— Все-таки — Джейк. Я сдержу обещание, но вы не должны думать, что только вас одолевают искушения. Каковы остальные условия?
Изабель смутилась. Джейку страшно хотелось сказать, как привлекательно она выглядит, но он боялся отпугнуть ее еще больше.
— Вы должны заплатить мальчикам приличное жалованье. Не знаю, сколько, но они должны что-то получить за свою работу.
— Если мы доберемся со стадом, которое можно продать, то заплачу им по сорок долларов.
— Вы должны согласиться оставить их у себя, пока я не решу, что с ними делать.
— И даже привезти их обратно на ранчо?
— Если потребуется.
— Вы останетесь с ними? Изабель побледнела.
— Сделаю, что смогу.
— Если я должен дать гарантии, то и вы тоже. Изабель, казалось, потеряла самообладание, с которым держалась все утро.
— Как я это сделаю, если в любой момент могу кинуться вам на шею?
Он не мог удержаться от улыбки — ни одна женщина никогда еще не грозилась изнасиловать его.
— Обещаю визжать так громко, что сбегутся мальчишки.
— Не смейтесь надо мной, — кулаки Изабель сжались, голос от унижения звучал глухо. — Я не хочу любить ваши поцелуи, ощущение ваших рук на теле, любить быть рядом с вами, но не могу справиться с этим. Черт, я нахожу вас привлекательным даже утром, когда ваши волосы встрепаны. Вот, из-за вас я начинаю ругаться.
Джейк онемел. Слова Изабель настигли его, как мощный удар. Мгновенно тело заныло от желания. Прошлая ночь не утолила голода по ней, лишь еще больше разожгла. Он мог отрицать это, пока думал, что Изабель не хочет его, но не мог, когда узнал — она хочет его так же сильно, как Джейк хочет ее.
— Я тоже хочу вас, но обещаю, мы не будем заниматься любовью, пока оба не согласимся, что это именно то, чего хотим.
Изабель отступила.
— Это не та гарантия, которая мне нужна.
— Это все, что я могу сделать.
— Почему вы называете это «заниматься любовью»? Мы не любим друг друга.
Напряженный взгляд сказал ему, что вопрос задан не из праздного любопытства.
— У нас сильное чувство друг к другу. Может быть, мы не знаем точно, как его назвать, но оно есть. Иначе вы никогда не позволили бы мне остаться. А я никогда не остался бы.
— Я думала, мужчины хотят женщин… любую женщину…
— Возможно, некоторые. Я — нет.
Изабель долго молчала. Затем вздохнула, расправила плечи и приняла решение.
— Нам лучше двинуться в путь. Зик, наверное, уже гадает, вернемся ли мы.
Когда они прибыли, Зик сидел в хижине кузнеца. Цепь исчезла, ссадина на ноге была обработана.
— Это очень голодный парень, — сказала жена кузнеца. — Вы должны хорошо кормить его.
Зик выглядел менее злым, менее напряженным, но не разговаривал. Молча забрался в фургон и натянул на себя одеяло.
— Не нужно закрываться, — сказал Джейк. — Фермеры вчера уехали домой.
Кузнец вывел лошадь, которую Максвелл отдал ему в уплату за работу, и привязал сзади фургона. Потом вынес украшенное седло из черной кожи и упряжь и бросил все в фургон.
— Эта лошадь ваша, — удивился Джейк.
— Мне не нужны ни лошадь, ни седло, — ответил кузнец. — Они могут понадобиться Зику. Никто не знает, когда ему снова придется бежать, чтобы спасти свою жизнь.
— Ему больше не придется бежать, — твердо произнес Джейк.
Джейк смотрел на дымок, лениво поднимающийся над все еще тлеющими балками. Он, конечно, знал, что фермеры ненавидят его, но с трудом мог поверить, что они сожгли его дом. Очевидно, это работа не индейцев или разбойников. В пожаре не было ничего случайного или поспешного. Все столбы в корале выдернуты и вместе с жердями сложены в кучу в хижине и в бараке. Джейк не удивился бы, если бы узнал, что они плеснули нефтью на сухое дерево, чтобы лучше горело. Должно быть, тщательно поддерживали огонь, пока ничего не осталось.
— Кто мог это сделать? — Изабель была ошеломлена.
— Руперт, — прошипел Зик. — Один из моих хозяев.
— Он думает, что я причастен к твоему побегу, — предположил Джейк.
— Вы можете сквитаться с ним, — отозвался Зик. — Я знаю дорогу.
— Это будет пустая трата времени. Они все поклянутся, что весь день сидели дома. И никто не подтвердит, что Руперт купил раба, бил и морил его голодом. В этом они все заодно. Что сделал один, сделал для всех остальных.
— Но сжечь ваш дом!
— Здесь не много было.
Это не так уж походило на дом, но это был его дом, единственный, какой у него когда-либо имелся, который он защищал в войну, куда вернулся, когда потерял все остальное. И вот теперь его нет. У Джейка появилось искушение принять предложение Зика и броситься прямо в поселок фермеров. Половина из них были бы мертвы до рассвета.
Но он этого не сделает. Это вызовет новую волну ненависти, еще больше сирот.
Безопасность Изабель и мальчиков — вот главная причина, почему он не хочет мстить. Только он и его стадо отделяет их от вынужденного возвращения в Остин. Добраться до Нью-Мексико — лучшая месть.
— По седлам, — велел он мальчикам. — Мы едем в лагерь.
— Стемнеет прежде, чем мы доберемся туда, — возразила Изабель.
— Я знаю, но хочу начать перегон до рассвета. Ждать еще день я теперь не могу.
Лагерь оказался зловеще тих. Все следы работы были уничтожены. Джейк подъехал к изгороди, закрывающей вход в каньон, — она была так завалена кустарником и лозами, что почти не различалась.
— Где все? — Пит удивленно озирался вокруг.
— Где Мэтт? — Вилл испугался, что брат мог оставить его.
— С ними что-то случилось? — заволновалась Изабель.
— Нет, я думаю, они знали, что фермеры сожгли хижину, и пытались скрыть следы стада.
Джейк чувствовал себя виноватым, что оставил мальчиков безоружных.
— Но где они?
— Давайте посмотрим в палатке.
Седла и другая упряжь были свалены в палатке, лошади привязаны неподалеку, но никакого следа мальчиков.
— Я не понимаю, — все больше волновалась Изабель, — куда они могли пойти?
Джейк не ответил, услышав невнятное пение, едва различимое, но в нем было что-то очень знакомое.
— Будьте здесь. Я поищу их.
— Я иду с вами!
— Не нужно. Готовьте ужин. Их желудки должны быть полны, когда мы начнем перегон.
— Я иду с вами, — возразила Изабель. — Брет и малыши могут разжечь костер сами.
Джейк сдался. Все равно она узнает, рано или поздно. Пусть будет сейчас.
Им не пришлось идти далеко. Они пересекли небольшой кряж, и звук стал громче. Джейк догадался, что ребята в пещере, в дальней части каньона. Он сам часто прятался там, будучи мальчишкой.
— Вы уверены, что не хотите вернуться? Изабель окинула его подозрительным взглядом.
— Вы что-то скрываете, и я намерена выяснить, что, — она замолчала и прислушалась. — Почему они так странно поют? Не знала, что кто-то из них интересуется музыкой.