— Эге-гей! — закричал Сильвестр Победоноссон. — Где тебя черти носят?
— Я здесь, сэр! — откликнулся кучер и закашлялся, когда влажный и плотный воздух попал ему в горло.
— Да чтоб тебя! Ты что, переехал?
— Нет, сэр! — Кучер взмахнул кнутом. — Вот он я, сэр, сижу в ландо и ожидаю вас, в точности там, где вы приказали.
Сильвестр Победоноссон вытянул руки перед собой и стал напряженно вглядываться в окружающий его мрак. Туман опустился неравномерно: в одних местах он был плотнее, чем в других, и постоянно менял цвет: он казался то серым, то грязно-коричневым, затем и вовсе ядовито-зеленым. Время от времени сквозь него проникал луч солнца, окрашивая его в бледно-желтый цвет. Однако вне зависимости от оттенка туман превращал вышедших на улицу в слепцов, насыщал их одежду влагой, проникал за шиворот и замораживал плоть до костей.
— Еще час назад шел сильный дождь, а потом с реки поднялся туман. И такой густой! — сообщил возница.
— Болтай дальше, я найду тебя по голосу! — потребовал Сильвестр Победоноссон.
— Я здесь, сэр! Прямо перед вами! — несколько раз выкрикивал кучер, и наконец вытянутая рука коммерсанта коснулась бока ландо и он взгромоздился на сиденье рядом с кучером.
— Чертов туман! Чертов город!
— Куда желаете отправиться, сэр?
— На станцию Ватерлоо. И как можно скорее, — приказал Сильвестр Победоноссон.
— Насчет «скорее» не уверен, сэр, — огорченно протянул кучер. Он поправил шарф так, чтобы тот прикрывал нижнюю часть лица и превратился в защитную маску, позволяющую дышать. — И я не думаю, что поезда сегодня вообще ходят. В такую-то погоду!
— Я не собираюсь садиться на поезд, — прорычал его хозяин. Он глубоко вдохнул и закашлялся. — Хватит болтать. Просто доставь меня туда так быстро, как только сможешь.
— Не хотите ли нанять проводника? — спросил его возница, заметив нескольких мальчишек, которые размахивали факелами и шагали впереди повозок, освещая им таким образом путь.
— Найми хоть двух, — последовал ответ. — Главное — доставь меня на место.
— Есть, сэр! Огня! Огня! — завопил кучер в непроглядную тьму. Но ближайших к ним мальчишек уже наняли, и, лишь когда Сильвестр Победоноссон поклялся задушить его голыми руками, если они немедленно не тронутся с места, возница щелкнул кнутом.
Лошадь послушно пошла, но ее глаза видели во тьме ничуть не лучше, чем человеческие, и потому бедное животное тут же споткнулось о деревянный ящик, который кто-то бросил прямо посреди дороги. Лошадь устояла, но повредила правую переднюю ногу и сбилась с пути (так же, как и кучер), поэтому, немного поплутав и свернув не туда, окончательно заблудилась во мраке и забрела на скользкие мраморные ступени, ведущие к парадной двери в какое-то здание.
— Идиот! — заорал Сильвестр Победоноссон, когда колеса ландо застряли на нижней ступени. — Куда тебя несет?
— Я ничего не вижу, сэр! — оправдывался кучер. — В такой жуткий туман мне попадать еще не доводилось.
— Ну и что с того? Возвращайся на дорогу и вперед! Найди мальчишек с факелами. Заплати им двойную цену!
Запинаясь, ругаясь и выкрикивая распоряжения, Сильвестр Победоноссон начал медленно двигаться по направлению к зданию, широко известному служащим «Некрополис рэйлвей» под названием «Склад мертвецов».
* * *
После ухода Сильвестра Победоноссона Грейс выждала целых десять минут, после чего тоже покинула комнату. Отчасти такая задержка была вызвана тем, что девушка не могла найти в себе силы оставить относительную безопасность похоронного бюро, а отчасти — тем, что она боялась оказаться в непосредственной близости от человека, погубившего ее. Ей почему-то казалось, что источаемое им зло все еще может навредить ей.
Однако мысли о Лили, о ее судьбе наконец заставили Грейс действовать. Посмотрев в окно и увидев, что улицу заволокло густым туманом, она отыскала отрез белой кисеи, намереваясь обвязать его вокруг рта и носа и таким образом отфильтровать поступающий в легкие воздух: девушка помнила слова матери о том, что густой лондонский туман очень вреден. Однако, когда проблема с кисеей была решена, возникла следующая: как выйти из бюро незамеченной. Следует ли ей придумать подходящий предлог: сообщить Победоноссонам, что она заболела, притвориться, будто собралась в больницу, или изобрести иную благовидную причину? Но что, если они не отпустят ее?
Грейс нахмурилась и попыталась обрести твердость духа. С какой стати она должна беспокоиться об этом семействе? Если ей удастся заполучить свидетельство, то, вполне вероятно, ни одного из них она вообще больше не увидит — по крайней мере, не в качестве наемного работника. Однако если у нее ничего не выйдет и они все-таки приберут к рукам ее наследство, то как она сможет и дальше на них работать, зная все то, что они сделали? Сумеет ли она и дальше вести себя как ни в чем не бывало просто ради того, чтобы иметь крышу над головой?
Нет, решила Грейс, она просто исчезнет. Так она и поступила: ни с кем не попрощавшись, девушка, никем не замеченная, выскользнула из дверей парадного входа.
Переступив порог дома, она словно перенеслась в край слепых. Люди брели по улицам на ощупь, кашляли, вдохнув влажный воздух, стучали перед собой тростями, вытягивали руки или, если им повезло нанять мальчишку с факелом, отчаянно цеплялись за его плечо, пока он вел их, спотыкающихся, по тротуару. Грейс быстро поняла, что нанимать кеб нет никакого смысла: не пройдя и пятидесяти ярдов, она натолкнулась на два кеба, сбившихся с пути в сером мраке и налетевших на омнибус. У каждого из трех экипажей не хватало минимум одного колеса, и они замерли, накренившись на бок. Рядом с ними, на дороге, стояли две ломовые лошади и флегматично жевали овес из торб, ожидая, пока туман рассеется.
Грейс как можно быстрее проскользнула мимо выходящих на Эджвер-роуд высоких домов, используя ограждения вокруг них в качестве указателей. Она прекрасно понимала, что нужно торопиться, но решила, что передвигаться быстро в таком тумане практически невозможно: можно было только, спотыкаясь, брести вперед, извиняясь перед прохожими, оказавшимися у нее на пути, и время от времени обнаруживать, что она зашла на тупиковую улочку или вернулась в место, которое проходила десять минут назад. Повсюду носились дети: они играли в привидений, выли, кричали и путали нервных прохожих; кое-кто из взрослых просто садился где-нибудь и ждал, когда туман рассеется и они наконец-то смогут попасть домой. Когда Грейс добралась до Оксфорд-стрит, передвигаться стало проще: витрины магазинов освещались фонарями и лампами, и каждая представляла собой небольшую гавань света в океане мрака. Проходя мимо «Универсального магазина траурных товаров Победоноссона», Грейс даже рассмотрела внутри мисс Вайолет: сияя обычной улыбкой, та приветствовала покупателя, вышедшего из тумана; остальная же часть магазина была практически пустой.