— Была, — ответил официант.
— А куда ты её девал? — подозрительно спросил Евгений.
— Она испарилась, — доложил официант.
— Все мои женщины куда-то испаряются, — глубокомысленно изрёк Евгений.
Испарившаяся женщина подлетала к крыше, где она оставила Мо, но тот куда-то пропал. Раскинув свои симпоты, Маргина попыталась его увидеть, но совсем растерялась: Мо нигде не видно. Куда можно исчезнуть с крыши? Она рассыпалась симпотамы по всей Земле, но Мо пропал, как под землю провалился.
***
Рохо добрался до станции репликации на Глаурии и набрал код планеты Гренааль, чтобы отправиться туда и найти Маргину и Мо. Репликатор привычно полыхнул голубым пламенем, и через несколько прасеков он оказался на Гренаале. Выйдя из станции репликации, Рохо превратился в лебедя и взлетел в воздух. Поднявшись высоко в небо, он раскинул симпоты, определяя знакомые вибрации, но Маргины или Мо нигде не увидел.
Присмотревшись, он увидел яркий узел сплетённых лучей, принадлежащий Блуждающему Нефу. «Ему что, отменили наказание?» — не понял Рохо и направился во дворец Блуждающего Нефа, чтобы узнать, где находиться Маргина, намереваясь передать ей сообщение Хамми. «Хорошо хоть Блуждающий Неф здесь», — подумал Рохо о своём создателе, рассматривая в сетке рой тусклых светлячков, которыми светился дворец Блуждающего Нефа и, взяв их за ориентир, Рохо пустился в путь.
Уже вечерело, и на небосвод потихоньку взбиралась распахнутая величайшим взрывом туманность, подсвеченная зелёным светом звёзд, а в самом центре горела рубинами целая горсть огромных солнц. Столь глубокое небо дистанцировалось от ближних звёзд, редкой россыпью стоящих на страже местных границ. Ночь для Рохо не помеха, потому он не спеша взмахивал крыльями, рассекая воздух, строго придерживаясь курса.
Вскоре показались взгорья, и внизу всё затянуло ночным туманом, колыхающимся большими и медленными волнами, перетекающими в низины. В долину, где между гор располагался дворец Блуждающего Нефа, тоже опустился туман, а огоньки, окружающие дворец, всё также кружили в медленном танце, создавая призрачную симфонию цвета.
В ночном небе, да ещё при тумане, лааки обычно не летают, так как зрение у них, как и у людей, в темноте не аховое. Но по дороге ему попались два молодых лаака, которые, завидев его, решили развлечься, и принялись ширять вокруг него, пытаясь задеть крылом и сбить. Как только один из них приблизился к Рохо, он высунул из лебединого крыла рука и дёрнул лаака за ногу.
Тот кувыркнулся вниз и едва выровнялся возле самой земли. Второй лаак удивлённо летел параллельным курсом, не приближаясь. Вскоре их догнал первый и, сконфуженно глядя на лебедя, полетел рядом с ним.
Так они и сопровождали его до самого дворца, где на шум их крыльев взлетел молодой лаак из охраны, но, узнав Рохо, приветствовал его кивком головы и возвратился назад, на террасу, наблюдая небо оттуда. Молодые лааки улетели, потеряв к нему интерес, а Рохо приземлился на террасу, превратившись в молодого человека, и пошёл на огонёк Блуждающего Нефа, разыскивая комнату, в которой он проживал. Остановившись перед ней, он, на всякий случай, постучал и в ответ услышал голос Лоори: «Входите». Настолько странный ответ от Блуждающего Нефа он не ожидал и ещё раз постучал.
— Входи, что стучишь, — открыл дверь Блуждающий Неф, настороженно глядя вдоль коридора.
— Рассказывай, — кивнул он ему.
Рохо сообщил о поисках Маргины и Мо, о том, как они с Хамми попали в плазменную ловушку и как оказались на планете Глаурия, на пятьдесят гигапрасеков назад. Выслушав Рохо, Блуждающий Неф подумал и сообщил: — Они отправились на Контрольную. Полетишь туда, — он вбросил в Рохо всю последнюю информацию и, кроме того, сообщил о своих планах. Рохо, никак не ожидавший такого от Блуждающего Нефа, спросил: — А как ты это сделаешь?
— Ты мне поможешь, — сказал ему Блуждающий Неф и Рохо со своим создателем спорить не стал.
В двери постучали, и за ней раздался голос Доома:
— Лоори, открой.
Блуждающий Неф вытолкал Рохо в окно, а сам пошёл открывать дверь. «Да, с ним не соскучишься», — подумал Рохо, прислушиваясь к разговору.
***
Альмавер посмотрела на рисунок, потом на Элайни и, внутренне собравшись, выпалила:
— Твоя мама была нам врагом.
— Правда? — искренне обрадовалась Элайни. – Как я вам завидую! Расскажи мне всё!
— Лучше бы мы её не видели, — угрюмо сказал Анапис, но Альмавер глянула на него, нахмурив брови, и он притих.
— Расскажи всё, — взяла её за руку Элайни, усаживая Альмавер на стул. Анапис так и стоял возле двери, облокотившись на откос. Альмавер начала рассказ с самого начала, когда встретила на дороге чародея Монсдорфа, но тут её неожиданно перебил Анапис и сказал: — Если начинать сначала, то первым рассказать должен я.
И он начал рассказывать о хабиба Бата и его любви к Маргине, о своей ненависти к ней, обо всём, что произошло потом. Когда дело дошло до столицы королевства, Арбинара, Альмавер остановила его и начала рассказывать сама. Элайни внимательно слушала, не перебивая, изредка улыбаясь, и смотрела на рассказчиков во все глаза, чтобы не пропустить что-нибудь важное. Алида стояла в стороне, сгорбившись, внимательно слушала, но не разделяла восторгов Элайни.
— Как хорошо, — мечтательно сказала Элайни, — вы видели мою маму. Я бы всё отдала, чтобы взглянуть на неё пусть на мгновение.
Анапис и Альмавер немного растерялись. Выложив всё о себе, они как груз сбросили с плеч и теперь стояли, опустошённые, как будто потеряли цель жизни.
— Спасибо вам, — Элайни взяла за руку Альмавер, — а за будущее не беспокойтесь: не думаю, что мама держит на вас зло, к тому же я непременно с ней поговорю.
— Нам уже всё равно, — безразлично сказала Альмавер, и Анапис кивнул ей головой.
— Пока мы не отправимся домой, живите здесь, — попросила их Элайни.
— Пойдём, я покажу вам ваши комнаты, — сказала Алида, совсем не одобряя решение Элайни. Стукнула входная дверь и Элайни подхватилась со стула.
— Это Сергей, я вас с ним познакомлю, — обрадовалась она и побежала к двери.
Дверь неожиданно открылась, и в проёме оказался неряшливый, высокомерный тип, который пристально посмотрел на всех. Одну сторону его лица, вероятно обожжённую, закрывала кожаная маска с прорезью для глаза с нарисованными белой краской ресницами, как на детском рисунке. Элайни всмотревшись в лицо вошедшего, вдруг вспомнила и удивлённо воскликнула:
— Шерг?
Человек в маске вначале ничего не понял, но вдруг его и так неприятное лицо исказила гримаса, и он со злобой воскликнул: — Элайни?