Так непривычно смотреть в глаза, которые тебя не видят. Он пытается, но смотрит, словно сквозь меня ничего не видя. Мне так жалко его становится, аж, сердце сжимается. Не могу удержаться и беру его за руку.
— Как ты себя чувствуешь? — решаю спросить.
Хочется сделать, что угодно лишь бы ему стало легче.
— Прекрасно — уголки его губ ползут вверх — словно трактором переехали.
— Я очень испугалась за тебя — решаюсь признаться.
— Не стоило — говорит хрипло — может легче бы всем стало — опускает взгляд.
О чём он?
— Ты с ума сошёл! Кому легче? Мальчишки словно осиротели! Они же любят тебя очень. Ты же всё для них!
Он молча кивает.
— Никому не было легче, Петь. Никогда так не думай о себе!
— Мне — говорит тихо, выбивая почву из-под ног — мне было бы легче.
Он устал всё везти на себе?
— От чего? Я понимаю, что тебе трудно вывезти это всё, но ты очень нужен им, да и они тебе. Ты же тоже любишь их.
— Очень — говорит хрипло.
— Сейчас возможно всё изменится, ведь Сашка решил заявить на вашего отца. Его посадят, и очень надеюсь надолго. Он должен ответить за то, что сотворил с тобою.
Он рвано выдыхает и зажмуривается. Ему неприятно вспоминать о случившемся.
— Прости, я не хотела — тянусь к его лицу и тихонько глажу по волосам — мне больно за тебя просто — зачем-то признаюсь ему — за что тебе всё это — не могу сдержаться.
— Не надо — говорит глухо — не плач из-за меня.
Почувствовал и крепче сжал мою ладонь.
— Не могу, ведь если бы не я, всё могло быть по-другому. Ты бы видел — говорю то, что давно вертелось на языке — прости меня.
— Не надо — говорит хрипло — это не ты, а мои грехи. Заслужил всё это…
— Не правда!
— Ты не знаешь меня — грустно улыбается.
— Может я и не знаю тебя, но то что я вижу, говорит о том, что ты не плохой человек, просто у тебя не было выбора жить по-другому. Обстоятельства заставили тебя выживать в тех условиях, в которых вы жили всё это время.
— Спасибо, что видишь во мне человека — говорит тихо.
— Я не представляю, как ты это всё пережил — признаюсь честно — я бы не смогла.
— Было очень страшно — говорит тихо — спросонья ничего не понял, только ощутил что-то холодное и неприятное внутри. Пьяные вопли возвращали в реальность. Потом Сашка закричал и включил свет. По глазам ударило, помню, футболка отчего-то стала мокрой и неприятной. Потом прижал ладонь к животу и понял, что это моя кровь, от этого паника поднялась и так страшно стало. Понял, что не выберусь на этот раз. И знаешь, последняя мысль была о том, что больше не увижу тебя Поль. Так жалко стало, что не извинился перед тобой. Я не должен был так поступать с тобою. Но… Но ты мне понравилась и я пытался с тобою поговорить как умел.
А ведь он и не умеет, скорее всего, нормально общаться с девчонками? Откуда ему знать, как любить, если в его жизни её и не было никогда с таким то отцом.
— Прости меня, что тогда напугал.
— Ничего. Ты тоже меня прости за баллончик. Если бы я только знала, что будет с тобою, никогда бы не использовала.
— Надеюсь — усмехается.
— Мне так жаль. Есть перспективы по зрению?
— Ожёг вроде уменьшается, может через какое-то время пройдёт, не знаю. Гарантий никто не даёт. За лёгкие больше волнуются.
Лёгкие? Так вот почему аппарат…
— Что с ними?
— Боятся воспаления на фоне моей астмы. Обычное осложнение после удаления селезёнки, как пояснили — он непроизвольно прижимает руку к левому подреберью.
— Тебе удалили селезёнку? — поражаюсь.
— Угу, и кишки сшили — слабо улыбается — знал бы не наедался бы тогда пирога, весь вышел после наркоза.
Бедный мальчишка, вот за что ему всё это?
— Выкарабкивайся — сжимаю его пальцы в ладони — ты очень нужен нам всем.
— Спасибо — его глаза заблестели.
Неожиданно раздаётся звонок моего телефона, и мы оба вздрагиваем.
— Прости — отпускаю его руку и достаю телефон. Это Яша.
— Петь мне пора. Выздоравливай — поднимаюсь со стула.
— Постараюсь — говорит хрипло.
Он выглядит подавленным, словно внутренний огонёк в его глазах погас. Не могу просто так уйти. Чуть склоняюсь и обнимаю его. Он не ожидал, выдохнул рвано и робко скользнул руками по спине, нежно поглаживая.
— Никогда больше не думай о себе так. Никому не было бы лучше от того, что тебя бы не стало. Ты очень нужен нам всем. Поборись за себя и свою жизнь, пожалуйста — прошу его.
Он рвано выдыхает и слабо притягивает к себе.
Звонок прерывается. Мне пора идти, но не могу отпустить этого мальчишку просто так.
Целую его в щёку.
— Ты ещё найдёшь своё счастье, только не пугай его так, как меня.
Он усмехается, но тут же напрягается весь. Опять больно стало.
— Не делай резких движений — отстраняюсь от него — поправляйся.
— Хорошо, спасибо тебе — говорит глухо.
— Да не за что. Мне пора Петь.
— Я знаю — грустно улыбнулся — Пока Полин.
— Выздоравливай — желаю ему и иду на выход.
Очень надеюсь, что ты выздоровеешь, и осложнения не начнутся.
Выхожу из палаты и набираю Яшу.
— Поль ты где? — очень взволнованно звучит его голос.
— Яш я сейчас выйду, не нервничай, пожалуйста, я зашла к Пете.
— Что? — его голос срывается.
— Я спускаюсь — сбегаю по лестницам и выхожу на улицу. Яша кладёт трубку. Прости меня родной мой, но по-другому поступить я не могла. Мне нужно было его увидеть и понять, что с ним происходит.
Бегу в парк и замечаю Яшу около одной из скамеек. Его плечи сильно напряжены.
— Яш — подбегаю к нему сзади и обнимаю со спины. Он вздрагивает. Чувствую, как ходуном ходит его грудная клетка, он сильно переживает.
— Прости меня — обнимаю крепче, не хочу ссориться — я хотела хоть что-то узнать о его состоянии.
Яша молчит, только дышит очень тяжело.
— Почему меня не дождалась? Сходили бы вместе — поражает меня.
— Прости — отпускаю его и обхожу, чтобы заглянуть в глаза — я думала, ты не захочешь к нему идти.
— Совсем меня сухарём считаешь? — говорит обиженно.
— Нет, просто не ожидала. Если бы ты сказал, я бы дождалась тебя. Яш. Пожалуйста. Давай