В издающемся в Израиле на русском языке журнале приведены размышления известного израильского философа Шмуэля Бергмана:
«Наша роль в диаспоре – это роль паразитов. Возьмем тех евреев, которые жили и творили в Германии накануне Первой мировой войны и вскоре после нее. Возможно, что у них была, даже несомненно, была какая-то стимулирующая роль в немецкой культуре. Но если говорить о самовыражении нации, еврейской нации, о ее вкладе в мировую культуру, то общий итог их деятельности, мне кажется, был резко отрицательным. То же самое можно, по-видимому, сказать и о нашей роли в сегодняшней Америке, хотя тут я не специалист.
Трудно объяснить все это человеку, не жившему в ту эпоху. Были журналы такие, как «Тагебух» Шварцшильда, «Вельтбюне» З. Якобсона, со страниц которых евреи регулярно, словно инъекцию, вспрыскивали нигилизм и раздражение в кровь немецкого народа. О да, евреи умели многое подмечать и в силу своей безответственности могли позволить себе высмеивать любые отрицательные стороны немецкой жизни, немецкое офицерство, буржуазию, домашний уклад, могли выставлять напоказ их отталкивающие черты. Все это началось давно, еще со времен Гейне. Авенариус (редактор журнала «Кунс творт», сыгравший большую роль в становлении Кафки как писателя) однажды написал: «Евреи являются администраторами немецкой литературы». И это была правда… Более того, если говорить о тогдашних немецких или чешских евреях, то их «роль» внушала им ощущение превосходства, высокомерия по отношению к окружающему народу. Между тем ощущение это было абсолютно безосновательно, ведь они на самом деле существовали-то благодаря физической и духовной деятельности этого народа. Любопытно, что в Германии в то время развивалась и чисто немецкая литература, которую евреи вообще не читали: эта литература рассказывала о жизни крестьян, которая евреев совершенно не интересовала. Таким образом, существовали как бы две немецкие литературы: та, которая интересовала евреев, и та, которую они игнорировали. И то, что при этом евреи владели многими крупными газетами и издательствами и в определенной степени контролировали таким образом развитие немецкой литературы, было нездоровым и опасным явлением».
Автор приходит к очень суровому выводу:
«…в общем, вклад евреев имел нигилистическое влияние (как мне кажется, и в сегодняшней американской литературе) и в нем было что-то неуловимо паразитическое».
И действительно, это начинается еще с Гейне, писавшего, например:
Большой осел, что был мне отцом,Он был из немецкого края;Ослино-немецким молокомВскормила нас мать родная.
Немцам внушалось, что они стадо ослов, опасное для соседей, так как по своей тупости способны растоптать нормальных людей. И это выплескивалось на талантливейший из западноевропейских народов, воинственный и сильный духом народ, гордый, вплоть до самовозвеличения. Ясно теперь, и без труда можно было предвидеть еще тогда, что эта линия поведения могла иметь лишь два хода: либо немцам окончательно сломают хребет, либо их толкнут – на отчаянную, безумную попытку сопротивления. Второй исход и реализовался, и это был, мне кажется, хотя и не единственный, но один из существенных факторов, породивших германский национал-социализм.
На эти чувства налагались непрерывные финансовые скандалы, опять с перевесом еврейских фамилий. Так, дело спекулянта Юлиуса Бармата, рассматривавшееся в 1925 г., гремело по всей Германии, и его имя стало нарицательным. Например, Радек издал брошюру «Барматовская социал-демократия», где писал о «польско-еврейско-голландско-немецких спекулянтах», которые, по его словам, были особенно тесно связаны с социал-демократией, в то время как Штреземан опирался на концерн «русского еврея Литвина».
Конечно, не одна Германия, но и другие страны, побежденные в Первой мировой войне, перенесли в послевоенные годы особенно тяжелое время, разруху, восстания. Так, в Венгрии, появившейся на свет из осколков Австро-Венгрии, в 1919 г. возникла Венгерская Советская республика. Не раз отмечалось поразительное (по непропорциональности со всем населением) участие евреев в ее руководстве. Так, О. И. Левин пишет:
«По данным известного венгерского социолога Оскара Ясси, самого еврея по происхождению (если не ошибаюсь, формально не ушедшего от иудаизма), занимавшего пост министра национальных меньшинств в первом революционном, добольшевистском правительстве, так называемого периода Карольи, соответствующего у нас периоду Временного правительства, число евреев – руководителей большевистского движения доходило до 95 %. Во избежание недоразумений следует еще прибавить, что Ясси отнюдь не “черносотенец”. Он принадлежит к группе весьма радикальной, всю жизнь боролся за всеобщее избирательное право, аграрную реформу, требуя уничтожения крупного землевладения, равноправия национальностей и установления демократического строя и вынужден теперь, при реакционном правительстве Хорти, жить в эмиграции».
