Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мистер Робинсон! – Медовый голосок, как у "голубого".
Кей наконец ушла в свою каюту, а я занял ее место на палубе; было около десяти утра, и я нежился под ласковыми солнечными лучами, как кот на завалинке.
– Ну? – буркнул я, даже не обернувшись на зов.
Это был ушастый Трейни. Удивительно для сотрудников спецкоманды "Сириус", но он не носил очков и, несмотря на какую-то легковесность, присущую в основном балетным танцорам, имел достаточно крепкие мышцы и хорошую реакцию. Что касается его умственных способностей, то мне они были до лампочки. Когда начнут дымиться наши задницы, я предпочел бы иметь вместо двух яйцеголовых умников одного "борзого", способного за пять секунд сделать семь выстрелов в "яблочко".
– Пожалуйста, спуститесь в радиорубку.
Радиорубкой мы условно называли секретный центральный пост.
Я молча последовал за Трейни.
В рубке было душновато. Окруженный разнообразными мониторами и созвездиями разноцветных сигнальных лампочек, Слоули трудился как фантастический создатель параллельных миров.
– Мы на поводке, – коротко сказал он и указал на экран локатора.
– Что за зверь?
– Быстроходное судно небольших габаритов. Много пластиковых деталей. Имеет радар. И мощный передатчик. Выходит на связь с кемто на суше регулярно через каждые полчаса.
– Ты уверен, что эта лайба идет именно за нами?
– Почти.
– Как это понимать?
– Чтобы быть уверенным на все сто, нужно провести ряд маневров: менять скорость, курс, вплоть до возвращения в Лимассол.
– Эк ты хватил, батенька… – пробормотал я в тревоге – мало нам разборки с "братками" на суше, так еще мылятся и приключения в море. – Необходимо любой ценой рассмотреть судно и тех, кто на нем, поближе. Это возможно?
– Нет проблем. – Слоули посмотрел на часы. – Через девять минут можно выйти на связь со спутником. Небо безоблачное, так что видимость должна быть неплохой.
– Переключишь на капитанский мостик. А мы с кэпом посоветуемся по поводу курса.
Боб Миллер, услышав новость, выдал добрый английский матерок. Интересно, где его учили так ясно выражать чисто русские мысли на языке туманного Альбиона?
– Уйдем в отрыв, – горячился Боб, размахивая руками, густо поросшими рыжими волосами; сам он был светло-русым. – У нас движки – звери.
– И притащим их – или других – на хвосте в Сен-Тропез. Если оторвемся от лайбы, которая позади, то нас сразу могут "передать" по эстафете. Я не думаю, что наши противники настолько наивны, что не подготовили дублеров.
– Что вы предлагаете? – Кэп начал остывать.
– Во-первых, нужно лечь в дрейф. Искупаться, рыбку половить… Да и куда спешить мистеру Робинсону с супругой на отдыхе? Вот и посмотрим, как среагирует эта рыбаприлипала, – кивнул я в сторону кормы.
– Я бы не советовал ложиться в дрейф в открытом море.
– Почему?
– Подозрительно. Даже чокнутые янки жмутся поближе к берегу. Впереди по правому борту у нас Крит. Нужно через пролив Касос взять курс на Киклады. Там очень много очаровательных островков, где, кстати, можно легко затеряться. Тогда наш вояж будет вполне оправдан и не вызовет дурных мыслей у тех, кто у нас на хвосте.
– Если, конечно, они не знают точно, за кем идут, – буркнул я раздраженно. – Но идея вполне удобоваримая. Мы им устроим игру в кошки-мышки… – Я включил переговорное устройство: – Слоули! Ты связался со спутником?
– Да. Включаю ваши мониторы.
– Боб, крути штурвал. Идем на Киклады.
– Есть, сэр. – Воодушевленный Миллер отдал соответствующие указания Хуго.
Наконец на экране появилось изображение.
– Ближе, нужно ближе, Слоули!
Наш преследователь пока представлял собой спичечный коробок на синем полотне.
– Постараюсь…
Крохотное суденышко начало расти на глазах. Четкость была достаточно неплохой, и вскоре стало понятно, что нас преследует глиссер с командой из трех человек. Но их лица я разглядеть не мог.
– Слоули, дай деталировку!
– Все, шеф, абзац. Аппаратура уже не тянет.
– Придумай что-нибудь! – заорал я и добавил тихо: – Умник хренов.
– Поздно. Спутник уходит из зоны радиовидимости.
– Ладно… – сказал я, добавив непременное "бля". – Надеюсь, ты записал картинку?
– Обижаете…
– Доставь кассету в мою каюту. И побыстрей.
– Слушаюсь!
– Боб, готовь нашу "малютку" и пловцов.
– Покуролесим? – обрадовался Миллер.
– Ага. Только когда найдем подходящее местечко среди островов. И добавь скорости. Мы должны бросить якорь до темноты.
