— Я тоже, — отозвался второй криминалист — Джей.
— Надеюсь, следующий звонок, который вы получите от нас, будет касательно времени празднования, а не еще одной просьбой выехать по делу, — ответил Хикс.
— Я тоже, брат, — пробормотал Джон, повернулся и направился обратно к грузовику.
Ларри вернулся и сразу же поделился:
— Бетс занимается.
— Хорошо, — сказал Хикс, глядя на грузовик.
— Полагаешь, его отпечатки есть в системе, поэтому он так методично протер грузовик? — спросил Ларри.
— Я думаю, что каждый, у кого есть телевизор или кто умеет читать, понимает, что его отпечатки есть в грузовике убитого человека, а значит, станет методично вытирать грузовик, в котором перевозили труп, и который потом угнали.
— Да, — пробормотал Ларри.
— Мы уходим, — сказал Джей, когда они с Джоном отошли от грузовика. — Позвоним, когда будет готов отчет.
— Спасибо, — ответил Хикс.
— Буксировщик выдвинулся, — сказал Миллер, присоединяясь к ним.
Хикс перевел внимание на него.
— И вам спасибо, рейнджер.
— Меня пугает, что это было найдено в моем парке. Но надеюсь, что находка приблизит вас к его поимке хоть на шаг, — ответил Миллер.
Хикс тоже надеялся на это.
***
Ларри вместе с Бетс наводил справки в круглосуточном магазине в Альянсе, где продавец рассказал, что продал бутылку «Виндекса» человеку в белом «Ф150» предыдущей модели. А Хикс в своем пикапе направлялся к крепости их амфетаминщика, когда зазвонил его сотовый. Он достал его, увидел звонок от дочки и взял трубку, отвечая:
— Привет, милая. Как дела?
— У тебя есть девушка? — обвиняющим тоном спросила Коринн.
Черт.
— Кор…
— Не могу поверить, что у тебя появилась девушка. Ты расстался с мамой всего… месяц назад.
«Даже близко не так».
— Коринн, — прорычал он.
— Она говорит, что нам стоит приготовиться, потому что вы съезжаетесь, и нам придется ехать с тобой, — яростно заявила Коринн.
Но Хикс почувствовал, как все внутри загорелось.
— Кто? — потребовал он.
— Что? — огрызнулась дочь.
— Кто так сказал?
— Мама, кто же еще? — ответила она.
Хоуп.
Хоуп, вероятно, знала, что его «Бронко» стоял на подъездной дорожке Греты прошлой ночью, и в отместку сказала дочери, что он встречается с Гретой.
— Она сказала Мэми? — спросил он.
— Только мне и Шоу. Она не хочет, чтобы Мэми расстроилась. И вообще, Мэми на танцах. И кстати, это не круто, что ты рассказал Шоу, а мне нет.
— Я не говорил Шоу.
— Ну, он знал и бросил это маме в лицо, когда она рассказала кое-что детям об их отце.
Как бы плохо ни было Хоуп, она верила в это, и сейчас ей придется поверить в тот факт, что Хикс не собирался ни черта делать с тем, чтобы помочь ей избавиться от этого.
— Мы поговорим об этом на следующей неделе, — сказал он дочери.
— А ты женишься на ней к тому времени? — ехидно спросила она.
— Во-первых, — отрезал он, — ты не можешь разговаривать так со своим отцом. Во-вторых, тебе необходимо успокоиться и все обдумать. Мы с твоей матерью разошлись не месяц назад. Мы не вместе гораздо дольше. И последнее, Коринн, мы поговорим об этом на следующей неделе.
— Итак, уверена, что ты хочешь, чтобы я скрывала это от Мэми, как ты скрывал все от меня.
— Да, было бы неплохо, — ответил он. — Я бы и сам сказал тебе, если бы было о чем говорить. И сделал бы это, когда пришло подходящее время. Я буду благодарен, если ты позволишь мне сделать это со своей сестрой, если такое время настанет.
— Как пожелаешь, пап.
— Повторяю, не разговаривай со мной подобным образом.
Она ничего не сказала.
Тогда заговорил он:
— Я зол на тебя, но все равно люблю, а сейчас мне пора идти.
— Хорошо, увидимся, пап.
Он не понял, почему она выделила слово «пап», но не собирался спрашивать, да это и не имело значения. Она повесила трубку.
