Читать интересную книгу Иди сквозь огонь - Евгений Филимонов

Ждать долго не пришлось, двери распахнулись, выплеснув наружу взъерошенного мастера. Палыч махал рукой в сторону удаляющегося кортежа, и кричал на ходу:

– За ними, Серёж, за этими гадами. Давай, давай.

Он заскочил в джип, уже начинающий движение и пристегнулся:

– Гони, Грай, гони. Не дай им оторваться, уйдут ведь!

Сергей задумчиво хмыкнул, он сомневался, что Кайзер просто так оставит его вне разборок, тем более теперь, когда всё закрутилось невероятным смерчем.

– Не, Палыч. Не оторвётся. Кайзер нам покажет, куда ехать, не переживай. На то он и Кайзер.

Пал Палыч всмотрелся в профиль воспитанника, и согласно кивнул:

– Пожалуй ты прав. Но, какая сволочь, а… В больнице полный бардак. Севке челюсть попортили. И девчонка с регистратуры трясётся вся, напугали так.

Он рассказал, коротко, выжимая из полученной за короткий рывок в больничку информации значимые факты, но Грай привык к такой подаче и легко воссоздал всё произошедшее.

– Значит, все наши были?

– Похоже, да. Всеволод говорит – человек десять. Девчонка путается, но, вроде, тоже около десятка насчитала.

– Получается, все в сборе, я последний. Дэн был перед нами, Кайзер его дождался и стартанул сразу. Значит – я попал.

Грай сгорбился за рулём. Палыч поддерживающе тронул его за руку:

– Серёж, утрясётся… Ну, да, не склеится уже, но ведь можно всё утрясти, развести как-то, по понятиям, по памяти старой.

– Палыч, именно, что по старой памяти, у нас свои заморочки. Да скоро и поймёшь всё. Вот только, боюсь я, Кайзера совсем понесло.

– Почему это?

– А они едут не к клубу, и вообще ни к одной из берлог наших. Понимаешь?

Палыч покрутил головой по сторонам, пытаясь разобраться, куда они движутся, и до него начало доходить.

– Дорога к детдому?

– Да, к пустырям. На нашу поляну.

– Вашу поляну?

– Палыч, ну ты же знаешь всё. Туда, где всё началось. Не крути головой, ты уже не раз обмолвился, что в курсе.

– Знаю, серединка на половинку. Ладно, не хочешь не рассказывай, оно, может, и само всё там расскажется.

Палыч замолчал, задумчиво уставившись вперёд. Где-то вдалеке перед ними катилась гусеница Кайзеровских машин, и Граю оставалось лишь рвать мотор, чтобы не отстать.

Катя искоса поглядывала в окно, в тщетной попытке разобраться, куда их везут. Она поняла, что находится где-то на окраине, и с каждой минутой удаляется всё дальше от школы, дома и всего остального, с чем познакомилась за свою жизнь. За короткий отрезок времени, проведенный в джипе Кайзера, Катя поняла, насколько мало знает город и окраины, змеящаяся дорога вела куда-то в неизвестность, разветвляясь раз за разом, и она уже потерялась в этой паутине.

Роза все ещё не пришла в себя. Кайзер, похоже, ударил её не просто кулаком, а приложил, сам того не ведая, выплеском окружающей его зелени. Катя бережно поглаживала голову цыганки, лежащую у неё на коленях, полегоньку прикасаясь к её ауре и внутреннему Я. Она помнила наказ Розы, запретившей ей касаться людей в отключке, но разве сейчас до условностей?

И касание за касанием, дыхание гадалки становилось всё ровнее и ровнее, аура – всё спокойнее и спокойнее, зелень с поверхности голубой глади вытеснялась всё быстрее и быстрее, и, наконец, Роза пришла в себя. Ресницы задрожали и открылись, цыганка застонала сквозь кляп, так и не убранный кайзеровскими прихвостнями, и попыталась сесть, но её подвели мышцы, затёкшие от лежания в неудобной позе. Катя помогла, приподнимая внезапно отяжелевшее тело, которое ещё недавно поражало лёгкостью и силой, и Роза сумела выпрямиться и сесть.

– Кайзер, она пришла в себя, – сидевший рядом с ними крепко сбитый налётчик дотронулся до плеча ведущего джип вожака.

– Пришла, говоришь? Ну и хорошо, смотри там за ней. – В голосе Кайзера проскальзывала весёлая злость, он уже торжествовал победу, зная и предвкушая финал. – Смотри, чтобы кляп не съела, да не прокляла невзначай, она это может.

Он расхохотался, увидев в зеркало заднего вида, как сверкнули гневом тёмные глаза.

В нём самом клокотала ярость – уже не белая, а лёгкая, бесшабашная. Принятое решение сняло груз с плеч, и теперь оставалось лишь довершить начатое. Мысли о том, что где-то позади их догоняет Грай с Палычем на борту, совершенно не волновали, все роли уже расписаны, в этой пьесе режиссёр – он, и горе статистам, попавшим на сцену его театра.

