Читать интересную книгу Наследница Кодекса Люцифера - Рихард Дюбель

– Что это, комендант? – тихо спросил Самуэль.

Лицо коменданта налилось кровью. Губы шевелились, как у рыбы, выброшенной на берег, его взгляд метался по комнате. Наконец он понял, что ничего другого не остается.

– Вооружение – как было приказано! – сдавленно ответил он.

Смоландцы захихикали. Самуэль с Эббой снова обменялись взглядами. Ее лицо не изменилось.

– Как было приказано – а дальше? – спросил он.

Комендант так судорожно отдал честь, что было слышно, как щелкнули его кости.

– Как было приказано, господин ротмистр!

Смоландцы растерянно забормотали.

– Тихо! – крикнул Альфред, но голос у него дрожал.

– Боеприпасы? – спросил Самуэль.

Комендант указал на четырех мужчин, которые затаскивали в комнату ящики.

– Это все, что мне дал квартирмейстер… господин ротмистр.

– Чтобы уметь реквизировать, нужно быть смоландцем, – с наслаждением заметил Самуэль. От сдерживаемой ярости у коменданта глаза чуть не вылезли из орбит. Некоторые рейтары Самуэля хихикнули. Самуэль повернулся к Эббе. Пришло время отдать должное виновнице всего этого – и подготовить своих людей к тому, что он еще намерен им сообщить. – Этого хватит, ваша милость?

Эбба кивнула, явно с трудом сдерживая улыбку.

– Что ж, хорошо, – сказал Самуэль коменданту. – Свободны…

Комендант снова отдал честь, и в этом жесте было столько ненависти, что будь на нем кираса, на ней образовалась бы вмятина.

– …то есть сию минуту! – уточнил Самуэль. Он наклонился и забрал себе два седельных пистолета, рукоятки которых торчали из-за кушака на поясе коменданта. Поднял их вверх. – Мне все время казалось, что я их уже где-то видел.

Дула пистолетов ярко сверкали, деревянная часть была темной, рукоятки внизу – обрамлены серебром. Колесцовый замок справа не имел гравировки и казался таким чистым, будто пистолеты только что вышли из кузницы. Кусок пирита, вставленный в курок, при ударе о который вылетает искра, был новехонек. Они были прекрасны в своей простоте, элегантны – и смертоносны.

– За ними хорошо ухаживали, должен заметить.

– Специально для господина ротмистра, – выдавил комендант, несколько недель назад забравший пистолеты у Самуэля, когда смоландцев приписали к армии Кёнигсмарка.

Нападение баварских драгун Самуэлю пришлось отбивать с помощью двух дешевых неухоженных пистолетов из запасов квартирмейстера. Он покрутил пистолеты в разные стороны, а затем с нарочитой небрежностью сунул их за пояс. Они были легкими, сделанными лучшим оружейником, которого он в свое время мог себе позволить, но даже столь незначительная тяжесть, оказавшись у него на бедрах, неожиданно придала ему спокойствия.

– А там что? – спросил он, указывая на одного из мужчин, принесших корзины. – Похоже на мушкет Гуннара Биргерссона.

Солдат невольно схватился за приклад мушкета, висевший у него за спиной. Ошибиться было невозможно: Биргерссон, превосходный стрелок, приказал укоротить дуло, чтобы оружием можно было пользоваться и сидя на лошади, а пострадавшую в результате этого точность стрельбы он возместил, как можно тщательнее подгоняя пули и отказавшись от куска материи, в который их, как правило, туго заматывали.

– Человек, которому он принадлежал, мертв, – ответил комендант.

– Верно, – согласился Самуэль. – Но он определенно не завещал своего оружия желторотому плоскостопному тыловику, единственные насечки на прикладе мушкета которого отмечают не побежденных врагов, а бедолаг, которых он помог повесить.

Солдат побагровел и схватился за эфес рапиры.

– Довольно! – крикнула Эбба Спарре таким голосом, от которого вздрогнули даже смоландцы, а Альфред был вынужден примирительно улыбнуться.

– Верни ему мушкет, – приказал комендант, с трудом ворочая языком.

Самуэль покачал головой.

– Вахмистр!

Альфред встал навытяжку.

– Прими оружие Гуннара Биргерссона. Ты – лучший стрелок после него; оно твое.

– Ну-ка, малыш, дай сюда, – мурлыкнул Альфред. – И горе тебе, если я обнаружу на нем грязь: я тогда прикажу тебе дочиста вылизать отхожее место. – Он отвел курок и взглянул на полку мушкета. – Ай! – воскликнул он. – Вот свинья.

– Хватит, – вмешалась Эбба. – Комендант, сообщите генералу Кёнигсмарку, что мы пока что приняли вооружение. Мы проверим все оружие и боеприпасы и потребуем возмещения у квартирмейстера за ваш счет, если что-то будет отсутствовать или окажется поврежденным.

