за стол, заворожено глядя на накаченную спину Эдриана, уверенная, что он не чувствует ее взгляда.
– Мисс Коллинз, хочу вас огорчить. Если вы так пялитесь на меня, чтобы просверлить дыру, тем самым убив, у вас ничего не выйдет. Нежели, вам очень хочется, могу одолжить нож для масла.
– Прости, – смутилась Нетт. – Просто я до сих пор удивлена, что ты такой.
– Какой? – спросил Рей, поставив на стол две чашки с кофе. – Весь из себя прекрасный принц? – сел он напротив Данетт.
– Нормальный, был минуту назад, – закатила глаза Нетти, но чашку с кофе взяла.
– Ой, я знаю, что Аполлон воплоти, – самодовольно ухмыльнулся Эдриан. – Да, моя Афродита?
– Я не твоя, – резонно ответила Коллинз.
– Знаешь, в этом случае работает правило двух «Да».
– В смысле?
– Первое «Да» – ты Афродита. Второе «Да»– ты моя Афродита.
Нетти улыбнулась, чувствуя, как по телу пробежали приятные мурашки, а внутри все сжалось в маленький комочек. Эдриан действительно сделал ей комплимент без издевок? Она смотрела на него с… нежностью. Да, именно с нежностью. Данетт глядела на его безупречную улыбку, будто от одного его вида мог перевернуться мир. Такого странного чувства она еще не испытывала никогда, аж голова пошла кругом. Но вдруг выражение ее лица изменилось, брови нахмурились, взор потускнел. Она посмотрела на Рея с пренебрежением, отодвинув кружку с кофе на середину стола. На смену приятной волне эмоций пришло осознание, что все – каждое его слово, каждый жест, каждая улыбка – это игра с ее чувствами и разумом. Нельзя потерять контроль и поверить тому, что Моррис способен на искренность. Нельзя!
– Думаешь, я куплюсь? Я не те наивные дурочки, что вешаются тебе на шею. Я помню про спор, про твое перевоспитание и будь уверен, мне на тебя все равно. Знаешь, что-то не работают твои штучки! Может тебе совет дать? Например, прекрати мучить меня! – сказала Нетт огрубевшим голосом, разозлившись на Эдриана, но еще сильнее – на себя.
– Но… – растерялся Моррис, удивленный такой реакцией, – хотя знаешь, ты права. Видела бы ты свое влюбленное личико. Завтрак закончен! – Рей кинул свою кружку в раковину с такой силой, что она разбилась, разлетевшись осколками. – Боже, ты еще наивнее, чем я думал! Просто глупышка! Ребенок! Запомни мои слова: тебя никто никогда не полюбит! – воскликнул Моррис. С его лица не сползала пренебрежительная ухмылка, но в глазах отражалось что-то другое, далеко не пренебрежение. Он говорил, но словно не Нетти, а себе, так же, как и Данетт пыталась убедить своими словами не его, а саму себя.
– Меня? Да это тебя никто не любит! Не сейчас, не когда-либо! Поэтому ты такой! Потому что ты никому не нужен! Никому! – крикнула Коллинз чуть ли не во весь голос. В ее глазах застыли слезы от обиды и переполняющего гнева.
– Что? Уверена? Ты сама себя слышишь? Просто уйди! Уйди от меня!
– Поверь, будь моя воля, меня вообще никогда бы не оказалось рядом с тобой!
Нетт, яростно выдохнув, как бык от вида красного полотна, вылетела из кухни, гулко топая голыми пятками. Клокочущая ярость и недовольство собой так и норовили осыпаться слезами. Глаза предательски блестели. Благо, девушка уже оказалась в своей комнате, с грохотом закрыв дверь, поэтому Эдриан не успел увидеть ее в расстроенных чувствах. Злобно швырнув мирно лежащий на полке портфель в угол комнаты, Данетт уселась на письменный стол и, перебирая в уме самые плохие слова которые она знала, опустила голову, чтобы волосы скрыли слезившиеся глаза.
Моррис, померив шагами кухню и театрально повздыхав, сначала твердо решил ни в коем случае не идти за Нетти и сел за стол, чтобы окончить завтрак, но через пару секунд подскочил и, помявшись в прихожей, медленно открыл дверь в спальню девушки.
– Уйди. Это не твоя комната, чтобы заходить без стука! – поникшим, но твердым голосом, потребовала Нетт.
– Ой, какие мы важные. Простите, что побеспокоил покои президента, – ответил Рей, войдя. – Почему ты обижаешься? Ты сама виновата. Я хотел как лучше, но видимо с тобой можно только, как всегда.
– Отвали от меня, Моррис! – возмущенно ответила Данетт, спрыгнув со стола и подойдя к двери, намереваясь выйти, но Рей загородил ей путь. – Отойдешь или тебя подвинуть?
– Прозвучало очень угрожающе, – усмехнулся Эдриан, наблюдая за тем, как Данетт пытается его обойти.
– Идиот! – завопила Коллинз, сев обратно на стол, готовая взорваться от нахлынувших эмоций.
Моррис приблизился к девушке и, глядя на нее в упор, медленно убрал волосы за плечо, чтобы увидеть ее лицо. От его прикосновения Нетт дрогнула и подняла большие покрасневшие глаза на парня. Бушевавший в ней гнев был ничто по сравнение с чувствами, которые девушка ощущала, когда Эдриан подходил к ней слишком близко. Данетт пыталась не смотреть на Морриса, заглушить в себе пробудившиеся волнение и трепет, но Рей заполнил все пространство вокруг, в ее голове и сопротивляться этому было бесполезно.
– Ты же понимаешь, что я не совсем конченый? – спросил Рей. – Несмотря на все, что между нами было, против нашей воли, мы стали ближе. Так что, как бы то ни было, в обиду я тебя не дам. Ты в нашей банде.
– Прости.
– За что?
– За то, что сказала, что тебя никто не любит. Это было слишком, учитывая твою ситуацию с родителями и вообще…
– Не будем об этом. Ты все от меня воспринимаешь в штыки из-за спора, верно? Нетти, я понимаю, что ты маленькая девочка, но должна же понимать, что это глупый спор?
– Почему?
– Потому что я могу в любой момент поцеловать тебя и выиграть.
– Эй! – возмутилась Нетт, но почему-то рассмеялась. – Я говорила, что ты слишком самовлюбленный?
– Ты говоришь мне это каждый день несколько раз, – с улыбкой ответил Эдриан, проведя ладонью по руке Нетт.
Коллинз тут же опустила глаза на их руки, всем телом сосредоточившись на его прикосновении. Она, повинуясь вдруг возникшему чувству, остановила ладонь Рея, пока та не соскользнула с ее плеча, и сжала в своей. Моррис поддался вперед, оказавшись совсем близко к девушке так, что они почти соприкасались, и медленно опустил голову на уровень лица Нетти. Если бы кто-то из них сократил миллиметр расстояния, касание губ было бы неминуемо, но Данетт резко отстранилась в бок и неловко обняла Эдриана, дружески похлопав по спине.
Этим самым утром Анабель долго ворочались