Читать интересную книгу Чернобыль. Как это было - Анатолий Дятлов

Уж, кажется, после Чернобыля убедились, к чему приводит ложь. Вполне достигли абсолютного недоверия не только к собственной, но и зарубежной науке. Любой неуч имеет куда больше шансов быть услышанным, чем добросовестный ученый. А уж если скажет, что работал на станции (кем – значения не имеет) и потрафит толпе, то доверие полное.

Вот как пишет Г. Медведев:

«У офицера и солдат респираторы не надеты, висят на шее. Безграмотность от плохо поставленного обучения… Ведь от этих молодых парней пойдет потомство. Даже 1 Р/г. дает 50 %-ную вероятность мутации…»

Это, конечно, ужасно, если бы было правдой. Весь мир работает из расчета пять бэр в год, для профессионалов. Но их же многие тысячи. Не все получают полную допустимую дозу. Но, к примеру, ремонтный персонал реакторных цехов практически весь за год эту дозу выбирает. При пяти бэр в год и мутации должны быть чаще, чем при одном. И что, никто этих аномалий не замечает, ни сами люди, ни врачи? Ничего удивительного, как и все другое, это утверждение Медведева высосано из пальца, действительности не соответствует.

Вот что пишет по этому поводу академик Н.П. Дубинин, по специальности генетик, судя по биографии, к конформизму не склонен:

«Научным комитетом по действию атомной радиации ООН с учетом ведущих специалистов мира по радиационной генетике принято, что удвоение частоты мутаций при остром облучении возникает при действии 30 Р. Если человек подвергается хроническому действию малых доз радиации в течение репродуктивного периода (30 лет), то суммарная доза радиации, способная удвоить частоту мутаций, равна 100 Р.

Любое повышение радиации влечет за собой то или иное поражение наследственности человека, соответствующее дозе радиации».

Не обращайте внимания на название единиц дозы: рентген, бэр, рад. При γ– и β-излучениях они равны, с другими видами излучений обычный человек не сталкивается.

Итак, по заключению комитета ООН разовая доза в 30 Р или хроническая в 100 Р может удвоить частоту мутаций против природной. При естественном радиационном фоне около 70 новорожденных из тысячи имеют врожденные дефекты, вызывающие различные болезни. Таким образом, даже удваивающаяся доза не приводит к 50 %-ной мутации.

Кому верить – Медведеву или Дубинину, а вернее, международному комитету – вопроса нет. Но одни сведения средства информации исправно и безответственно доносят до широких кругов населения, другие же так и остаются достоянием узкого круга.

Много разных сведений можно почерпнуть из газет, и все давят на психику и без того обеспокоенных людей.

Вот «специалист» по атомным делам широковещательно заявляет, что загрязнение территории в кюри считали по γ-излучению, а надо по β, и это будет в десять раз больше. Если ты специалист, то надо знать, что кюри означает определенное количество распадов вещества за секунду и ничего более. А схему распада, вредность учитывает норма загрязненности, своя для каждого изотопа. Для плутония – одна, для цезия – другая…

Сталкивался и с утверждениями о большем вреде малых доз, чем больших. Тогда было бы просто – дооблучи получивших малую дозу, источники найдутся. А исходит это от неправильного понимания следующего положения: воздействие малых доз более значительно, чем это следует исходя из экстраполяции от больших доз. Только для иллюстрации вышесказанного скажем: так, при уменьшении дозы в десять раз воздействие уменьшается не в десять, а только в пять раз. Ещё раз прошу численные значения не принимать за истину.

Сколько написано об умерших ликвидаторах Чернобыльской аварии, пострадавших от неё. Умерли, заболели и все тут. Раньше не болели, не умирали, не было врожденных пороков. Никакого анализа по возрастному составу, никакого сравнения с контрольной группой. Едет через р. Днепр автобус, водитель потерял сознание, автобус съехал в реку. Отчего бы это водитель потерял сознание? Мнение инспектора ГАИ однозначно – от радиации.

Сегодня 26 апреля – скорбная дата. Как и положено, в этот день поминаются погибшие, выражается сочувствие пострадавшим. И как уж повелось, все отравляется ложью. По каналу Останкино в программе «Вести» диктор (или как они теперь называются) доверительно сообщает, что авария произошла 26 апреля, а правительственное сообщение о ней прозвучало только 28-го, когда было уже несколько сотен погибших . Откуда такие сведения? Фактически к 28-му апреля погибли двое: Валерий Ходемчук непосредственно при взрыве и Владимир Шашенок умер утром в больнице г. Припять. Врали при тоталитарном режиме, врут демократы, по крайней мере, сами себя они так называют. Послушал и скажу, демократическая ложь гнусна не менее тоталитарной. В этом году на 26 апреля выпала Пасха. Хотя бы в Святой День врать поостереглись. Хотелось бы знать, ведают ли подобные радетели за народ, что приносят этим огромный вред? Он тяжким грузом накладывается на действительно нанесенный вред и умножает страдания. Существует понятие ятрогения – болезнь, внушенная врачом. И это наказуемо.

