приехать.
— Да, я тоже ощутила жжение где-то внутри, — поддакивает Улина за подружкой. — Как раз в то же время, что и ты, помнишь?
— Помню, — кивает младшая, а потом мне. — Альфа, я не знаю, как это называется. Но между нами будто какая-то связь есть. Словно что-то общее сплотило всех вместе еще в том ужасном доме. А еще мне кажется, что Анила — не просто человек. Будто она — одна из нас.
— Что? — не скрываю удивление.
Понимаю, что словам ребенка не стоит верить, воображение и пережитый стресс никто не отменял, но ведь и Бураш ощущал что-то непонятное рядом с рыжулей. Смутно, на грани возможностей.
И фраза самой Каро, что она должна мне о себе рассказать важную информацию.
— Я тоже так думаю, альфа Лин, — говорит уже Улина. — Когда у нас кровь забирали, там женщина была злая, она больно делала. А потом пришла Анила и с нами разговаривала. Я не могла ей ответить, но все чувствовала, она о нас заботилась и словно держала, не отпуская за грань.
— И еще у нее ребенок был. Тоже омега, — припоминает Майна. — Мы ее не видели, только ощущали присутствие. И эта новорожденная тянулась к Аниле, а та ее по имени называла. Солана, кажется.
— Да, точно, Солана, и я вспомнила.
— Альфа Лин, найдите Анилу. Она не могла нас оставить, не попрощавшись. Значит, ее украли. А ваша знакомая все наврала.
Глава 39
АНИЛА
Прихожу в себя довольно сложно. Нет, ни ушибы, ни разбитая голова уже совсем не беспокоят. Тревожит что-то иное, более глубинное.
Душа болит.
Понимаю в определенный момент.
А еще какая-то безнадега не отпускает. Грусть, смятение, отчаяние.
Не пытаясь разобраться, в какую очередную задни… ситуацию я попала, прикрываю глаза ладонью и тяжко вздыхаю. Знаю, что сейчас немного погрущу, пожалею себя, а потом обязательно соберусь и вновь начну борьбу.
С врагами.
С ситуацией.
С несправедливостью.
С жестокостью судьбы.
Со всеми…
Непременно, вот только немного передохну. Побуду наедине с собой и…
Золь, как же я устала. Сил нет. Кажется, я не вытягиваю, — жалуюсь волчице, всегда меня понимающей, как никто.
Ничего, Ани, выдюжим. Это просто стресс. Доконали изверги. А пределы у всех есть. Вот сейчас передохнешь… И ух! Мы еще им покажем!
Верная Золотинка, как и прежде, рвется в бой.
И я ей безумно благодарна за поддержку, за опору в сложные минуты, за веру в меня, за настойчивость, смелость. За то, что она у меня есть.
Не знаю, Золь, нормально ли любить себя, ведь ты — это я, но… я тебя очень люблю, — выдаю в порыве благодарности и всхлипываю.
Эй, а ну, не раскисать, — следует ожидаемый ответ моей второй половины, — и я тебя тоже люблю. А еще нас Лин любит, даже если еще до этого не дошел. И Солана любит. Поэтому давай, грусти недолго, и снова вперед!
Принято, капитан! – хмыкаю, ощущая, как силы действительно прибавляются, а во мне вновь появляется стремление идти в бой, бороться и побеждать.
— Анила? Пришла в себя? — раздается над головой совершенно незнакомый глубокий, странно завораживающий голос.
Убираю ладонь с лица и встречаюсь с невероятно проницательными глазами насыщенного сине-серого цвета. Из-за густых темных бровей и жгуче-черных ресниц взгляд мужчины кажется невероятно острым и тяжелым. Плюс борода, высокий рост, широкие плечи и аура властности и силы, что буквально обволакивают двуликого.
Все это в целом должно пугать и внушать страх. Но ничего подобного нет.
Меня, наоборот, одолевает какой-то робкий трепет перед незнакомцем и пузырящийся, словно брызги шампанского, восторг. Желание коснуться мужской крупной ладони и ощутить тепло хотя бы кончиками пальцев зашкаливает.
Естественно, я прекрасно вижу присущие двуликому холодность и отстраненность, но не боюсь, это стопроцентно, зато ловлю себя на стремлении приблизиться еще больше, чтобы внимательнее изучить каждую черточку, морщинку, деталь, вдохнуть поглубже пока незнакомый, но … уже родной запах?
— Что происходит?
Встряхиваю головой и хмурю брови.
Непонимание ситуации нервирует.
— Ты это тоже ощущаешь? — вместо ответа следует вопрос и следом продолжение. — Теперь ясно, почему богиня не отпустила меня за грань. Я не выполнил всех предназначений.
— О чем вы? Объясните, пожалуйста.
Только сейчас начинает доходить, что последние воспоминания в голове о том, как меня похитили и бросили связанную и задыхающуюся в багажник, а чуть позже я отключилась от сильнейшего удара.
И вот теперь непонятно где.
Кстати, мельком осматриваю помещение. Большая просторная комната в нейтрально-постельных тонах, белоснежный тончайший тюль совсем не скрывает огромное, практически во всю стену окно, высокие потолки, широкая кровать с очень удобным матрасом, проверено собственным телом, два кресла со столиком у левой стены, низкий вытянутый комод и большое круглое зеркало справа.
Уютно. Но при всем комната выглядит нежилой. Нет никаких личных вещей, мелочей. Гостевая.
Слава Луне, что не очередная камера. Двух мне было вполне достаточно.
— Это вы меня перепохитили? — задаю новый вопрос, догадываясь об ответе.
— Пе-ре-похитили? — незнакомец чуть приподнимает уголки губ, обозначая намек на улыбку, и его лицо разительно преображается. — Интересное слово. Но суть отражает верно. Да. Мои ребята тебя спасли.
— Почему? — требую ответа.
Играть в игры «Угадай-ка!» нет ни сил, ни желания.
— Дай руку, пожалуйста, — вместо ответа мужчина протягивает открытую ладонь, предлагая себя коснуться. — Уверен, ты все поймешь сама.
Медлю лишь пару мгновений, а затем делаю. Касаюсь незнакомца. Ладошку почти сразу окутывает теплом, а еще энергией и силой, которая не давит, неся угрозу, а ласкается, будто пушистый котенок.
Перед глазами вдруг возникает размытый образ: молодой человек обнимает симпатичную девушку, касается ее очень нежно и трепетно, особенно чуть округлившегося животика, пара смотрит друг на друга с такой любовью и обожанием, словно на свете нет ничего ценнее и прекраснее, они счастливы и уже безмерно любят своего будущего малыша, нет, малышку, маленькую оборотницу… которая вдруг начинает фрагментарно расти, превращаясь в меня…
— Как это… — качаю головой, узнавая в размытом силуэте из видения стоящего передо мной двуликого. — Разве такое возможно?
— Возможно, — хмыкает мужчина, — я — контролер, и это одно из моих умений.
— А еще вы… — произнести последнее слово оказывается очень сложно.
Матушка-Луна, сколько раз я представляла, как его произнесу. Сколько мечтала. А вот сейчас наступил момент, когда могу и есть кому…