялся, поскольку видел внутри людей, но люди были не проглочены, а живы, причем расхаживали в рыбе запросто, как у себя дома. Еще больше его удивляло, что он чувствовал там гархов, но самих гархов рассмотреть не мог.

За сутки до событий, предсказанных Ска, танк поставили на площадку перед двумя камнями. Один миг — и танк проходит через ворота перекрестка в Гуитаке и оказывается у Пальца Дракона. На Амазонку отправили десять лучших охотников племени, вооруженных мощными луками и снабженных сигнальными дощечками для переговоров на расстоянии. Они должны были расположиться вверх и вниз по течению, и ждать появления огромной рыбы с людьми. Когда сигнал тревоги дойдет до перекрестка, ближайший воин переместится в Гуитаку, и настанет очередь Ковалева и его товарищей проявлять божественную силу бледнолицых. Разработав этот план на небольшом военном совете, все нашли его хорошим, а бесцветный Ска успокоился и сказал, что теперь не предвидит ничего особо ужасного. Будет сражение, будет больно и смерть, но перекресток вне опасности.

Ска не был бесцветным или прозрачным. Его шкура и чешуйки брони были зеркальными, но не блестящими, а матовыми, тусклыми. Поскольку зеркальные поверхности были кривыми, то наблюдатель видел не собственное отражение, а отражение травы, неба, деревьев — обыкновенный размытый фон. С этой особенностью ледяного дракона была как-то связана и его способность изрыгать холод вместо пламени, но логически постичь эту связь Ковалев и его спутники даже не пытались. Вообще, Ска был неплохим и компанейским парнем, балагурил не хуже Линдворна, но его кругозор был весьма ограничен. Кроме Амазонки его ничто не интересовало, а к путешествиям он испытывал отвращение.

Когда между двумя камнями материализовался верховный жрец Аулот с окровавленным телом своего сына на руках, все стало понятно. «Великий Дракон» прошелестел гусеницами по сухой терракотовой площадке и растворился, перейдя невидимую глазу черту.

С плато было превосходно видно излучину протоки. Длинная тень шла под водой, выступая над поверхностью высоким зеленым холмом с травянистой площадкой. Если бы не пушка с артиллеристами, да не внушительный зенитный пулемет, Ковалев бы сомневался долго: никому из экипажа не доводилось видеть субмарин. Тем не менее, накануне, в результате долгих обсуждений было решено, что огромная рыба, набитая людьми — это корабль, и бить его нужно в хвост, то есть в корму, туда, где располагаются винты. Пушка на судне выстрелила в рощу. Этак они и Ска могут зацепить, с них станется!

Новая оптика на танке была даже лучше немецкой, и бронебойный снаряд вспенил воду и ударил вражеское судно прямо в подводную часть хвоста. Надо сказать, что матросы на этом плавучем островке были обучены великолепно: если бы длинную подводную тень с зеленой площадкой не закрутило на желтоватой воде, «Великий Дракон» легко получил бы ответный подарок. Шанса проверить новенькую рукотворную броню не представилось: ответный снаряд провыл буквально в метре над башней и взорвался под скалой, торчащей в небо кривым указательным перстом. Ковалев приказал заряжать, чтобы разбить пушку противника и не рисковать более, но обнаружил на месте загадочного судна вытянутый ледяной овал, разворачивающийся поперек течения. С возвышенности была отлично видна мутно-желтая песчаная отмель, на которую с маху напоролась ледяная глыба и замерла, накренившись. Ковалев рассматривал в прицел покрытых льдом людей, орудие, обмороженную зелень, канаты палубных ограждений, превратившиеся в толстые ледяные сосульки, и понял, что все кончено. Капитан Ковалев открыл люк. Индейцы ударили в барабаны. Это был сигнал уходить. Линдворн настоятельно рекомендовал не задерживаться на перекрестке сверх необходимого времени, и Суворин развернул тридцатьчетверку в сторону Пальца Дракона. Он вел танк медленно, а Ковалев внимательно смотрел, как индейцы один за другим исчезают в воротах перекрестка. Согласно уговору, индейцы начали отход, как только получили сигнал от Ска, и экипажу долго ждать не пришлось. Тридцатьчетверка вошла в тень скалы и благополучно растворилась в синеватом полумраке грота.

