– Да, правда, ты же к ведьмам уйдешь, а мне родиться скоро. Убитые скоро родятся… И Дар на землю тянет. Только я боюсь.
– Чего?
– Дара. Он ведь со мной останется, я знаю. Если бы я успела передать… Что я буду делать? Непонятно… Опять с ума сходить?
– Научишься.
– Не знаю… Так трудно быть не такой, как все… и я же все забуду, Таня! Все-все. Все свои ошибки, глупости и тебя…
– Что-то будешь помнить, смутно-смутно. Что-то во сне увидишь. Сон, как книга. Его можно прочитать. Смотри сны и все вспомнишь. Ариша, – Таня коснулась призрачной руки девушки, рука прошла как сквозь холодный ветер, – мне пора. Ухожу. Силы утекают. Прости, что не уберегла.
– Не твоя вина, не твоя воля. Не думай даже! Ты мне сейчас хорошее сказала. Про сны. Страх уходить начал. Прощай, Таня.
– Прощай.
И Арина, снова став маленькой девочкой, улыбнулась и скрылась в серых зарослях. Таня медленно разлепила смерзшиеся веки. Вынула руки из рукавов, потерла лицо. Достала из сумочки две коротко обрезанные белые розы и положила их на холмик снега на могиле. И проснулась еще раз… В теплой постели под пуховым одеялом.
Почему она так привязалась к Арине? Может, потому, что она была такая беззащитная? Или потому, что почти сумасшедшая… Почти… Фраза, брошенная при знакомстве, что ясновидящие часто с ума сходят, была чистой правдой. Ариша, как многие пророчицы, всегда балансировала где-то на грани между откровением и безумием. Иногда она запиралась у себя в съемной квартире – не могла ходить по улицам. А иногда целыми днями кружила по городу, привязываясь к незнакомым людям, пытаясь их предостеречь… Себя не видела… Или не хотела видеть? Неизвестно. Когда Таня заглядывала в нее, неизменно терялась в хаосе мыслей и образов, захлестывавших девушку. Долго не выдерживала… Ариша с этим жила… Неудивительно, что так вышло. Она еще долго протянула. Нет, не так. Девушка была дорога ей именно тем, что ведьма, умеющая обращаться в зверя или птицу, была таким же реальным персонажем ее мира, как дворник или пожарный. Возможно, в силу безумия, что поселилось в ней вместе с даром. А может быть, только таким, как Ариша, да еще поэтам открыты чудеса, невидимые остальным? Точнее, они открыты чудесам. Увидела же Юлька. И не отшатнулась. А умный, тонкий, рациональный Вадим Струганов принял не сразу. Хотя все-таки принял… Все, хватит. «Не твоя вина, не твоя воля», – сказала себе Таня.
Но не могла остановиться и еще долго лежала, вспоминая то, как хоронила девушку, то, как провожала Зинаиду.
…Когда они вернулись из леса утром, Зинаида сразу легла, а Тане пришлось кормить оставшуюся мелкую скотину – кур и козу. После Татьяна мыла избу и, кое-как наколов дрова, топила баню, немного, правда, перестаралась с жаром, поэтому сначала помылась сама, а потом, когда баня остыла, повела туда бабу Зину. Она выглядела совсем слабой. Таня вызвалась помочь, но Зинаида Никифоровна сказала: «Сама, не сердись, Танюша, без тебя обойдусь». Вымылась, переоделась во все чистое и снова прилегла на перестеленную Таней постель. Чай пить не стала и от еды отказалась. После бани она чуть порозовела, и Татьяна даже начала надеяться, что все обойдется. Хотя понимала – глупо. Ну уж очень не хотелось оставаться одной. Зинаида лежала на свежих простынях и, казалось, спала. Таня тоже не выдержала и задремала. Целый вечер и ночь просидела рядом, вглядываясь в восковой профиль, вслушиваясь в дыхание, ожидая просьбы, тоскуя… Разбудил ее тихий голос ведьмы:
– Танечка, не спи – они прилетели…
За окном слышался шелест крыльев. Таня выглянула в окно – на яблони сели черные, как смола, вороны. Их было много, десятки. Кое-где ветки кренились под их тяжестью. Удивилась:
– А я думала, ночью птицы не летают…
– Разве ж это птицы? Это они. Подойди, – прошелестела Зинаида. – Руку дай. – Голос бабы Зины совсем ослаб.
Татьяна присела на табурет рядом с кроватью, протянула ладонь, в нее легла легкая, как мертвая ветка, кисть.
– Возьми. Пригодится. Это не людское, это тебе… надо, а мне нет… пора…
Потекла сила, за правое плечо переместился плотный фиолетовый шарик… Зинаида Никифоровна облегченно вздохнула и закрыла глаза. Токи струились по Таниной руке, наполняя тело… С громким гортанным карканьем взвились с деревьев вороны и закружили над домом, над спящей деревней…
Неожиданно выплыло: когда-то в самое первое лето в Лукино, когда Гошка был совсем малыш, а Таня еще не знала себя, они с бабой Зиной отняли вороненка-слетка у мальчишек, что наезжали летом к своим бабушкам из города. Малая злая стайка детворы загнала неуклюжего птенца к глухому забору и тыкала в него палками. Вороненок истошно орал, разевая большой, красный изнутри клюв. Разгневанные родители кружили над крышами и забором, сердито каркая, норовя клюнуть или обгадить обидчиков. Зинаида Никифоровна растолкала мальчишек, взяла испуганного птенца, прижала к груди. Строго оглядела ватагу, пригрозила:
– Нельзя ворон обижать! Кто ворону убьет – проводника лишится!
– Какого проводника? Из поезда, что ли? – с издевкой спросил рослый белобрысый конопатый пацан, почти подросток, по виду – предводитель деревенских разбойников. Вожак.
– На тот свет, дубинушка! – окончательно рассердилась Зинаида. – Слушайте меня, пока жива. Знаете ведь, кто я? Бабки небось говорили?
– Знаем, – конопатый смотрел прямо в глаза, – ведьма.
– Правильно. Ведьма. А ведьма что делает? Ведает! Вот я и ведаю, и вас, непутевых, учу – никогда ворон не обижайте, душа потом в потемках заблудится.
– Когда это потом? – подал голос насмешливый вожак.
– Тогда! После смерти вороны души провожают туда, куда каждой положено.
– Сказки все это. Нет души никакой. И после смерти ничего нет, – возразил конопатый, – мне папа говорил.
– Дурак у тебя папа, прости Господи, – отрезала баба Зина и зашагала домой. А Таня следом. А вороненок был черный-пречерный…
…Она отпустила безжизненную руку ведьмы и вышла из дома. Вороны еще кружили, теперь уже беззвучно, потом облетели дом и скрылись в сторону леса. Светало…
Татьяна нехотя вылезла из теплой постели. Накинула халат. На кухне грохотал сковородкой сын.
– Привет, ма! Ты сегодня долго спишь! Не забудь, тебе еще на Гривцова ехать работу принимать. И зачем ты ремонт затеяла?
– Чтобы чисто было. Кстати, хороших ребят твой отец порекомендовал – быстро сделали и качественно! Передай ему от меня спасибо.
– Сама скажешь завтра.
– Если не забуду. Постараюсь не забыть. Все-таки Валера молодец, что меня уломал. Честно говоря, я сомневалась, думала – ну, заведутся на полгода, а тут – месяц, и все готово. И вроде ничего не отваливается! Все на совесть. Одна малярша даже вызвалась все последствия ликвидировать: полы вымыть, подоконники, ванную с туалетом и мебель по местам предложила расставить. Очень удобно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});