Я прокручивал запись, наверное, в двадцатый раз. Море, барашки волн, стайка дельфинов, несколько масляных пятен – какой-то сукин сын промыл баки – и наконец глиссер. Что меня насторожило в первую очередь, так это его обводы. Похоже, эту скоростную посудину, как и нашу "Сидни", строили по спецзаказу. По крайней мере, покопавшись в памяти, я аналога не нашел. В свое время нас, диверсантов-спецназовцев ГРУ, учили многому. В том числе и разбираться в типах судов, как морских, так и речных. Во время ежегодичных переподготовок мы штудировали и толстые альбомы с изображениями самолетов, танков, ракет, различных плавсредств, стрелкового оружия зарубежных стран, вертолетов и прочего железного лома, которым человечество захламляло Землю – свой дом, и так уже похожий на мусорную свалку. Но даже среди новых разработок, имеющихся в технической картотеке нашей "конторы", висевший у нас на хвосте глиссер не присутствовал. Вывод напрашивался сам собой.
И все же не только это обстоятельство заставляло меня насиловать видеомагнитофон с одержимостью маньяка. Что-то тревожило, бередило мою душу – пока неосознанное, расплывчатое, а оттого неприятное, как пьяная шалава в постели. У меня уже начали летать перед глазами стеклянные мухи, а я все смотрел на бесконечные кадры, смотрел, смотрел…
И вдруг… моб твою ять! Трижды осел ты, Волкодав! Не заметить бурун от перископа подлодки примерно в миле от глиссера – это просто черт знает что.
Чья она и что делает в этих водах? Космос выделил нам только десять минут, и, к сожалению, для настоящего анализа времени было маловато, но даже ориентировочная прикидка курсов подводной лодки и глиссера позволяла сделать вывод – они совпадали. Случайность? Или идут в паре? Если так, то хуже быть просто не может. Я знал, что где-то поблизости барражирует и наша субмарина, но не начинать же третью мировую войну из-за этой дурацкой, по-моему, операции "Альянс"?
Оставалось последнее – красиво уйти в отрыв. Ночью ли, днем – не имело значения. У нашего противника ведь тоже имеются радары, а судя по подлодке (если, конечно, она задействована в погоне за нашей "Сидни"), не исключен и вариант с космическим обеспечением слежения.
Да, как говорится, ни хрена себе, сказал я себе, листья клена падают с ясеня. Кто же это так жаждет набросить на нас сеть?
"Ледяные драконы" Винграновского, пытавшиеся "разговорить" лимассольских топтунов, приехали с пустыми руками. И виноватыми рожами. Увы, и на старуху бывает проруха. Едва очухавшись, старший из "братков" сделал то, чего ну никак нельзя было ждать от наших мафиози: он преспокойно и с сознанием выполненного долга (интересно, перед кем?) раскусил ампулу с цианидом или какой-то другой смертельной гадостью. А второй знал о вдохновителях акции в Лимассоле примерно столько, сколько уборщица общественного туалета тетя Даша о сексуальных проблемах своих клиентов.
Мы вошли в воды Киклад, когда огненный шар уставшего за день солнца уже до половины окунулся в морскую пучину. Глиссер по-прежнему не отставал.
Киллер
Я в Марселе. Ночь, половина второго. Старый, но еще достаточно надежный "пежо". В кабине, кроме меня, недовольно сопит не выспавшийся прошлой ночью Эрнесто. Где-то неподалеку здание Биржи, украшенное аллегорическими рельефами, изображающими мир торговли. Днем я прошелся по центру Марселя, чтобы немного отвлечься от мрачных мыслей, но, кроме красивой церкви, посвященной Деве Марии, и здания Биржи, мне ничего не запомнилось. Ко всему прочему, я не знал фран-цузского языка, а потому поневоле изображал глухонемого. В конце концов экспрессивные французы, бестолково, на мой взгляд, мечущиеся по улицам города, настолько мне надоели, что я забился в какую-то тихую таверну и просидел в ней до вечера, бездумно уставившись на крохотный голубой лоскут неба, заглядывающий в окно.
Настроение у меня было хуже не придумаешь. Иногда мне казалось, что я просто схожу с ума. А как иначе назвать тот шок, граничащий с полным ступором, который я испытал в аэропорту СанПаулу?
Мы улетали вчетвером: я и Эрнесто на одном авиалайнере, а Марио и Кестлер на другом, поднявшемся в воздух несколько раньше. Мы делали вид, что друг друга не знаем – в целях конспирации, – а потому шатались по зданию аэропорта в одиночку. Тут все и случилось.
Взгляд. Я ощутил его кожей. Это состояние мне было знакомо, но никогда прежде я не испытывал такого сильного внутреннего дискомфорта. Что-то вдруг обожгло затылок, и я почувствовал, как в голову хлынула волна запахов. Она закружила меня и понесла по залу ожидания. Я чуял буквально все: и перегар, исторгаемый главой большого семейства метрах в двадцати от меня – он безуспешно пытался потушить алкогольный пожар в желудке апельсиновым соком; и целую гамму запахов букета, который держал в руках молодой негр, – похоже, он кого-то провожал или встречал; и аромат дыни, разрезанной на дольки, – сидевшая в дальнем конце зала женщина в белом платье угощала детей; и вонь давно не мытых тел, витающая над пестрой группкой последователей какой-то неизвестной мне религии, – они играли на странного вида струнных инструментах и, тихо подпевая, дергались словно пьяные мартышки.