Что-то не нашел в словарях понятия радиофобии. Под это понятие я бы отнес не любую боязнь радиационного облучения, а только неадекватное его восприятие человеком информированным, знающим возможные последствия в зависимости от дозы. Остальное к радиофобии едва ли можно относить, это естественное беспокойство человека о своем здоровье, о здоровье близких. А население, в основном, серьезных сведений о последствиях облучения не знает и вынуждено верить средствам информации.

Только первоначальная после аварии неправильная политика и практика властей и, к сожалению великому, научных работников вынесли на гребень мутной волны многочисленных некомпетентных людей, конъюнктурщиков. Вместо четкого и честного доведения до населения:

– фактических уровней загрязнения территории;

– вредном воздействии радиации в любых дозах и степени риска при этом;

– об отселении с загрязненных территорий семей с детьми и молодых, если уж не было возможности поголовного переселения. И это не пренебрежение пожилыми и стариками. На слабозагрязненных территориях при малых дозах, когда они подействуют, до того времени люди эти умрут естественным путем. А молодым жить, рожать.

Отлично понимаю, что даю повод обвинить меня в изуверстве. Ну, да ханжество, лицемерие вполне свойственны эпохе. Лучше три-пять лет продержать детей в неблагоприятных условиях и потом отселять? Демагогически кричать о безнравственности считать деньги, когда речь идет о здоровье людей, несложно, лично ничего не стоит и, наоборот, создает популярность. Но это равносильно «глубокомысленному» утверждению: «Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным».

Ну, давать кость, так давать. Пойду дальше. При ликвидации аварии, когда стало ясно, что блок восстановлению не подлежит, а это выяснилось сразу же, нечего было пороть горячку. Прежде всего, зафиксировать активность от пылевого разноса и как следует подготовиться. И, главное, использовать на работах не молодых солдат, служащих из резерва, а призвать старшее поколение. Эти люди выполнили бы работу более умело, с меньшими дозозатратами и с меньшими генетическими последствиями. Вот это непростительно ни медикам, ни высшему руководству. Скажете – бессовестная калькуляция. А что делать?

Если нельзя исключить катастроф, подобных Чернобылю, то и развивать атомную энергетику не нужно, нельзя? Но я так не думаю. Чернобыль – случай патологический, его надо из рассмотрения исключить.

Взрыв, подобный Чернобыльскому, для реактора, исполненного согласно принятым правилам проектирования, практически исключен. Конструкторы знают, как это сделать без каких-то чрезмерных затрат. Порядок должен быть таким, чтобы каждый проект отвечал нормативам, пройдя экспертизу, включая международную. Думаю, сейчас ни один приверженец суверенитета не сочтет международную экспертизу нарушением суверенных прав. Дороже себе станет. Аварии вовсе исключить невозможно, но методы локализации известны.

В агитации населения за приемлемость АЭС исключить какие бы то ни было недомолвки, давление – мол, посидят зиму в холоде, согласятся. Каждая станция согласно правилам имеет санитарную зону, где запрещено строить жилье, и наблюдаемую зону. Население должно быть информировано о дозиметрической обстановке в наблюдаемой зоне. Были ли аварийные случаи, какие при этом были выбросы активности, чем это грозит населению. Или снова не знаем о воздействиях малых доз на человека, как это заявил Гаджиев? Это в стране, где тысячи и тысячи людей десятки лет работают с ионизирующими излучениями. А гг. Челябинск, Семипалатинск? Дозы разные – от нулевых до летальных. Если говорить о предприятиях, то там полученные работниками дозы есть за все годы, есть и медицинские карточки, а работающие в чистой зоне – чем не контрольные группы? Разговоры о высоком уровне подготовки оперативного персонала станций и высокой ответственности всех работников надо оставить. Эти требования безусловные, разумеющиеся, но убедить кого-либо в надежности станций не могут. Кстати, и Чернобыльский персонал после аварии признан подготовленным нормально, в том числе и международными экспертами. И если быть объективным, то надо признать, что персонал Чернобыльской станции после 1986 г. подготовлен слабее ввиду большой и постоянной его замены. Не потому, что пришедшие хуже, просто требуется время на освоение. Приказом самым строгим квалификацию работника не повысишь, нужен опыт, навык. Ошибки персонала были и будут. А вот каким будет результат ошибки: взрыв реактора, как это было на Чернобыле, при просмотре персоналом отклонения параметра, не имеющего даже измерительного прибора, или ни к чему не ведущая остановка – зависит от оборудования, от качества проекта.