Сильно она процветать будет, если ты детей невинных убьешь? Дети это будущее деревни. А ты своими же руками это будущее убиваешь! — я тоже повысила голос, пытаясь докричаться не до этого остолопа, а до тех, кто в толпе и способны еще рассуждать.
— Мы принесем их в жертву и лес снова наполниться дичью! — последовал новый довод.
— Вот как? А сильно он наполнился дичью после того как вы убили почти всех стариков в первый год? А на второй год стада оленей наполнили лес? Почему же вот сейчас это вдруг произойдет?
Я сделала шаг вперед. Толпа выстояла, а вот староста с сыновьями попятились.
— Нам нечем кормить своих детей! А это сироты! Их кормить некому! — продолжал выкрикивать старый хрен.
— Я буду кормить этих сирот! А ты во имя твоего гибельного процветания можешь засунуть в эту яму своих внуков, раз прокормить не можешь. Только вот я и их вытащу и себе заберу!
И я сделала еще несколько шагов, но уже не в сторону толпы, а только к группе, что стояла вокруг старосты.
Краем глаза я увидела, что Брендан и Тильпин уводят стороной детей, направляясь к моему дому. Ну, вот и славно. А с остальным я как-нибудь разберусь. Главное детей я вывела.
В глазах старосты по-прежнему бушевал огонек безумия, сдаваться он явно не собирался. Но вот двое его сыновей ездили со мной в город и своими глазами видели то, что я сделала с бандой разбойников. Поэтому в их глазах я увидела панику и страх.
— Да пусть забирает! — внезапно заорал один из них.
Толпа как будто именно этого и ждала.
«Да, пусть». «Вот она-то их и накормит». «Правильно». «Кому они нужны?» Все эти реплики раздавались в толпе, и я немного выдохнула.
— И если вдруг кому-то еще раз придет в голову идея выставить на мороз умирать от голода ребенка, то лучше такому человеку мне на глаза не попадаться, — и я обвела толпу прищуренным взглядом.
Толпа молчала. И я продолжила.
— Всех детей, что не можете прокормить, ведите ко мне. Я сама разберусь и с лесом, и с жертвами, и кого чем кормить.
— Мы не дадим вам ни куска мяса из общей добычи! — проорал староста.
Я подошла к нему совсем близко и прошептала так, чтобы слышали только он и два его сына.
— Да подавись.
Староста стал пятиться, но ноги запутались в снегу и он упал на задницу. Глядя на эту картину в толпе послышались смешки. А когда староста попытался подняться, я постаралась, чтобы он снова упал.
Это и впрямь выглядело комично. И толпа стала смеяться.
И вот тогда я выдохнула окончательно.
Я снова пошла на толпу. Мне домой нужно. У меня там полон дом детей и два парня, которые вряд ли подходят на роль нянек. Толпа расступалась, давая мне дорогу. Я с облегчением поняла, что большинство довольны таким исходом. Люди продолжали улыбаться. То и дело в толпе звучали одобрительные возгласы. Ну еще бы! И от ртов избавились и не убили никого. А в жертву во имя процветания тут, похоже, никто толком и не верил.
Я шла сквозь толпу и уговаривала себя не торопиться. Ноги сами хотели пуститься в бег. Очень хотелось попасть домой и выйти из толпы. Но я справилась, прошла и даже шаг ни разу не ускорила.
И тут я увидела небольшую группу оборотней. Кошечки сидели и смотрели на все это представление издалека. Интересно, если бы толпа начала меня рвать на мелкие кусочки, то они бы вмешались?
Ответ я получила незамедлительно. Они перекинулись в человеческий облик и двинулись ко мне.
— Госпожа ведьма, зря вы так рисковали. Можно было дождаться, когда их в яму скинут и тихонько вытащить. Мы так и собирались поступить. Брендан — пацан еще, но вы-то почему так рисковали? — обратился ко мне один из них.
— Ага. Они бы еще тут долго детей промораживали, потом почти голых в яму скинули, потом бы расходились еще полдня. Кого тогда пришлось бы из ямы доставать на таком морозе? Половина была бы уже мертва, а другая отморозила себе все, что только можно. Пальцы вообще вряд ли бы удалось спасти. А уж про простуду от переохлаждения я молчу. Горячка всем была бы гарантирована, — ответила я.
— Мы как то об этом не подумали. Оборотни мороз по-другому переносят, — и он запустил руку в волосы и подергал их в знак своего полного тугодумства.
Я хмыкнула. И двинулась в сторону дома. Оборотни шли следом, а самый крупный из них пристроился идти рядом со мной.
— Я не рисковала зря. Если спасать, то спасть. А иначе и лезть вообще не стоило. Кстати, что вы тут делаете?
— Его светлость оставил меня за старшего. И сказал приглядывать за вами и деревней. Я сразу понял, когда Брендан убежал весь белый, что в деревне что-то назревает. И мы прибежали вмешаться, так как знали, что и без вас не обойдется.
— Хм. И вы бы вмешались? Если бы, ну…
— Разумеется, госпожа ведьма. Не дело они тут устроили. И вы поступили правильно. Мы бы вмешались и сделали все, чтобы вы не пострадали.
— Спасибо. А как вас зовут?
— Оливье́р, Оливьер Альтеклер, госпожа ведьма.
— А куда делся Ганелон?
— Он напросился с Его Светлостью. Вот уж не знаю, что ему понадобилось в столице, но они уехали вместе, — пожал плечами оборотень.
Мне он почему-то понравился сразу. Возможно своей рассудительностью и спокойствием. А еще тем, что прибежал меня вытаскивать из неприятностей. Я очень люблю, когда меня из них вытаскивают. Вот мог бы и в замке остаться? Или промедлить, прибежать, когда от меня только мокрое место осталось бы. А он примчался почти сразу за Бренданом. И это радовало.
— Госпожа ведьма? Можно спросить? — почтительно наклоняясь ко мне, спросил Оливьер.
— Лика, меня зовут Лика. Спрашивайте. Вы же вроде бы меня спасать прибежали?
— Вы стояли там перед всей этой толпой. Вам не было страшно? Толпа обычно внушает ужас неподготовленным к ней.
— У меня уже был некоторый опыт выхода к толпе, — ответила я, решив не уточнять, что перед королевским балконом толпа обычно гораздо больше.
— Но вы ведь не знали, что мы рядом и готовы вмешаться?
— Нет, не знала.
— Вы настолько сильны или настолько безрассудны?
— Не то и не другое. Я прекрасно понимала, что одной мне с этой толпой вооруженных топорами и ножами мужиков не справиться. И была готова дорого продать свою жизнь. Я хотела дать возможность Брендану