Дополнительные сведения содержатся в цитированной выше книге Зомбарта. Он ссылается на семинарскую работу своего ученика, написанную по венгерским материалам того времени. Зомбарт пишет:
«В Венгрии в 1919 г. все основные вожди были евреи: Бела Кун, Погани, Самуэли, Корвин-Клейн, Кунфи, Лукач. Из 33 народных комиссаров, членов правящего совета, 24 были евреи; 9 неевреев занимали менее влиятельные места (комиссаров по делам украинского или немецкого меньшинства и т. д.)».
Далее приводятся подсобные данные, из которых мы заимствуем только несколько типичных примеров:
«Народный комиссариат по военным делам: из 7 народных комиссаров 6 евреев, из 52 глав секций – 39 евреев. Народный комиссариат внутренних дел: оба комиссара и их заместители – евреи. Народный комиссариат финансов: все три комиссара и все их заместители – евреи. Народный комиссариат просвещения: все 5 комиссаров – евреи, из 27 главсекций – 21 еврей. Народный комиссариат земледелия: 1 комиссар еврей (врач) и 2 – христиане (пастух и каменщик). Совет народного хозяйства: 4 комиссара – евреи и 2 – христиане (рабочие)».
В 1922 г. Вейцман вел переговоры с итальянским министром иностранных дел, синьором Шанцером, «возможно, еврейского происхождения» (в то время, как премьером был Лузатти, тоже еврей).
Вот особенно драматический пример из жизни послевоенной Италии описывает Р. Михельс.
В 1920 г. сложилась критическая ситуация, напоминавшая предреволюционную. Рабочие захватывали заводы и иногда по месяцу их оккупировали, создавались рабочие вооруженные отряды. Тогда правительству удалось организовать встречу предпринимателей и рабочих на общенациональном уровне, и кризис удалось предотвратить. Кто же с кем встречался? Предпринимателей представлял генеральный секретарь союза предпринимателей Оливетти – еврей, а рабочих – Террачино из Турина и Бруно Леви из Генуи, оба евреи. И это в Италии, в которой тогда на 39,5 млн. населения приходилось 50 тысяч евреев!
2. Ко второй войне
В Англии, в развитие традиции, начавшейся еще с Д’Израэли, евреи занимали высокие государственные посты. Например, сын Иосифа Айзека, виконт, барон, лорд, маркиз Рединг был главным судьей, вице-королем Индии и министром иностранных дел. Герберт Самуэль был не только главой либеральной партии, но и Верховным эмиссаром в Палестине, которая после войны была превращена в «подмандатную территорию Англии». Он занимал этот пост в 1920–1925 г. Еще в 1914 г., когда Вейцман старался завязать контакты с английским правительством по поводу переселения евреев в Палестину, ему сказали: «У вас есть еврей в правительстве», – и указали на Герберта Самуэля. За время правления Самуэля в Палестине ее еврейское население выросло вдвое. Брат же Герберта Самуэля, Стюарт, как сказано выше, был направлен в Польшу, чтобы удостовериться, что евреи не подвергаются там притеснениям.
Еще с 1920 г. начались ожесточенные столкновения еврейских поселенцев с коренными палестинцами. Тогда в них участвовал отряд, организованный Жаботинским, который был приговорен за это к 15 годам тюрьмы. Вскоре Самуэль амнистировал Жаботинского, но тот отклонил амнистию, так как она распространялась и на осужденных арабов. Тогда приговор ему был пересмотрен и отменен. Интересно, что, говоря об этих столкновениях, Вейцман без колебаний называет их «погромом», как и столкновения в 1929 г. Он говорит о «иерусалимском погроме». И по поводу России он говорит о «тысячах жертв погромов», в то время как при самых крупных столкновениях число жертв было несколько десятков. То есть Вейцман фактически предлагает рассматривать «погромы» в России 1902–1906 гг. как аналог позднейших арабо-еврейских столкновений (в гораздо более слабой форме).