Читать интересную книгу Под прикрытием - Даниэла Стил

Матушка Элизабет подарила ей небольшую картину в раме, чтобы Ариана могла повесить ее на стену своей парижской квартиры, и вручила букет цветов из монастырского сада. Яркий и веселый, букет был очень похож на саму настоятельницу, и Ариана пожалела, что не может взять его с собой во Францию.

Но самым дорогим подарком стала для нее их общая фотография, на которой она снялась вместе со всеми сестрами. Глядя на нее, Ариана могла думать о том, как сильно они ее любили, а главное, фотография напоминала, что на земле есть по крайней мере одно место, куда она может вернуться в любой момент.

– Пришли нам из Парижа берет! – пошутила обычно строгая сестра Марианна, которая заправляла кухней и которую побаивалась сама настоятельница. Впрочем, Ариану она любила, хотя, по ее словам, ей еще не приходилось видеть, чтобы очищенная картошка выглядела кубиками. – Я повешу его на стену, – добавила сестра Марианна, – и тогда в нашем монастыре будет самая стильная кухня.

Она улыбнулась Ариане и крепко ее обняла:

– Да благословит тебя Господь, дитя! Мы будем молиться за тебя.

Не переставая утирать слезы, Ариана села в машину, которую прислала за ней Шейла (отцовский автомобиль, на котором она сюда приехала, Ариана давно отправила обратно, поскольку в монастыре он был ей ни к чему). Через три часа она была в аэропорту имени Кеннеди, так как лететь оттуда было удобнее, чем из Бостона. В отцовскую квартиру Ариана заезжать не стала, зная, что только сильнее расстроится. Вечерний рейс, на который Шейла взяла ей билет, прибывал в Париж рано утром по местному времени, благодаря чему у Арианы оставался еще целый день, чтобы освоиться в новой квартире и прийти в себя после перелета. Из аэропорта, перед самой посадкой в самолет, она не удержалась и позвонила в монастырь, и матушка Элизабет еще раз пообещала ей, что сестры будут каждый день молиться за нее Господу, Пресвятой Деве и покровительнице монастыря святой Гертруде.

Услышать это Ариане было приятно, и не только потому, что это было еще одним свидетельством любви к ней монастырских сестер. В глубине души Ариана продолжала побаиваться сеансов у Яэля, не зная, чего от них ждать, но раз настоятельница считала, что это отличная идея, она заставляла себя этим суждениям доверять. Матушка Элизабет относилась к ней как родная мать, а родительской любви Ариане как раз не хватало. На днях исполнился год со дня ее похищения, и только благодаря вниманию и заботе, которыми окружили ее монахини во главе с настоятельницей, она прожила эти месяцы более или менее спокойно.

Теперь настало время проверить, способна ли она сама о себе позаботиться.

И вот за иллюминатором замелькали огни Нью-Йорка, потом самолет набрал высоту, пронесся над Лонг-Айлендом и повернул на север. Пролетая над Массачусетсом, Ариана снова подумала об оставшихся в монастыре сестрах. Она еще не отказалась от мысли когда-нибудь присоединиться к ним, но уверенность матушки Элизабет, считавшей, что ее место в большом мире, невольно передалась и ей, и временами она чувствовала себя очень храброй. Еще бы, ведь она будет жить в Париже совершенно одна!

Правда, Ариана тут же подумала, что летит во Францию ненадолго и что через месяц-другой она снова вернется домой. Это будет в апреле или в мае, в Беркшире уже наступит весна, в монастыре распустятся первые цветы и монахини будут готовить грядки для томатов и моркови… Ариана не могла и представить, что она будет жить где-нибудь, кроме монастыря, но сейчас она летела в Париж. Там она сможет гулять по бульварам, сидеть в знаменитых уличных кафе, есть горячие круассаны и попивать кофе… а еще она будет встречаться с таинственным депрограмматором по имени Яэль ле Фло…

Хорошо бы из этих встреч вышел какой-нибудь толк, подумала Ариана, откидываясь на спинку самолетного кресла и закрывая глаза.

Глава 9

Самолет приземлился в парижском аэропорту имени Шарля де Голля в начале девятого утра. Багаж Ариана получила быстро: с собой у нее было всего два чемодана, одежда в которых лежала главным образом теплая – свитера, джинсы, куртка. Кое-что Шейла переслала в Париж заранее, но и эти вещи тоже предназначались для зимы и ранней весны. Никакой летней одежды Ариана брать не стала, так как не позднее мая рассчитывала вернуться в Беркшир или в Нью-Йорк и найти себе какую-нибудь работу. Больше всего ей хотелось работать с детьми-сиротами, но не исключен был и приют для бездомных, больница для неимущих или что-нибудь в этом роде. Ей годилась любая работа, главное, чтобы она могла помогать бедным. Как Хорхе.

