отчасти притворяется, выказывая возмущение, хотя доля правды в его словах всё же была: он искренне ужаснулся, когда услышал, что, насколько известно, никто не выжил после нападения. (Другая его часть чувствовала триумф от того, что нападение прошло удачно, а информация, так предательски переданная Четырнадцатому, была искусно вырезана, но эта часть должна была оставаться как можно более тайной, сокрытой от посторонних глаз — он подавлял ее, как мог, опасаясь, что если будет думать о случившемся слишком много, это как-то проявится на его лице или будет читаться в языке тела).
— …Чтобы добраться до них, нужно было полностью уничтожить штаб-квартиру, — заключила Чекври.
— В любом случае, — заметил Банстегейн, — они военные. У них есть резервные копии, не так ли? Они могут быть восстановлены? Некоторые из них…
— Большинство хранилось в самом штабе, — сказала маршал. — Может быть, отдельные в других местах. Не думаю, впрочем, что военный или гражданский суд примет это обстоятельство как смягчающее и позволит ему повлиять на предполагаемое в таких случаях суровое наказание.
— А потому не должно быть ни суда, ни разбирательства, не так ли? — сказал Банстегейн. — У нас — у вас — всё прошло гладко. Верно? Я имею в виду, что времени осталось мало, и я уверен, что мог бы получить… потянуть за ниточку или две….
По словам маршала, последний сигнал с 7*Уагрена свидетельствовал о том, что ему удалось незаметно ускользнуть из системы Изениона, разобравшись с последними выжившими после уничтожения штаба — он преследовал их до самой звезды Изенион, пресекая попытки подать сигнал и обеспечил в итоге их быстрое уничтожение.
— Да, всё прошло гладко, — подтвердила маршал с едва заметной, невеселой улыбкой. — И теоретически не оставив после себя слишком очевидного профиля атаки. Независимый наблюдатель, тем не менее, вероятно, всё равно пришёл бы к выводу, что это было братоубийство, хотя и недоказуемое, и осталось всего восемнадцать дней, чтобы привести аргументы. Перетянуть струны.
— Да… — Банстегейн, слегка прикусил губу. — А они никак не могли — люди, ИИ в штаб-квартире — не могли они сублимироваться сами по себе? Это действительно невозможно?
— Люди, определенно нет — для этого необходимо Присутствие, — сказала маршал с видом человека, который обращается к тому, кто пропустил свои же рекламные ролики за последние 15 лет. — ИИ — почти наверняка нет. Это требует времени, подготовки. Даже для ИИ есть некое состояние, похожее на транс, которое должно быть достигнуто, прежде чем они смогут затащить себя в Свернутое за свои собственные плечи. Маловероятно, в известных обстоятельствах.
— Ммм, ммм — протянул септаме, потирая лицо. — Хорошо, хорошо. — Он смотрел куда-то в сторону. — Значит, в нападении можно обвинить кого-то другого?
Маршал немного подумала, прежде чем ответить.
— Да, можно, — медленно проговорила она. — Хотя спектр правдоподобия может быть немного… — она подняла глаза к куполообразному потолку комнаты — … урезан, скажем так? — Она снова посмотрела на септаме. — А что, у вас имеется кто-то конкретный на примете?
— Ронте?
— Ронте? — удивилась маршал. Она нахмурилась. — Я думала, мы просто сделали их нашими официально лучшими друзьями из числа падальщиков.
— Думаю, вы скоро поймёте, что всё весьма условно.
— Каким образом? Тем, о котором они, конечно, не ведают?
Банстегейн махнул рукой:
— Не ваша забота, маршал. Но это правдоподобно, как считаете?
Чекври откинулась на спинку кресла и, казалось, задумалась.
— Не совсем. Их главные силы слишком далеко — вряд ли они доберутся сюда даже до Сублимации — их технологии слишком посредственны, а их мотив… Я даже не могу предположить, какой у них мог быть мотив.
— Ронте с подачи Культуры? — предположил Банстегейн.
Маршал рассмеялась.
— Простите меня, септаме, — сказала она, в символическом извинении протягивая Банстегейну руку. — Это восполнило бы технологический пробел, если так можно выразиться, но я подозреваю, что спектр правдоподобия иссяк бы до нуля.
— Ни одной истории, которую мы придумаем, нет необходимости существовать сколько-нибудь долго, — заметил Банстегейн, по лицу его при этом прошла тень недовольства. — Только до Сублимации.
— Септаме, такая история с трудом доживет до конца предложения, в котором она впервые будет сформулирована.
— Но там мог быть корабль Культуры, на Скульпте, — возразил Банстегейн.
— "Уагрену" известно, что в системе Изениона, примерно через четыре часа после атаки, нечто совершило маневр, называемый аварийной остановкой. Только по предполагаемой начальной скорости мы решили, что если это не один из наших кораблей, то наверняка корабль Культуры. Трудно найти другое правдоподобное объяснение. Скорее всего, это нечто именующее себя "Ошибка Не…", и этот ублюдок, надо сказать, ещё быстрее, чем мы думали.
— Значит, мы можем — гипотетически — утверждать, что он участвовал в нападении?
— Не совсем. Если только Культура не изобрела, наконец, машину времени, отправив его назад, в прошлое.
Лицо септаме вдруг приняло жесткое, неумолимое выражение.
— Я не думаю, — сказал он ледяным тоном, — что это тот вопрос, к которому следует относиться легкомысленно, маршал Чекври.
— Септаме, — Чекври выглядела спокойной, — не я придумываю смехотворные сценарии боевых действий задним числом.
Банстегейн еще немного смотрел на неё, кажется, понял, что зря теряет время, пренебрежительно махнул рукой и сказал:
— Ладно, оставьте это мне. Но давайте не будем отвергать никакие возможности. — Он глубоко вздохнул. — Главное, что миссия прошла успешно. Утечка… устранена.
— Есть еще… возможная неувязка с Гелиш-Оплулом, — напомнила Чекври, слегка нахмурившись.
— Но ведь он тоже был уничтожен, не так ли?
— Просто это произошло слишком близко. Уагрен не ожидал такого. Но формально — да, для Четырнадцатого одним объектом меньше.
— Тогда собственно в чём проблема?
— Проблема в том, что корабль не должен был там находиться. А тот факт, что он там находился, означает, что он молчал о своих передвижениях, и должен был двигаться, чтобы добраться туда на таких скоростях, которые корабли развивают только тогда, когда у них есть срочное задание. Трансэксерцизальные скорости — их имитируют, но не используют, даже во время полномасштабных военных учений.
— Это могло быть совпадением, — пожал плечами Банстегейн. — Или он ожидал там верховное командование, на случай, если бы им срочно понадобится транспорт.
— Пока мы это и предполагаем, — сообщила Чекври. — В любом случае мы не знаем причин, а корабль Культуры удалился, похоже, не предприняв никаких действий. А теперь и Уагрен ускользнул незамеченным, насколько нам известно.
— Да… Куда он ускользнул? Куда следует сейчас?
— Разве я не сказала? — Маршал выглядела удивленной. — Он следует за кораблем Культуры.
11 (С -17)
ГСВ Содержание Может Отличаться
ЛОУ Каконим
ГКУ Вытесняющая Деятельность
ГСВ Просто Чип С Инструкцией По Стирке В Богатом Гобелене Жизни
Уе Ошибка Не…
МСВ Проходил Мимо И Решил