– Все в идеальном состоянии, – выдавил комендант.

– Смею надеяться. Свободны!

Когда комендант и его приспешники удалились, Эбба подошла к Самуэлю. Он смотрел, как его люди едва ли не с благоговением распределяют между собой оружие, открывают бутылочки с порохом на бандольерах и проверяют пули на точность подгонки. Он слышал, как то один, то другой рейтар смеется, и ему неожиданно оказалось трудно сдерживать слезы, навернувшиеся на глаза.

– Было ли это необходимо? – тихо спросила Эбба. – Оскорблять коменданта?

– Да, – ответил Самуэль.

Эбба пожала плечами.

– Я реквизировала лошадей. Они показались мне не совсем ужасными – явно лучше, чем большинство солдат в армии Кёнигсмарка. К сожалению, я не нашла одежду для тебя и твоих людей. Солдаты Кёнигсмарка одеты ничуть не лучше вас.

– Ничего страшного. Ты уже заслужила звание «почетный смоландец», ваша милость, за то, что вернула нам оружие.

– Я родом из Эстергётланда, ротмистр. Мы соседи смоландцев, но некоторые дурные привычки заразительны. И зови меня Эбба, а не «ваша милость».

И она подала Самуэлю руку. Тот схватил ее и пожал.

– Парни! – крикнул он. – Идите сюда. Я должен вам кое-что сообщить.

Эбба пораженно смотрела на него.

– Нет! – прошипела она.

Смоландцы собрались вокруг них. Некоторые робко улыбались Эббе. Кое у кого на небритых лицах были видны следы слез.

– Очень часто поражение в битве проистекает из того, что солдаты не понимают что к чему, – заметил Самуэль. – При Лютцене так и было – и можешь поверить, что урок Лютцена мы не забудем никогда.

– Но я ведь сказала, это…

– Тайна? – улыбнулся Самуэль. – А кто сможет ее разболтать, когда все закончится? Друзья! – громко произнес он. – Как вы смотрите на то, чтобы всем вместе погибнуть во время последней миссии?

Они уставились на него с таким же изумлением, как и Эбба, только она к тому же нахмурила брови.

– Во время последней миссии, которую вы выполните как члены великолепного смоландского полка; миссии, которая позаботится о том, чтобы смоландский полк вернул себе знамена; миссии, в конце которой мы и все наши товарищи, павшие при Лютцене и после той битвы, вернем себе честь!

– Что ты хочешь этим сказать, ротмистр? – спросил кто-то.

– Я хочу сказать, Бьорн Спиргер, что твоя вдова и дети, оставшиеся дома, узнают, что шестнадцать лет тому назад ты не был повешен как трус, а на самом деле погиб как герой, выполняя личное поручение королевы, и что они получат компенсацию, которая полагается каждому близкому родственнику солдата, павшего в честном бою, и что твой отпрыск сможет с гордостью носить имя Спиргерссон.

Они не сводили с него глаз.

– Ты ведь сейчас пошутил, – сказал Бьорн Спиргер.

– Я говорил всерьез, вахмистр Альфредссон?

– Так точно! – рявкнул Альфред.

Невольно их взгляды переместились на Эббу. Она кивнула.

– Что мы должны сделать за это? – спросил Спиргер. Он улыбался, демонстрируя дыры на месте выпавших зубов, дыры такого размера, что через них могла пройти пуля, даже не задев остаток челюсти. – Вырвать у дьявола волосы из хвоста?

– Нет, – ответил Самуэль, не обращая внимания на то, что Эбба дергает его за рукав. – Мы украдем его завещание и передадим нашей спасительнице, Эббе Ларсдоттер Спарре, графине Хорн цу Россвик, которая отвезет его в Стокгольм, нашей всемилостивейшей королеве Кристине.

– Я думал, завещание дьявола – это нынешняя проклятая война, ротмистр, – заметил Спиргер.

– Говорят, – спокойно ответила Эбба, – что она вспыхнула не в последнюю очередь из-за этого завещания.

Они все смотрели на нее, некоторые – прищурив глаза. Будучи протестантами и шведами, в существовании дьявола они сомневались, но, будучи солдатами армии, которой довелось увидеть двадцать тысяч мертвецов из Магдебурга, опустошенные хутора, превратившиеся в развалины города и тлеющие останки женщин, которых сожгли как ведьм… Будучи солдатами, которым довелось увидеть, как их товарищи заражаются жестокостью и из армии освобождения превращаются в армию смерти… Будучи такими солдатами, они со временем поняли, что дьявол все-таки существует и что часть его сидит в далеких глубинах души каждого человека и только и ждет, когда его выпустят.

– Это книга, – сказал Самуэль. – Или выглядит как книга. Но чем бы оно ни было – мы получим ее, и если хотя бы один из нас на последнем издыхании вернется сюда и вручит ее графине Спарре, то значит, мы прожили жизнь не зря.