Катя чувствовала, как распирает сидящего впереди Кайзера сила, как она расплёскивается вокруг него, прикасаясь к способным Видеть. Обжигая злобой, бескрайней лютостью и бессердечностью – сила явно шла не от Света, источник её таился где-то во Тьме. И, что странно, с каждой минутой, что они удалялись от центра города, свечение его ауры наливалось всё большей мощью, словно он приближался к источнику своей подпитки. Катя увидела, как расширились глаза Розы, уставившейся на Кайзера, похоже, цыганка увидела то же, что и она. И, скорее всего, понимала причину происходящей метаморфозы.

– Куда мы едем? – Катя решилась задать вопрос, понимая, что уже всё равно, куда они едут, их судьба аршинными буквами просвечивала в ауре весело ощерившегося волчьим оскалом Кайзера.

– А тебе не всё равно, Катя-Катерина? Раньше надо было думать, а сейчас – сиди и жди, куда ветер занесёт. Не трогала бы Валета, и не случилось бы всей этой дури. А теперь, прости, ответ придётся держать.

– За что? – Катя не стала кричать, эмоции здесь никого не впечатлили бы.

– За что отвечать? За то, что он мне наркотики совал, да ещё и с намёком на оплату натурой? За это я должна отвечать?

Кайзер отмахнулся, его уже не волновало ничего, ни одно слово, что вырвется изо рта этой дрянной девчонки. Что-то внутри него шептало, что сейчас происходит то, что должно произойти, потому что так начертано давным-давно.

И с каждым мигом шёпот становился всё слышнее. Как становилось ближе то место, где некогда связалась в одно целое его стая. Стая Кайзера, псы, клеймённые печатью Волка и опалённые жаром жертвенного костра.

Машина свернула с асфальтовой дороги на невзрачного вида просёлок, уходящий в гущу зарослей. Повиляв вслед изгибам колеи, и поскакав на рытвинах и ухабах, джип вырвался на открытую местность, обрамлённую всё теми же кустами и хилыми деревьями.

Катя разглядывала пустырь, по-другому назвать это место не получалось. Словно какая-то сила изъяла из этой точки пространства всё живое и оно, это место, стало пустым, безжизненным. И всё, что его окружало, тоже опалило этой силой, отчего и не разрастались здесь деревья, плешь вытягивала из них жизненные соки.

Она чувствовала наполняющее это место злое сияние, сродни тому, что наполняло печати на плечах Кайзеровой своры. Прикрыв глаза и отдавшись внутреннему зрению, Катя увидела на поляне, ближе к дальнему краю, несколько пульсирующих фонтанчиков зелёного огня, бьющегося в такт сердцу неведомого существа. И, словно почувствовав прибытие гостей, источники забились сильней, приподнявшись над землей, приветствуя давних знакомых.

Джипы расположились полукругом на краю поляны, где кончалась кривая дорожка, ведущая сюда. Дальше путь терялся, исчезая с карты мира.

Бывшие детдомовцы рассыпались вокруг машин, угрюмо поглядывая на Кайзера и на чахлые, полумёртвые заросли.

Память хранили всё, но этот кусок жизни каждый из присутствующих упрятал так глубоко, как только мог. И теперь они ждали. Неосознанно сжимаясь стайкой, словно испуганные щенки перед лицом смертельной угрозы. Несмотря на приобретённый за года опыт и мастерство, бесшабашность и безбашенность – местная аура пригибала их к земле, требуя платы. Яростно взывая к своим отпрыскам, что жили теперь у них не только в печатях, но и в душе.

А Кайзер купался в потоках местного сияния. Он вернулся домой, туда, где обрел свою силу, ту, что позволяла ему идти по жизни, заглядывая в будущее и предугадывая опасность.

Она требовала платы. И он обещал ей – то, в чём ещё до этого поклялся самому себе – уничтожить весь этот мир. Забрать его жителей в тартарары, за содеянное ими. За Майку. За Кирилла. За Валерку. За всех пацанов и девчонок…

Да, истребованная мзда не стала для него грузом, он умер давно, вместе с той, что ушла из этого обиталища грязи людской. И он хотел, чтобы умерли и все остальные. В этом ему помогали братья, не давшие тогда умереть по-настоящему. Ибо они поклялись.

Кайзер шатающейся походкой дошёл до пульсирующих источников и упал на колени. Сияние тотчас накатило на него, поднимаясь от ног всё выше и выше, пока не облекло тело Кирилла нефритовым коконом, похожим на гигантскую куколку мотылька, что несёт на своём теле и крыльях мёртвую голову, как обещание будущего всему живому.

Катя и Роза, выведенные из джипа кем-то из детдомовцев, единственные среди присутствующих могли видеть происходящее на другом уровне бытия. Возможно, Валера тоже увидел бы кусочек иного, но парнишка все ещё находился в прострации, съёжившись на заднем сиденье машины Кайзера, где его и оставили. К нему подходили, по одному, по двое, пытаясь понять, что с ним – как принюхивающиеся волки, разглядывающие больного собрата, и не находящие в нём никакой заразы. Он оставался для них частью стаи, пусть и не нёс больше злого сияния в печати – для них волчья голова была лишь знаком общности. А шрам на плече Валеры никуда не делся.