– Но как предусмотреть непредвиденное? – спрашивает Мэрилин.
Приветливая богиня в крестьянском наряде успокаивает:
– Существуют средства, с помощью которых можно уменьшить риск, например, расселение. Создавайте несколько поселений, несколько городов, несколько стай. Если кого-то поразила эпидемия, захватчик или наводнение, другие выживут. А здесь что? Вы все предпочли остаться в одном месте. Вы положили все яйца в одну корзинку. Так что не удивляйтесь, получив омлет.
Нам казалось так трудно управлять одним человеческим сообществом, но никто не подумал разбить его на подгруппы.
– Однако, – замечает Эдмонд Уэллс, – именно так поступают муравьи и пчелы. Их матки создают дочерние колонии. Мы должны были об этом подумать.
– Многие думают об этом только в конце партии, когда им приходится спасать своих людей в последний момент. А спасение в последний момент, – говорит Деметра, – практически уже означает поражение.
Значит, время продолжает там идти, даже когда мы за ними не наблюдаем. Таким образом, игра продолжается от момента запуска до самого конца. Я понимаю, что игра «Игрек» действует как тамагочи, эти японские электронные игры, в которых нужно растить виртуальное животное, развивающееся даже тогда, когда машинка выключена, но действует встроенный часовой механизм.
Это наводит на мысль о лозунге для буддистского защитника окружающей среды: «Пожалуйста, умирая, оставьте это человечество таким же чистым, каким хотите найти его, возрождаясь».
Я понимаю также, что время, возможно, ускоряет все процессы в геометрической прогрессии. Сперва люди делали мало открытий, рожали мало детей, потом все ускорилось, с точки зрения как роста населения, так и накопления знаний. Со временем все явления увеличиваются в масштабе...
Ученики, люди которых полностью исчезли, продолжают протестовать и кричать о скандале. Деметра кладет конец их попрекам, вызвав кентавров.
Мрачный обратный отсчет продолжается: 108 – 2 = 106. Богиня возвращается к лекции.
– Так вот, сельское хозяйство... Некоторым вашим группам придется мигрировать на более плодородные земли после того, как они научатся обрабатывать их, что отрицательно скажется на тех, кто живет в горах, но благоприятствует жителям равнин.
Также в благоприятном положении будут те, кто живет вблизи рек и источников. Ирригация и обустройство водоснабжения, борьба с засухами и наводнениями станут новыми заботами ваших подопечных.
Она пишет на доске: «Ирригация».
– Не опасаясь умереть завтра от голода, ваши люди станут свободнее и смогут строить планы на будущее.
«Будущее», – пишет богиня плодородия.
– Сельское хозяйство приводит к появлению понятия будущего. И это меняет все. Иметь власть над временем так же важно, если не больше, чем иметь власть над природой. Человек является единственным животным, которое проецирует себя в будущее время и таким образом предвидит рождение детей и собственную старость. Вы заметите это в процессе игры, с сельским хозяйством человек начинает настолько представлять себя в будущем, что думает о «после-жизни», о том, что будет по ту сторону смерти. Таким образом, с сельским хозяйством появляется религия.
Она пишет: «Религия».
– Когда человек начинает выращивать зерна, он сравнивает себя с растением. Он видит себя растущим, цветущим, приносящим плоды. Он видит себя возвращающимся в землю и оставляющим семена, которые прорастут в свою очередь. Эти семена – его дети... В то же время человек видит, как возрождаются деревья, потерявшие все листья и явно умершие. Он видит, как они снова начинают зеленеть и давать плоды, и мечтает о реинкарнации. После зимы и смерти, почему не может быть другой жизни и другой смерти? И потом, ему на ум приходит вопрос: а есть ли садовник, следящий за всей этой природой, которая раз за разом возрождается и умирает. Да, сельское хозяйство изменяет духовность смертных.
