покачала головой.
Понятно. Здесь парню ничего не светит. Жаль... наверное. Но это Ларе нравится такие вот презентабельные джентльмены, а для Филлы парень, несомненно, староват.
Теодора поднялась, явно сдерживаясь из последних сил, и удалилась, с прямой спиной и надменным выражением лица. От других гостей ресторана маленькая семейная сценка тоже не укрылась. Еще один минус к рейтингу Филлы в глазах мачехи. Как бы мадам девушку живьем не съела.
— Вот и поговорили, — грустно констатировала Фила, появившись у столика Лары и Тейна с другой стороны зала.
— Да уж, — Лариса неодобрительно покачала головой.
— Прости, прости! — зачастила Филла. — Я помнила о твоем предупреждении, еще с утра собиралась сделать все, как ты говорила. Но это очередное платье... Ты бы его видела! Это ужас и мрак! Хуже него Вобла мне нарядов еще не подсовывала! Там были сиреневые рю-ю-юшечки, — последнее слово девушка произнесла с такой неописуемой интонацией, что Лариса засмеялась.
Сиреневый Филле категорически не шел.
— Ладно, ладно, — проговорила Лара примирительно. — Я тебя понимаю. Но и ты пойми: Теодора, несомненно, откажется от мысли упечь тебя в психушку. Ни один совет... даже этого вашего… как его… чешуйчатого рода… сейчас не признает в тебе неадеквата. Но это также означает, что твоя мачеха постарается придумать что-нибудь другое, и мы не знаем что.
Лариса все-таки позволила себе укоризненный взгляд. Ох уж эти дети. Их еще воспитывать и воспитывать.
Филла даже сделала вид, что раскаивается. Однако торжество в ее глазах ни с чем нельзя было перепутать.
Она рассказала, что, догнав ее, навязанный мачехой кавалер попросил ее номер индифона. Она отказала.
Нельзя сказать, что мужчина Филле не понравился, все-таки комплименты, щедро выделенные для нее претендентом на руку и сердце, были хороши. Но уж слишком солидным, старым выглядел соискатель.
И мачеха… она показала себя настоящей мегерой. Сказала, что Филла – неуравновешенная инфантилка. Что будет, если это попадет в прессу? Кто-то ведь наверняка слышал.
— Возвращайся домой, — с нарастающей тревогой проговорила Лариса. — Пусть брат пришлет за тобой машину.
— А вы? — встрепенулась Фила.
— У нас еще есть дела, — ответил за Ларису детектив.
— Дела? — разочаровано повторила Лара, когда Фил ушла.
Лариса устала. Ей безумно хотелось домой.
— Мне кое-что сообщили, — детектив сбросил оплату с чаевыми в голографическое окошко, появившееся над столом. — Нам нужно ехать. Выезжаем сейчас, утром будем на месте. Это на побережье.
— На побережье?! — Лариса ужаснулась.
Всю ночь в машине?!
— Переночуем в мотеле, — детектив посмотрел на часы.
— Терпеть не могу мотели!
— Я выберу самый дорогой.
— А Ведьминский квартал?
— Отложим.
— Это настолько важно? Нельзя сделать наоборот: отложить поездку?
— Нельзя. Нас смогут принять только завтра утром, в десять. У них там какой-то конкурс детских талантов… Да ну что ты, Лара! — они спустились в гардеробную ресторана, и Танроу подал Ларисе пальто. — Провести ночь в мотеле с обаятельным мужчиной… хоть и в разных номерах… но с обаятельным же! – такой шанс я предоставляю не многим.
Лариса недоверчиво покосилась на детектива. Его глаза смеялись.
— Скарамуш, — пробормотала она, стараясь попасть руками в рукава. — Постой… детских талантов? Куда мы едем?
— Скоро узнаешь. Ты уже видела побережье Ландрака? Не Средиземное Морье, но тоже красиво.
… — Как ты меня назвала? — уточнил Танроу уже в машине.
— Скарамуш, — улыбнулась Лариса.
Она рассказала Тейну о традициях комедии Дель-арте. Детектив покачал головой:
— Я настолько смешно выгляжу?
— Отнюдь, иногда ты даже пугаешь, — призналась Лара.
— Чем же?
А действительно, чем? Откуда этот холодок, что время от времени пробегает по спине Ларисы? Она вдруг поняла, что реагирует на каждое изменение в поведении Тейна, будь то профессиональное или обыденное. Но страх ли это? Или что-то другое?
— Ты как будто... играешь в жизнь.
— Парень с подмостков? — детектив улыбнулся. — Да, иногда сам ловлю себя на некотором… лицедействе. Наверное, сказываются гены странников. Они порхают по мирам, словно перелетные птицы. Ты больше никуда не упорхнешь, Лара Бэклер?
— Нет, — сдержанно ответила Лариса. Глупое сердце, не бейся… или как-то так? — Не упорхну, обещаю, если для тебя это … имеет значение.
— Имеет, — кивнул Танроу. — И я ловлю тебя на слове. Только попробуй нарушь его – я тебя поймаю.
— Посадишь в клетку?
— Заворожу. Я же маг.
Остаток пути дом отеля они проделали в полном молчании. Ощущение неловкости усилилось, когда, получив карты от номеров, Лариса и Тейн пожелали друг другу спокойной ночи. Ведь можно было чаю попить на террасе, поговорить о том о сем. Или не стоило?
Это все краткая передышка перед бурей, напомнила себе Лара, лежа в постели (мотель оказался неплохим). Непонятно, что случится дальше, с таким-то драматическим раскладом.
Ощущение приближавшейся грозы тяготило. Что-то раскручивалось, словно спираль, и от Ларисы уже ничего не зависело.
Губы... они у него узкие и жесткие. Подбородок почти всегда небрит, но это тщательно пестуемая небритость. Волосы пребывают в упорядоченном хаосе. Тейн Танроу невероятно харизматичен. И это видит не только Лариса. В конце концов, Марго недвусмысленно намекала на непостоянство кузена.
Ларе сейчас совсем не нужны такие отношения. А может в ней говорит мисти Бэклер, которая по какой-то причине держалась подальше от мужчин.
Они выдвинулись без завтрака, но по пути заехали в придорожную кафешку. Жуя бутерброд с ветчиной, Танроу, наконец, поведал:
— Мы едем в детский приют. Сиротский дом. Дети там не простые, у многих в анамнезе сначала развитие дара, потом резкое его прерывание по непонятным причинам. Для психики такое даром не проходит. «Ягодный Дом» спонсирует Фонд Фейта Вельдрада… спонсировал, лет пять назад. Есть некоторые подозрения, что перед зачислением в приют многие дети сначала проходили какие-то тесты в лабораториях Фонда. Вельдрад объяснял, что его маги пытались остановить затухание дара, однако после тестов некоторым детям становилось хуже. Управление по контролю над экспериментальной магической деятельностью заинтересовалось происходящим и на всякий случай вывело «Ягодный дом» из-под опеки Фонда. Даже больше, я подозреваю. И потом, — детектив замолчал и съехал к обочине.
Дорога лежала по обрыву над морем. Вид открывался потрясающий. Лариса вылезла из машины и глубоко вздохнула.
— Этот воздух... Пила бы его ведрами.
— Смотри туда.
Лара посмотрела и ахнула: чуть вдалеке из воды торчали...