Хикс вел автомобиль и делал то, что ему не нравилось, по двум причинам. Причем новая причина — разговаривать с определенной женщиной — была той, что не нравилась больше.
Он позвонил Хоуп.
Она ответила после первого гудка.
— Забавно, что ты мне позвонил, — саркастично поприветствовала она.
Как будто это было не то, чего она ждала.
По крайней мере, одно было ясно. Она преодолела свою потребность быть рядом с ним, когда он в ней нуждался.
— Я сказал, что между нами все кончено.
— Ага, я запомнила это, Хикс. Очень ясно.
— Но это не так. Ты мать моих детей. Я собирался найти способ держаться за это и найти нечто хорошее, что мы могли разделить. Но сейчас, Хоуп, действительно все кончено.
Последовала пауза, после чего она сказала:
— Что это значит?
— Это значит, что ты — мать моих детей, и это все, чем ты когда-либо будешь, и я очень надеюсь, что ты подумаешь о возвращении своей девичьей фамилии.
Наступило ошеломленное молчание, которое, как ему показалось, осталось ошеломляющим даже в течении всей последующей реплики:
— Хиксон, если ты злишься, что я сказала Шоу и Коринн…
— Да, я зол. И то, как я зол, означает, что это была последняя капля, переполнившая чашу терпения, Хоуп.
— Она значит для тебя так много? — огрызнулась Хоуп.
— Нет. Пока нет. Но мои дети важны.
На этом он отключился и бросил телефон на пассажирское сиденье.
Она звонила четыре раза за те шесть миль, которые потребовались ему, чтобы свернуть на длинную дорогу, проходящую по огромному участку земли, где ему пришлось не обращать внимания на фигуру мужчины, который стоял на въезде с рацией и зиг-зауэром на поясе.
Он подъехал к большому, раскинувшемуся по сторонам ранчо, которое было построено в прошлом году, после того как Беккер разрушил свой предыдущий не настолько большой и раскинувшийся дом и заменил его новым.
Его телефон зазвонил вновь, и поскольку ему пришлось поднять его, чтобы взять с собой, он увидел, что звонит не Хоуп, а Шоу.
Поэтому он ответил.
— Разве ты не должен готовиться к игре? — спросил он вместо приветствия.
— Да, пап, но нам нужно поговорить.
— Шоу, прости, сынок, но я сейчас занят.
— Я понимаю, пап, и мне самому нужно поторопиться, потому что тренер будет в ярости, если увидит, что я говорю по телефону. Но чтобы ты знал, я поговорю с Коринн, когда она остынет. И хочу, чтобы ты подумал о том, чтобы я постоянно проживал с тобой.
— Шоу…
— Она сука.
Черт побери. Он вынужден был защищать ее.
— Не говори так о своей матери.
— Хорошо, правильно. Прости, — он отчеканил каждое слово. — Но я все еще хочу обсудить проживание с тобой.
— Мы поговорим позже, Шоу. Держи себя в руках, присматривай за своими сестрами, хорошо играй вечером, и мы поговорим, парень. Обещаю.
— Хорошо, пап. Будь осторожен, хорошо?
— Всегда.
Они закончили разговор, Хикс вышел из пикапа, обогнул капот и направился вверх по ступеням, не сводя глаз со стоящего наверху человека тоже с рацией и пистолетом на поясе.
— Мистер Беккер ждет вас, — заявил парень, когда ботинок Хикса коснулся верхней ступени.
«Мистер Беккер. Будто тот был благородным землевладельцем. Бесподобно».
Хикс поднял голову, и парень, повернувшись, открыл резную дверь ручной работы, которая должно быть стоила тысячи долларов, и провел Хикса через нее.
Хикс не стал оглядываться. Богатство и роскошь, которыми наслаждался этот человек, разрушавший жизни, его не интересовали. А вот вооруженный человек прямо перед ним — да.
Его провели по коридору, а затем через дверь слева. Он едва успел войти и отменить, что попал в хорошо обставленный кабинет, как Беккер двинулся к нему, раскинув руки и широко улыбаясь, и выкрикнул:
— Хиксон! — словно он был любимым сыном, вернувшимся с войны домой.
— Беккер, — ответил Хикс, коротко окинув его взглядом.
Высокий. Долговязый. Пятидесяти восьми лет. Но выглядит максимум на сорок восемь.