Заставь меня кончить.
Я качаю головой, поворачиваясь, чтобы выглянуть в окно. Лос-Анджелес разворачивается под нами, освещенный словно электросхема.
Брайар вздыхает.
— Если бы я не доверяла тебе, ты бы не был внутри меня сейчас. — При моем следующем толчке она снова сжимает мышцы. Мой член, кажется, вот-вот взорвется.
Я стону.
— Этого недостаточно.
Она трется о меня, как животное, и я чувствую, как дрожат её бедра. Она на грани.
Я перестаю двигаться, внезапно замирая внутри неё. Я чувствую, как пот стекает по моей шее. Мои щеки пылают, сердце чуть ли не выпрыгивает из груди, а яйца потяжелели и требуют облегчения.
Я протягиваю руку и обхватываю её щеку. Её бедра отчаянно дергаются напротив меня.
— Скажи это, — приказываю я. Моя рука опускается с щеки вниз, на грудь. Мои пальцы ласкают её изгибы.
Она прищуривает глаза.
— Иди нахуй.
Я опускаю голову и начинаю сосать её сиськи. Брайар вскрикивает, её тело извивается и взбрыкивает, отчаянно желая покончить с этим, позволить себе расслабиться. Но я не позволю. Я медленно облизываю её сосок, глядя на неё снизу вверх. Она стискивает зубы и дрожит в моих объятиях, выглядя так, словно борется с желанием закричать.
— Скажи это, Брайар, — говорю я низким и дрожащим голосом. — Скажи, что ты доверяешь мне заботу о себе. Скажи, что в следующий раз, когда я скажу тебе что-то сделать, ты это сделаешь. Без колебаний.
— Это. Две. Разные. Вещи, — выдыхает она.
Я провожу языком по её маленькому розовому бутону, и она морщится, как будто ей больно.
— Не в этом случае. Скажи это.
— Боже, Мэтт. Я не могу. — Её дыхание становится прерывистым, грудь вздымается напротив моего лица. Я чувствую, как её киска безрезультатно трепещет и сжимается вокруг меня, её тело напрягается в поисках стимуляции, которая просто вне досягаемости. Она опускает одну руку с моего плеча и обхватывает мои переполненные яйца. Я издаю сдавленный звук и прижимаюсь лицом к мягкой ложбинке между её грудей.
— Ох, дерьмо, Брайар, — бормочу я, задыхаясь. — Что, черт возьми, ты со мной делаешь?
— Позволь мне кончить, — приказывает она слабым голосом. Я качаю головой, сильнее прижимая её к стеклу. Мы как два волка, борющихся за доминирование, вцепляющихся друг другу в глотки, сражающихся за то, чтобы быть альфой. За окном гремит гром, и Брайар закрывает глаза.
— Я пообещала себе, — признается она. — Пообещала, что я н-никогда больше н-не позволю кому-то контролировать себя.
— Почему? — требовательно спрашиваю я.
— Люди. — Ей приходится судорожно вздохнуть, когда я слегка сдвигаюсь, и на её лице появляется выражение мучительного удовольствия. — Люди манипулируют мной каждый день. С тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Директор. Студия. Фанаты, менеджеры, агенты, бренды. Когда я была ребенком, я позволила уговорить себя на то, чего никогда и ни за что не хотела бы делать.
Я пристально смотрю на нее.
— Ты?
Она смеется.
— Я не всегда была такой, Мэтт. Когда я была моложе, я умела угождать людям. Была тряпкой. Ты бы никогда не встретил ребенка, более отчаянно желающего понравиться, чем я. Я делала всё, что они просили.
Мой желудок скручивает.
— Что они просили? — Она отвечает не сразу, поэтому я слегка покачиваю бедрами. Её глаза зажмуриваются.
— Всё. Они хотели всего. Слишком много всего.
— Выбери один.
Она сглатывает.
— Мой первый поцелуй случился перед камерой. Я не хотела этого делать. Я не могла перестать плакать. Но продюсеры заставляли меня делать это снова и снова, в комнате, полной мужчин, наблюдающих за мной, пока у нас не получился идеальный дубль. Это заняло весь день. Я была всего лишь ребенком, и не было взрослых, которые хотели бы меня защитить. — Я чувствую, как стук её сердца отдается у меня в груди. — Поэтому я научилась защищать себя сама. Я пообещала, что больше не буду тем ребенком. Я никогда больше не позволю манипулировать собой.
Я чувствую, как мое лицо смягчается.
— Я не пытаюсь манипулировать тобой, Брайар, — шепчу я. — Я пытаюсь уберечь тебя. Просто хочу, чтобы с тобой всё было в порядке.
Она смотрит на меня, тяжело дыша. Ещё одна вспышка молнии освещает комнату и подсвечивает её лицо ярко-белым цветом. Её глаза светятся бледным, нереальным голубым светом, и они наполнены грубым, неприкрытым страхом.
— Я не причиню тебе боли, — обещаю я. — Просто доверься мне.
— Постараюсь, — шепчет она. — Я постараюсь. Это всё, что я могу сделать.
Молния гаснет, и её лицо снова погружается в тень. Медленно, слишком медленно, я выпрямляюсь, снова прижимаясь своими губами к её.
А потом я двигаюсь. Мои пальцы сжимаются на её заднице, пока я грубо врываюсь в неё. Она вскрикивает, и я чувствую, как здание стонет, когда в небе над нами снова гремит гром. Кровь шумит в ушах, оглушая меня. Требуется всего несколько толчков, прежде чем я чувствую, что она начинает распадаться на части.
Я прижимаюсь открытым ртом к её потной шее и стону, низко и отчаянно, когда она начинает кончать. Мои бедра трясутся, но продолжают толчки, когда я, наконец, взрываюсь и изливаюсь внутри неё. Это опьяняющее чувство. Я практически теряю сознание. Не могу думать. Не могу видеть. Всё, что я могу делать, это продолжать удерживать Брайар, когда она обвивается вокруг меня, задыхаясь и дрожа. Я будто отдаю ей свою душу.
В конце концов, в конце концов, свечение начинает угасать. Когда я открываю глаза, Брайар сильно дрожит, её голова уткнулась мне в грудь.
— Поставь, — выдыхает она. — Пока не уронил меня.
Всё ещё находясь внутри неё, я несу её к кровати. Мы плюхаемся на простыни. Минуту или около того мы оба просто лежим, тяжело дыша, мокрые от пота. Брайар прижимается ко мне, вдыхая мой запах.
Я кладу руку на её щеку и наклоняю её лицо к своему. Мой большой палец поглаживает её скулы, пока я оцениваю выражение её лица.
— Всё в порядке? — тихо спрашиваю я.
Она сонно кивает. Я прижимаюсь губами к её лбу, затем осторожно отстраняюсь, соскальзываю с кровати и неуклюже иду в ванную. Я привожу себя в порядок, мою руки, поворачиваюсь и вижу, что Брайар всё ещё лежит на подушках, беззастенчиво пялясь на мою задницу. Я прислоняюсь к косяку в ванной, глядя прямо на неё.
— Что теперь?
Она приподнимает угол одеяла.
— Вернись сюда.
— Да? — Не могу сдержать улыбку. Я забираюсь обратно под простыни и снова обнимаю её. — Никогда бы не подумал, что ты так любишь обниматься, — бормочу я.
— Я буквально использовала Глена как плюшевого мишку в течение последней недели.
— Помогло?