В аэропорту Ариана села в такси и поехала на проспект Фоша. Код от подъезда у нее был, но консьержка, у которой хозяин оставил ключи от квартиры, довольно долго не появлялась. Ариана успела несколько раз нажать кнопку звонка, прежде чем в вестибюль вышла хмурая, заспанная женщина с прилипшей к нижней губе сигаретой. Ариана назвала себя и добавила, что будет здесь жить, но консьержка только слегка пожала плечами, словно ей было все равно. Так и не сказав ни слова, она вынесла Ариане ключи и вернулась к себе.

Добро пожаловать во Францию, подумала Ариана и ухмыльнулась. Все происходящее она воспринимала как приключение, поэтому даже неприветливость консьержки казалась ей частью местного колорита – как и французский язык, который ей приходилось с усилием вспоминать на ходу. Французский она изучала в колледже. С тех пор многое забылось, поэтому говорить на этом языке ей было труднее, чем по-испански, однако и с таксистом, и с консьержкой объясниться она сумела.

Район, где предстояло жить Ариане, считался вполне респектабельным, к тому же от проспекта Фоша было рукой подать до таких общеизвестных достопримечательностей, как Триумфальная арка и Елисейские Поля. Застроенный невысокими домами и старинными особняками, проспект выглядел на редкость живописно. Вот в таком месте – в жилом квартале в центральной части города – Ариане хотелось бы жить, и она была очень довольна.

Дом ей тоже понравился сразу. Недавно отремонтированный внутри и снаружи, он выглядел безупречно. В нем был даже лифт, что оказалось весьма кстати: подниматься на верхний, четвертый, этаж с двумя чемоданами было бы тяжеловато. Что касалось квартиры, то она и вовсе привела ее в полный восторг. В ней было тепло и уютно, несмотря на большие окна, за которыми начинался холодный и ветреный зимний день, а из окон открывался изумительный вид на историческую застройку.

Оставив чемоданы в прихожей, Ариана поскорее прошла в комнаты. Она обещала сестрам в монастыре, что будет все фотографировать и присылать им снимки и открытки, и сейчас ей подумалось, что начать можно с квартиры. Небольшая спальня, обитая вместо обоев розовым ситцем, и с узкой кроватью под балдахином выглядела совершенно как кукольная. Гостиная, хотя и была обставлена несколько подержанной мебелью, отличалась тем не менее отменным вкусом владельца. Кухня была совсем маленькой, но в ней нашлось все необходимое для приготовления пищи. Только холодильник рассмешил Ариану крошечными размерами, но для одного человека его было вполне достаточно.

В спальне вместо стенного шкафа стоял украшенный деревянными завитушками антикварный платяной шкаф, куда Ариана аккуратно сложила привезенную с собой одежду. Туалетная комната поразила ее старинной ванной на бронзовых львиных лапах. При виде этого антикварного чуда Ариане сразу захотелось искупаться, и, наполнив ванну почти до краев, она с блаженным вздохом погрузилась в горячую воду. Ей все еще не верилось, что она в Париже. Впервые в жизни Ариана оказалась одна в чужой стране, и сейчас она чувствовала себя очень взрослой и самостоятельной. Впрочем, теперь она была одна всегда и везде, за исключением разве что монастыря. Мысль, что после смерти отца у нее не осталось в мире ни одного близкого человека, немного ее пугала – ведь случись с ней что, и об этом никто никогда не узнает! Пожалуй, только Шейла спохватится, если она перестанет выписывать чеки и пользоваться кредиткой, но, кроме секретарши, никто и не заметит, что Ариана исчезла. Правда, в Нью-Йорке у нее когда-то хватало знакомых, но после возвращения из Аргентины она ни с кем из них не хотела встречаться – интересы прежних подруг и приятелей перестали быть ее интересами. Что касалось ее аргентинских знакомых, то с ними Ариана общалась не слишком долго и не успела привязаться к ним по-настоящему. Во всяком случае, поддерживать с ними связь после возвращения на родину ей не хотелось.

Все это означало, что она действительно была одинока. Настолько, что это могло бы напугать и человека куда более смелого и уверенного в своих силах. Даже сейчас Ариана почувствовала легкий озноб страха, хотя вода в ванне была очень горячей. Нужно было во что бы то ни стало отвлечься, и она решила не разлеживаться. Поспешно выбравшись из ванны, Ариана насухо вытерлась полотенцем, тщательно высушила феном влажные волосы и, натянув джинсы, кроссовки и теплую куртку, вышла из квартиры.