Девушка уже находилась в отеле, оставалось лишь добраться из покоев врача до нужного этажа. Это не составило труда: она чуть ли не кожей ощущала силу, облаком окружающую ее. Теперь эта сила разбивала на ее пути двери, отталкивала препятствия и несла значительную угрозу любому, кто рискнул бы преградить ей дорогу.
Однако желающих как раз и не нашлось. Нет, отель не опустел, Мари видела людей: работников, гостей. Знакомые и незнакомые лица. Но всех их объединяло одно — понимание. Они чувствовали, что она из себя представляет, и не спешили подходить слишком близко.
А она пока не обращала на них внимания. Ее мысли были сосредоточены на том, что она увидит наверху.
Наконец Мари оказалась перед запертой дверью. Той, откуда ночью шел свет. Где Одри никогда не слышала шагов. Дверью, с которой была как-то связана эта малолетка!
Это препятствие оказалось не сложнее всех остальных. Дерево поддалось ее воле, разлетелось на куски, открывая ей путь. Мари была рада, что никто из собравшихся на первом этаже людей не пошел за ней. Ей хотелось увидеть все это в одиночестве.
Она ничего не ожидала — заставила себя не ожидать, не угадывать. Именно это спасло ее теперь от удивления.
За дверью скрывался не обычный отельный номер. Скорее, это место напоминало чей-то рабочий кабинет. Полки из стекла и металла, заставленные удивительными инструментами. Ряды стеклянных сосудов, каких-то коробов, непонятные машины. На столе — лампа и оплавившиеся свечи, блокнот, ручки, как будто кто-то был здесь недавно и только что закончил работу, через стул перекинута смятая белая тряпка.
А еще — письма. Десятки, даже сотни листов бумаги, исписанные разными почерками и разными чернилами. Прочитать их все сразу не представлялось возможным, они пестрели перед глазами. Оставалось лишь поражаться их количеству и разнообразию. Кому могут столько писать?!
И никаких следов пребывания здесь ребенка. Но девочка должна быть связана с комнатой, Мари не сомневалась в этом! Только как?…
Пока она думала, письма начали двигаться. Это было похоже на то, как ветер гоняет по парку опавшие листья: легко, плавно, с тихим сухим шелестом. А потом — все быстрее и быстрее. Поначалу Мари даже решила, что это действительно сквозняк, ведь она ничего не оставила от двери! Однако окно было закрыто, и ветра девушка не чувствовала. Письма двигались сами по себе, взлетали в воздух белыми бабочками.
Но не исчезали. Они кружили вокруг нее, словно очерчивая круг. Совсем близко, и все же не касаясь и не причиняя ей вреда. Несмотря на это, их присутствие раздражало. Девушка попробовала оттолкнуть их, как отталкивала другие препятствия… и ничего не вышло. Ее сила на них не действовала! Как будто они были чем-то более совершенным, более значимым, чем эта ее новая власть.
А они словно светились изнутри, чтобы в один момент вспыхнуть огнем. Но горела не бумага, нет. Горели буквы на ней. Они опадали с листов алым пеплом, кружились в воздухе и гасли. Вместе с ними — Мари чувствовала это, — сгорало и то, что они должны были означать. Это пламя не обжигало ее напрямую, но отзывалось странной болью внутри.
Поэтому она поспешила выйти. И вовремя: когда исчезли слова, загорелась бумага, загорелось все! Огонь пожирал комнату изнутри, оставляя черные разводы на стенах — как напоминание для тех, кто придет сюда позже.
Но о них Мари уже не думала. Сейчас о себе забывать не хотелось! Она рано расслабилась, несмотря на тот дар, который она получила, город все еще против нее. Нужно бежать отсюда, а не разбираться в новых тайнах или мстить! Ей даже мстить толком не за что, некому…
Она не собиралась уходить без Виктора. Она к нему привыкла за эти дни, он стал ей дорог — и его нельзя было оставлять здесь. Но ничего, с ним все должно быстро решиться! Она поспешила вниз, не оборачиваясь на пожар, полыхающий за ее спиной.
По пути Мари никого не встретила, даже не видела. Как будто отель просто вымер! Но уже у главного входа выяснилось, что до пустоты здесь далеко.
Люди собрались на площадке перед отелем. Не важно, в какой роли они выступали изначально — местные жители, владельцы магазинов, отдыхающие. Теперь они стояли перед ней одной толпой, смотрели на нее спокойно и безучастно. Даже без ненависти, просто как на чужую. Люди так смотреть не могут!
Мари почувствовала, как былая злость возвращается. И город словно реагировал на ее чувства: небо на глазах темнело, закрытое тучами, здания дрожали, и яркая штукатурка на них трескалась и облетала. Волновались деревья и белые цветы, зато все больше разрастались алые…
Откуда-то со стороны океана послышался низкий гул. Звук пока что душили вода и расстояние, однако Мари чувствовала: зверь уже поднимается сюда с глубины.
— Разойдитесь! — велела она. — Дайте мне уйти!
Они не отреагировали — вообще никак. Словно и живыми не были! Думают, что она не решится их тронуть? Напрасно! Мари уже слишком много видела. Если придется их всех в землю вогнать — пожалуйста. Это будет их выбор, а не ее!
— Мари… успокойся, я прошу тебя.
Знакомый голос значил для нее больше, чем вой со стороны океана, именно он заставил ее вздрогнуть. Повернувшись в сторону аллей, Мари увидела Виктора, приближающегося к ней — и к толпе.
Внешне он выглядел вполне нормально — никаких травм, следов борьбы. Да он так каждый день выглядит! Но внутри у него что-то изменилось, и это не укрылось от девушки. Взгляд стал слишком настороженным… по отношению к ней! Как будто она пугала его больше, чем эта немая, лишенная эмоций толпа!
— Вик…
— Ты допускаешь ошибку, — в отличие от остальных, он не был равнодушен. Но спокойствие он все равно старался изобразить.
— И ты туда же! Что они с тобой сделали?!
— Ничего они со мной не сделали. Я своим глазам верю! И тому, что чувствую. Ты сейчас сорвешься, ты уже хочешь уничтожить все и всех. Не надо!
— Надо! — твердо объявила Мари. — Если раньше я сомневалась, то теперь вижу, что надо! Они каким-то образом перетаскивают людей на свою сторону! Я не отдам им тебя…
— Послушай, я сам…
— Вздор! — прервала она. — Ты не можешь вести себя так по доброй воле! Они что-то сделали с тобой! Но я не позволю этому продолжаться. Ты не повторишь судьбу Одри, они не принесут тебя в жертву этому своему питомцу! Ни тебя, ни кого бы то ни было.
Виктор отказывался понимать ее. Мари видела это по его глазам. Он все надеялся что-то объяснить. А кто его просил? Ведь ясно же: лучший вариант для него — это быть с ней, кто тут будет раздумывать!
Но самым серьезным испытанием для нее стали даже не его сомнения. Мари наблюдала, как толпа расступилась, и вперед вышла та самая малолетка, которую и ребенком-то считать нельзя! Девочка подошла к Виктору и уверенно взяла его за руку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});