* * *

Федор был совсем плох. Лихорадка била его седьмые сутки. Тропики безжалостно мстили полковнику Генштаба за какие-то прегрешения молодости, а за какие именно — Канунников и помыслить не мог.

— Пути Господни неисповедимы, воистину неисповедимы. — Федор крестился слабой рукой, заставлял себя встать на ноги и идти к источнику, держась рукой за стену. Он умывался прохладной свежей водой, потихоньку приходя в себя от изнурительных ночных видений, затем отправлялся за котелком.

Горячая пища поднимала настроение и возвращала силы. Сегодня Федору было значительно лучше, чем вчера, и он даже извлек на свет несессер и привел в порядок ногти. После ногтей пришла очередь мягкой и шелковистой бородки, успевшей прийти на смену жесткой колючей щетине. Острейший французский нож из мягкой углеродистой стали легко справился с растительностью на лице. Взглянув на результаты бритья в зеркальце, полковник нашел себя осунувшимся, но не изможденным. Порция хинина из того же несессера заставила Федора Исаевича сморщиться от горечи. После порошка обыкновенная вода казалась сладкой, как сироп — что поделаешь, все относительно.

Пока не начался очередной приступ, нужно работать. Против лихорадки не попрешь, пришла — лежи в спальнике, дрожи, смотри бредовые картинки.

Канунников оценил лежбище снайпера на краю пещеры. Замечательный вид, и сверху нависает скала. Сухо, нет ветра. Протока видна, как ладонь — каждая линия, каждый кустик. Нужно крупнее — пожалуйста, бинокль, зрительная труба, и оптический прицел. Все для состоятельных господ. Винтовка в футляре с мягкими пружинистыми вкладками. В войсках такую не видывали, только разведка Генштаба имеет это произведение гениального Мосина. Прицельная дальность небывалая, патроны немногим меньше, чем у зенитного пулемета, а вес и отдача едва ли больше, чем у войсковой снайперской винтовки. Вот поэтому и футляр, как у скрипки Страдивари. Вернее, футляр лучше: скрипок все-таки несколько, а эта винтовка одна. Одна.

Канунников прикрыл готовое снайперское гнездо зеленым парашютным шелком. Теперь нужно было подняться на плоскую вершину Пальца и проверить растопку для костра. В первый же день полковник обвесил эти сто пятьдесят метров веревочными страховками, а места, которыми веревки терлись о камни, защитил кожаными чехлами. Свиридов и Николаев должны были прибыть завтра днем. Втроем будет веселее. И проще. Канал заброски агентуры в Сан-Луисе мог без риска пропустить не больше двух человек за неделю, поэтому полковник отправился первым, захватив с собой практически все снаряжение. Это было обусловлено уже последним этапом: до Пальца Дракона приходилось лететь на маленькой авиетке агентства «Мигель Авион», берущей не более двух пассажиров. Получилось, что первый должен был лететь со всем грузом, а двое присоединятся к нему налегке, только с личными вещами и оружием. Перелет через нейтральные страны с многочисленными пересадками и сменой документов занял почти неделю, но все равно это было меньше расчетного времени движения подводной лодки.

Долгие годы, проведенные Канунниковым в тесном общении с Серапионовым, принесли плоды: вся почта «австрийскому кузену» и все обратные послания перехватывались и незаметно копировались, а через несколько часов шифровальщики Генштаба выдавали результат перехвата. Умница Серапионов был немецким агентом — сомнений не было. Канунников не осуждал Арсена Михайловича, предполагая истинные мотивы, движущие генералом. Многие талантливые российские офицеры не приняли советской власти, навязанной стране большевиками, и видели в ней страшнейшее Зло, ради победы над которым можно сотрудничать с кем угодно, хоть с нечистой силой, хоть с Гитлером. Перекрестки, Внутренняя Монголия — все это серьезно и интересно, но полковник Канунников был убежден, что Серапионов работает не против немцев, а на их стороне. Двойная игра, не более того. Я притворяюсь, что притворяюсь притворщиком…