В особняке Стоков также происходили перемены. Герберт постепенно выбирался из депрессии, стараясь во время еды быть с Уиллом и снова погружаясь в работу. Свадьба Берти была назначена на сентябрь, и Вэрити с воодушевлением вернулась к переоформлению второго этажа. Уилла переселили в спальню поменьше, но он, похоже, был не против.
Свободное время мальчик в основном проводил со своим школьным приятелем Джонни Уатсоном или пел в церковном хоре. Олив по-прежнему иногда давала ему уроки музыки, но чаще долгими летними вечерами Уилл либо играл в теннис, либо помогал на конюшнях, принадлежавших отцу Джонни. Мальчик окончил последний класс начальной школы и, как только наступили каникулы, уехал на три недели в Шотландию с семьей Джонни. Уилл вернулся оттуда румяным. Отношение к прислуге у него стало другим.
Возобновились разговоры об отправке его в школу-интернат. Особенно на этом настаивал Берти.
— Это поможет ему стать мужчиной, — убеждал он отца. — Уилл слишком долго держался за юбку Белхэйвен. Я многое отдал бы за возможность оказаться в интернате. Посмотри на брата Вэрити — он успешен и в спорте, и в бизнесе. Настоящий лидер. Клайва таким сделала школа-интернат.
— Ну, не знаю, — отвечал Герберт уклончиво. — Похоже, Уиллу и дома неплохо.
— Это не довод, — возражал ему Берти. — Сам он никогда не захочет покинуть дом, если ты его не заставишь.
— Посмотрим, что скажет мальчик, — подытожил Герберт, вздыхая.
Но, к удивлению и огорчению Кларри, Уилл решил со следующего учебного года поступить в школу в Йоркшире, в которой воспитывался Клайв Ландсдоун.
— Будешь скучать по дому? — спросила она у Уилла, когда он спустился в кухню в поисках съестного.
Мальчик рос как на дрожжах и постоянно был голоден. Уилл пожал плечами.
— Конечно, я буду скучать по вас, и по Олив, и по Долли. И по папе, — добавил он быстро. — Но это не то же самое, что тоска по маме.
— Нет, конечно, не то же самое, — сказала Кларри, обнимая его.
Мальчик осторожно выскользнул из ее объятий.
— Клайв говорит, что в этой школе здорово. Я смогу там ездить верхом в уик-энды. И уроки музыки у меня будут настоящие.
Он смутился и добавил, запинаясь:
— Н-нет, конечно, Олив хороший учитель…
— А как же твой друг Джонни? — спросила Кларри, подыскивая доводы, которые могли бы заставить Уилла остаться. — Разве ты не будешь по нему скучать?
— Это несерьезный разговор, — ответил Уилл пренебрежительно. — К тому же Джонни со следующего года пойдет в школу в Эдинбурге.
Кларри стало ясно, что он настроен решительно.
— Ну, а я буду очень сильно по тебе скучать, — призналась она, потрепав мальчика по волнистой шевелюре.
Он в ответ тоже шутливо погладил ее по голове.
— Нет, не будете. Вас будет развлекать Джек, парень из фирмы, торгующей чаем.
Кларри рассмеялась и толкнула его.
— Бесстыдник!
Уилл соскочил со стола и, схватив пирожок со свининой, испеченный Лили, выбежал из кухни, хихикая.
Впервые с Дэниелом Мильнером Кларри встретилась в августе. Ему был назначен прием дома у Стоков. Он стал первым клиентом, явившимся в Саммерхилл после смерти Луизы. По этому случаю Кларри накрыла на стол. Мистер Мильнер оказался невысоким жилистым брюнетом с густыми усами, поднимающимися вверх, когда он улыбался, и прямодушным характером.
— Мисс Белхэйвен? Полагаю, это вас я должен благодарить за знакомство с мистером Стоком. Мой работник Брэвис много рассказывал мне о вас. И только хорошее, — прибавил он, видя, что Кларри залилась краской.
— Я надеюсь, ваш бизнес будет процветать, — сказала она с улыбкой. — Нам всем очень нравится ваш чай.
— Что ж, хорошо.
Мильнер явно был польщен.
— Я рад, что ваши симпатии принадлежат не только Джеку.
В эту минуту появился Герберт.
— Кто такой Джек? — спросил он.
— Мой разносчик, — ответил Мильнер. — А вы разве не знали, что он ухаживает за вашей милой экономкой?
Герберт испуганно взглянул на Кларри:
— Правда?
— Нет… ничего серьезного, сэр, — смутилась Кларри, краснея. — Мы просто друзья.
В ответ он лукаво ей улыбнулся.
— Ну, это не мое дело. Я просто боюсь так скоро лишиться столь замечательной экономки.
— Этого не случится, сэр, — ответила Кларри и поспешила налить гостю шерри.
Подавая на стол во время обеда, она невольно подслушала часть их разговора. Их беседа чрезвычайно ее увлекла, ведь коммерция и предпринимательство всегда интересовали Кларри больше, чем музыка и литература.
Из сказанного девушка поняла, что другие торговцы чаем пытаются уничтожить бизнес Мильнера, мошенничая с ценами. Ей было известно, что почти весь чай продается с аукциона на Минсинг-лейн в Лондоне.
— …сообщил мне, что брокер надул меня с ценой на ассамский чай, — говорил Дэниел Мильнер, пока Кларри убирала блюда с холодным мясом и пикулями. — Брокер назначил нереальные цены, вынуждая меня запрашивать за свой чай больше, чем следовало бы.
— Крайне неприятно слышать о том, что посредники действуют так недобросовестно, — неодобрительно заметил Герберт. — Они должны бы блюсти интересы своих клиентов, а не вредить им.
— Да, конечно. Но в чайном бизнесе есть такие, кто растопчет мелкого предпринимателя и за один пенни, — продолжал Мильнер. — И они ничем ради этого не погнушаются. Брокер, конечно же, стал все отрицать, когда я вызвал его на откровенный разговор, и мне не удалось выяснить, кто за всем этим стоит. Они все ополчились против меня, чужака.
— Но в этом нет абсолютно никакой необходимости, — сказал Герберт. — Сейчас чайный бум, и всем хватит места на рынке.
— Их злит, что простой трудовой человек вроде меня приходит в бизнес и у него дела идут лучше, чем у них. Я сбиваю им цены доставкой заказов на дом. А они хотят прибрать к рукам все: и магазины, и чайные, и доставку. Они считают меня выскочкой.
Кларри с трудом сдержалась, чтобы не вмешаться в разговор. Точно такими же методами ее отца выживали из бизнеса могущественные семейства вроде Робсонов, которые жаждали подмять под себя весь рынок, скупая небольшие хозяйства и вступая в сговоры. Ей хотелось крикнуть, что она знает, какое именно семейство строит козни Мильнеру. Никто не желает разорения «Чайной компании Тайнсайда» больше, чем Робсоны. Разве Ландсдоуны не хвастались тем, что Уэсли стал самым успешным чайным брокером в Лондоне? Кларри не сомневалась, что именно он стоит за кампанией по вытеснению Дэниела Мильнера с чайного рынка. Когда речь идет о деньгах, этот человек не знает пощады. Судьба несчастного сына Амы — яркое доказательство того, как далеко может зайти Уэсли, отстаивая свои коммерческие интересы.