Деметра приглашает нас повнимательнее присмотреться к нашему миру, и мы все склоняемся над ним, спеша увидеть, как эволюционировали наши люди.
Не находясь под нашим наблюдением, они продолжали размножаться. Многие мигрировали в лучше орошаемые зоны, как и сказала богиня плодородия. Ровные разноцветные поля простираются вокруг поселений.
Моя стая построила деревню на сваях. Они единственные, кто отважился плавать на плотах, помогая себе веслами. Если другие развивают сельское хозяйство в долинах, мои люди собирают урожай в океане.
– Ваши бродячие народы в большинстве своем построили деревни. Огонь и частоколы защищают их от хищников.
«Деревня = безопасность», – пишет она на доске.
Деметра ходит по центральному проходу и прогоняет на улицу уток и гусей, которые вошли в помещение.
– Человек теперь меньше зависит от капризов погоды. Он решает, где собирать урожай. Он вынужден работать еще напряженнее, поскольку обработка полей требует гораздо больше энергии, чем охота или собирательство. Некоторые специализируются на определенных культурах, что приводит к иерархизации, призванной упорядочить принятие решений. Где лучше выращивать ту или другую культуру? Какая зона более благоприятна для разведения скота? Прошло время, когда охотники или собиратели зависели только от прихотей природы. Землепашцы подчиняют ее своим идеям. Они расчищают и вырубают леса, чтобы заменить их полями и пастбищами.
Она поправляет рыжеволосую шевелюру и подтягивает рукава, обнажая белые руки.
– Землепашество, запомните это, всегда предшествует животноводству. Почему? Потому что сперва домашние животные были лишь паразитами, которые приходили время от времени поближе к деревням, чтобы порыться в отбросах в поисках пищи.
Интересно. Значит, это не человек решил, каких животных приручить, а животные сами выбрали его в спутники, исследуя его человеческие отходы.
– То, что одни животные питаются отходами других, называется сапрофитизмом. Мнемотехническое средство: подумайте о «са профит»[7]. Корова, баран, коза являются сапрофитами человека. Они также сыграли свою роль, объедая молодые побеги и способствуя таким образом уничтожению лесов и эрозии почвы.
– А собаки? – спрашивает один из учеников.
– ...Волков привлекали наши отбросы, и они мутировали, чтобы жить рядом с человеком. Они стали менее агрессивными, более готовыми к совместным действиям. Это было в их интересах, поскольку избавляло от необходимости охотиться.
– А кошки?
– Рыси действовали так же.
– А свиньи?
– Это были кабаны-гурманы, которым нравились наши кучи отбросов.
– А крысы? – спрашивает Прудон.
– Единственные сапрофита, которые не стали полностью сотрудничать с человеком, но остались жить скрытно, как воры, в своих норах и стенах. Они знали, что должны быть незаметными, чтобы их терпели.
Деметра возвращается к рабочему столу.
– Но среди сапрофитов появились и новые, вредные. Вы вскоре увидите появление целых полчищ землероек. Их не было до появления сельского хозяйства. Именно выращивание одних и тех же растений на больших территориях привело к распространению их потребителей. Одна землеройка безобидна, на когда их слишком много на поле, они становятся бедствием.
Она берет мел и пишет на доске: «Работа», «Обезлесение», «Специализация» и наконец «Будущее».
– Некоторые люди уже заметили переход от одного времени года к другому и их повторение. Сельское хозяйство составляет основу того, что позднее другие люди усовершенствуют: календарь, символ овладения человеком временем. Благодаря календарю люди стали лучше понимать, что они живут в повторяющемся мире, где друг за другом беспрерывно следуют весна, лето, осень, зима. Они перестали бояться холодов, поскольку знали, что за ними наступят теплые дни.
Я растроган мыслью о первых людях, которые с наступлением зимы должны были думать, что холодно теперь будет всегда и их замерзшие тела никогда больше не почувствуют тепла... Какое облегчение, когда приходит весна.