Так что пришлось волей-неволей взвалить шаманку на Иллирику, пристегнуть девушку ремнями — провозился я довольно долго, но иначе никак не выходило, — и повести обеих лошадей тропой, указанной Хельгой. Состояние шаманки вызывало у меня опасение, но я решил, что пусть лучше она три часа потрясется на шее лошади, чем ее прирежут в деревне со мной за компанию.
— Выйдете на большак, — сказала Хельга, — а там часа через три уткнетесь в Небендорф. Не промахнетесь. Там даже постоялый двор есть.
— Спасибо, женщина, — сказал я. — Скажи… а тебя деревенские не обвинят в гибели племянника?
— Меня? — она встретилась со мной глазами. — Чтобы у старой женщины хватило силы кинуть здоровенного мужика, да и все внутренности ему о дерево отшибить?… Нет уж, это только какому рыцарю-герою под силу. Или богу.
— Но ты ведь знаешь, что я не бог, — заметил я.
— О да, — безразлично ответила сумасшедшая Хельга. — Пока не бог. Но если бы я не надеялась, что ты меня убьешь, я бы перед тобой на колени упала.
— Даже ты можешь жить, женщина, — сказал я. — Даже ты. И стоило бы тебе воспользоваться своей жизнью!
— Астролог тоже так сказал, — Хельга смотрела на меня почти с ненавистью. — Так. Да. Вот бы он убил тебя! Или ты его. Если бы не вы, ничего этого бы не было.
Когда я уходил дальше по дороге, ведя двух лошадей в поводу, меня не покидало ощущение, что она все так же смотрит мне в спину, и проклинает меня со всей силой своего сердца.
Глава 6. Разыскивается…
Не дай Бог повстречаться с каким-нибудь мелким божеством, эти существа совершенно аморальные и бесконтрольные, потому что бессмертны и ничего не боятся.
Кир Булычев. «Покушение на Тесея»
1. Записки Астролога
В таверне бог искал встречи со мной.
Никто кроме меня его не заметил, да и я сначала удивился: создания, властвующие нами, не самые скрытные существа на этой земле! Если уж они возникают, то обычно с помпой. Этот же сидел тихо: пристроился в уголке и полоскал в кружке с сидром кончик длинной белой бороды.
Углядев его в темном углу, я хотел было выскочить прочь со скоростью выпущенной из большого лука стрелы, но вовремя одумался. Если бог зашел сюда просто проветриться, или приударить за какой-нибудь сговорчивой красоткой, то мне от этого ни жарко, ни холодно. А если он дал себе труд спуститься непосредственно ради меня, то тут бегай — не бегай…
Поэтому я плюхнулся на скамью подальше от очага — не хотелось, чтобы не слишком расторопные подавальщицы поливали мне голову жиром. А холод меня все равно не мучил — этим летним вечером, по мнению закаленного жителя Шляхты, в пору было страдать от жары, а не кутаться в плащ. Завсегдатаи таверны считали иначе — дальний край стола, ближе к входу, был совершенно свободен. Правда, и народу по раннему времени было еще маловато. Ужин здесь, видимо, подавали позже…
Усталая немолодая женщина с черными зубами подошла ко мне и, вытирая руки о грязный передник, спросила, не угодно ли мсье сидра или эля. Я сказал, что не отказался бы от молока — если, конечно, оно тут есть. Молоко, естественно, было — когда я подходил к таверне, то слышал коров на заднем дворе, — хотя явно не пользовалось особенным спросом. Ну да мне-то что…
Девица ушла за молоком, а я подумал, что сейчас хорошо бы поспать или хотя бы подремать — я шел почти сутки, практически не отдыхая, — но спать на жесткой лавке не слишком приятно. Если привалиться спиной к стене и задремать, шея затечет. Да и ограбить могут…
— Господин Гаев? — каким-то образом бог оказался совсем рядом со мной. Только что, я мог бы поклясться, он сидел совсем в другом конце стола и, кажется, довольно прочно там обосновался. А вот теперь, пожалуйста, толкается локтем в бок. Значит, придется расстаться с иллюзией, что его мог заинтересовать кто-то другой…
— Совершенно верно, — я доброжелательно взглянул на него. — А вас как зовут?
Не знаю уж, понял ли он, что я догадался, кто он такой. Честно говоря, большая часть богов особой проницательностью не отличается. Но этому по должности полагалось читать души людей, как раскрытые книги. Или, вернее сказать, полагалось бы — потому что у богов вообще плохо получается понимать людей.
— Можешь называть меня Мудрецом, — произнес бог, поглаживая белую бородку. У него были длинные, тонкие, узловатые пальцы ученого, украшенные дорогими перстнями. «Подагра», — подумал я. Перстни совершенно не вязались с прочим его одеянием — невзрачным и весьма потрепанным.
— Очень приятно.
— Ниц тоже разрешаю не падать, — продолжил он. — Хотя ты, мальчик, отлично понял, кто я такой.
Я склонил голову.
— Но мне нравится дерзость, — старик подмигнул мне. — Куда бы этот мир покатился без дерзости молодых, а?!
Я вспомнил, как Воху-Мана как-то испепелил паломников Зевса, не преклонивших перед ним колени. Года полтора назад об этом боязливо перешептывались по всему Закату. Уж в чем в чем, а в излишнем добродушии Мудреца обвинить было нельзя.
— Наверное, ты догадался, что ты зачем-то нужен нам, — задумчиво сказал старик. — Ты умный мальчик… иначе мы не стали бы даже говорить с тобой.
Он замолчал, выжидательно гладя на меня. О боги мои… ну почему вы так банальны?… Ну нельзя начинать разговор с того же примитивного хода, что какой-нибудь сектант! Хотя… а от кого учатся сектанты, если подумать?
— Что же нужно от меня всемогущим Семи? — тихо спросил я.
— О, сущие пустяки! Ты примерно представляешь, чем Мойры занимаются? — спросил он.
Я кивнул. Сестры-мойры, сущие за шатром небес… говорят, они не боги, но даже боги прислушиваются к их советам. Еще говорят, что они живут не в нашем мире, а где-то еще, совсем далеко… и что в них верят везде, где живут люди. Повсеместная вера — большое достижение для существа, претендующего на божественность. Особенно, если им не строят храмов.
— Ясно, не представляешь… Оно и к лучшему. Ну так вот, они сказали нам, что только ты в состоянии нам помочь. А потому ты это сделаешь.
— В состоянии… но помогу ли? — осторожно спросил я.
— О, какие глупости! Разумеется, поможешь! Приложишь все усилия — уж мы позаботимся, чтобы ты… так сказать, всеми силами восхотел.
Я приподнял брови.
— Я охотно помогу вам, как почтительный подданный…
Он взмахнул рукой.
— Оставь это! Почтительность смертных мне известна. Кнут и пряник — вот что по-настоящему надежно. Старо как мир. Не выполнишь — чик, — он провел себя когтистым указательным пальцем поперек бороды. — Выполнишь… ну, тут можно и поторговаться. Слава у тебя, вроде бы, уже есть, но богатство, власть… ничего этого ты пока не приобрел. Впрочем, и не стремишься, не так ли?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});