в настроении, то сам верил всему, что говорил.
Праздность никогда не была отличительной чертой шотландских университетов, а за последние месяцы Мори почти не довелось отвлечься от учебы. Только по этой причине знакомство с семейством Дуглас привлекло его своей новизной. Всю неделю, изо дня в день посещая лечебницу и до глубокой ночи засиживаясь за учебниками, он переживал приятные ощущения, оттесняя их в глубину сознания. Неожиданно для себя он понял, что с нетерпением ждет визита в следующую субботу.
Утро выдалось серое, но теплое. Приняв приходящих больных до обеда, он сел на «дополнительный рабочий», что отходил с Центрального уинтонского вокзала в час дня. Билеты на этот поезд стоили дешево – невероятно, но цена не превышала четырех пенсов. Маршрут пролегал до устья реки Клайд, чтобы развезти по пути судостроительных рабочих. Мори прихватил с собой новый приводной ремень: Брайс, предвидя поломку, вообще-то, заранее купил его еще несколько недель тому назад и теперь охотно передал другу без лишних разговоров. На узловой станции в Левенфорде Мори пересел на узкоколейку и вскоре после половины третьего, как раз когда солнце прорвалось сквозь облака, подъехал к Крэгдорану.
Маленький белый вокзальчик с цветущим боярышником и спутанной ползучей жимолостью теперь выглядел знакомым. Воздух был наполнен ароматом жимолости, до Мори донеслось гудение первого шмеля. Двое молодых людей, одетых как альпинисты, с рюкзаками на спине, вышли из поезда чуть раньше Мори и отправились в буфет. Нагнувшись к нижнему окну, он увидел, как Мэри заворачивала в вощеную бумагу купленные ими сэндвичи. Затем туристы ушли, а она, проводив их до дверей, оглядела платформу.
– Это вы? – Мэри улыбнулась. – А я уже начала опасаться, что вы не приедете. Как колено, лучше?
Она завела его в буфет, заставила сесть. Подошел кот, потерся о его ногу.
– Уверена, что вы не пообедали. Я принесу вам сэндвичи и стакан молока.
– Пожалуйста, не беспокойтесь, – сказал он. – Я перекусил… в… буфете на узловой станции.
– Боже мой, – произнесла она шутливо, приподняв брови совсем как ее отец. – Это весьма странно. На узловой станции никогда не было буфета.
Она вынула из-под стеклянного колпака на стойке тарелку с сэндвичами, налила стакан пенистого молока и протянула ему со словами:
– В ближайшие дни вряд ли кто еще сюда заглянет, и я считаю, будет жаль, если пропадет хорошая еда. Просто сделайте мне одолжение.
Через минуту она уже сидела напротив него и боролась, как ему показалось, с каким-то внутренним волнением, которое вдруг вышло из-под контроля.
– А у меня для вас новость! – воскликнула девушка. – Вы произвели совершенно неизгладимое впечатление.
– Что? – Он отпрянул, не понимая ее.
– Уолтер от вас в полном восторге. С тех пор как вы уехали, он только и делает, что поет вам дифирамбы. Мол, какой вы приятный молодой человек. – Губы у нее дрогнули, но она подавила смешок. – Он очень раздосадован, что не увидится с вами сегодня вечером – ему нужно быть на собрании Гильдии муниципальных чиновников в Уинтоне, так что я должна передать вам его глубочайшие сожаления. – И прежде чем Мори как-то отреагировал, она продолжила: – Но завтра он устраивает для нас чудесную экскурсию. Нам предстоит обогнуть на пароходе Кайлс-оф-Бьют, остановиться на обед в Гэрсее, а затем вернуться домой.
Он посмотрел на нее с хмурым выражением, ничего не понимая.
– Но я никак не могу приехать завтра.
– А это и не понадобится, – спокойно заявила она, – отец говорит, что вы переночуете у нас. Будете спать в комнате нашего Уилли.
Он все еще продолжал хмуриться, но постепенно лицо его прояснилось. Ему прежде не доводилось встречать таких простых, открытых людей. Приема в лечебнице на завтра не планировалось, и, конечно же, он не много потеряет, пропустив всего один день работы. Кроме того, воскресенье в Уинтоне – невыносимый день, который он всегда терпеть не мог.
– Поедете? – поинтересовалась она.
– С удовольствием. А сейчас я должен починить мотоцикл.
– Он в камере хранения. Дугал убрал его туда, чтобы не мешался под ногами.
В течение следующего часа Мори трудился, прилаживая новый ремень, который пришлось разрезать и заклепать. Время от времени она заходила к нему и наблюдала, как идет работа, не говоря ни слова, просто для компании. Когда он закончил, то выкатил машину и завел.
– Прокатимся?
Она посмотрела на него с сомнением, приложив ладонь к уху, чтобы заглушить громкое тарахтение выхлопной трубы.
– Никакого риска, – успокоил он ее. – Просто садитесь сзади и крепко держитесь.
– Я не могу отлучиться до прибытия четырехчасового. Но после вы могли бы отвезти меня домой. Я позвоню отцу из кассы, чтобы он не приезжал за мной.
– Тогда решено, – весело сказал Мори.
На душе у него стало необыкновенно легко. То ли оттого, что удрал от работы, то ли от зеленых просторов вокруг, но он чувствовал себя на подъеме, словно вдыхал какой-то редкий, небывалой чистоты воздух. Пока Мэри не освободилась и для того, чтобы проверить мотоцикл, он по-быстрому прокатился до ближайшего холма, а когда вернулся, то она была готова к отъезду. Чернышу, которому пришлось остаться, Мэри налила блюдечко молока на ужин.
– Сесть я должна, наверное, сюда, – сказала она, пристраиваясь бочком на сиденье.
– Нет, так не годится. Вы можете слететь. Нужно сесть прямо.
Она засомневалась, затем скромно перекинула ногу, но так неумело, что не успел он отвести взгляд, как заметил белую полоску над чулком.
– Я пока не научилась, – сказала она, покраснев.
– У вас прекрасно получается.
Мори мигом запрыгнул в седло, и они поехали. Сначала медленно, тщательно объезжая все рытвины, а потом, когда он почувствовал, что девушка держится увереннее, прибавил газу. И они помчались через болото так быстро, что ветер свистел в ушах. Она крепко обхватила его за талию и, повернув голову в сторону, прижалась к его плечу.
– Вы в порядке? – крикнул он.
– Превосходно! – в ответ прокричала она.
– Нравится?
– Это… так здорово. В жизни не ездила так быстро.
Они делали по крайней мере тридцать миль в час.
Когда он подкатил к лавке в Ардфиллане, щеки у нее горели, волосы растрепались от ветра.
– Какое удовольствие! – Она посмотрела ему в глаза и рассмеялась, слегка покачиваясь, все еще пьяная от скорости. – Пойдемте в дом. Я должна привести себя в порядок, а то у меня ужасный вид.
Пекарь приветствовал его сердечно, а Уилли – с еще большим энтузиазмом, чем прежде. Тетушка, однако, встретила гостя несколько сдержанно, ее глазки так и сверлили его, а временами в них появлялось холодное подозрение, хотя позже она несколько смягчилась, когда он внимательно выслушал