Читать интересную книгу Войны охотников за головами-1: Мандалоpский доспех - К. Джетер

— Я говорю о том же, о чем ты только что болтал. Я все слышал, — второй лапой Босск указал на кумирню. — Я там достаточно времени провел, чтобы насладиться. И я слышал все, что вы оба тут наговорили. О необходимости чистки, о недовольных. И знаешь, что, папочка? — Босск сильнее сжал пальцы; Крадосск хрипя привстал на цыпочки. — Я с тобой абсолютно согласен. Ты во всем прав. Гильдия скоро станет не такой многочисленной. Очень скоро.

— Не." не глупи… Ты не сможешь… убить меня и уйти… В храбрости старому ящеру отказать было трудно. Его когти вонзились Босску в лапы, по чешуе потекла кровь.

— Я вызвал… друзей… — Его голос слабел — ему сдавливали горло.

— Всех… старейшин…

— Этих разваливающихся маразматиков? — расхохотался молодой трандошан. — Боюсь, что ты запоздал.

— Тут у нас кое-что произошло, а ты и не знал. Может, если бы ты не тратил так много времени впустую, не бормотал, словно выживший из ума идиот, и не пускал слюни, играя с безделушками, то не прохлопал бы Гильдию.

Босск повернулся и изо всех сил толкнул отца на стол возле двери. Удар был настолько силен, что у Крадосска, похоже, помутилось в голове.

— Кое-кто из твоих старых добрых друзей, твоих возлюбленных старейшин, уже увидели свет, они перешли на мою сторону. Собственно, они уже какое-то время поддерживали меня, просто ждали удобного времени, чтобы… как это получше сказать?., усилить впечатление от твоей отставки.

Речь Босска сейчас мало напоминала его обычные взрыкивания и ворчание.

— Разумеется, не все старейшины оказались сообразительны, папа. Некоторые стояли на своем до самого конца. До очень скорого и неприятного.

— Что?.. — просипел Крадосск, с трудом проталкивая воздух сквозь сдавленные трахеи. — Что ты…

— Ой, не надо! А по-твоему, что именно я хочу сказать, а? — на морде молодого трандошана обозначилось отвращение. — Давай сформулируем так: в моей кумирне ожидаются новые поступления. Черепа некоторых твоих старых друзей будут неплохо смотреться на полке…

— Берегись! — крикнул Зукусс.

Крадосск не собирался сдаваться. Сипя и хрипя, он шарил по столу лапой, пока когти не сомкнулись вокруг рукояти богато инкрустированного церемониального кинжала. В драгоценных камнях отразилось пламя факелов, когда старый ящер взмахнул лапой, целя сыну в горло.

Избежать удара возможности не было; если бы Босск отшатнулся, клинок просто догнал бы его. Поэтому вместо этого Босск просто наклонил голову, подставляя под кинжал широкий и прочный лоб. Лезвие скользнуло по кости и вылетело из лапы Крадосска.

Молодой ящер вытер кровь, льющуюся из пореза.

— А вот это, — сказал он, — больно не было.

Он мотнул башкой, капли крови разбрызгались по морде, словно печать на смертном приговоре.

— Но обещаю, тебе еще будет.

Со своего места Зукусс хорошо слышал звуки близкой перестрелки и крики. Чистка в Гильдии началась. Ганд не удивился. Наоборот, с тех пор как тви'леккуправляющий удалился, чтобы предупредить нужный народ, он ждал их.

Зукусс повернул голову и стал смотреть, что происходит в личных покоях Крадосска. Он наблюдал ровно столько времени, сколько сумел выдержать. Затем тихонько выскользнул в коридор.

В одном Босск был безусловно прав, ничего не поделаешь. Чтобы убить трандошана, нужно хорошо попотеть.

* * *

Стрельбу и шум погрома в охотничьей Гильдии услышали даже те, кто находился от нее на приличном расстоянии.

Не буквально, конечно. Но новости до Куд'ара Муб'ата долетели стремительно.

— Ах! — воскликнул сборщик, услышав их. — Какой изумительный день!

Идентификатор пересказал ему все детали, как только вести поступили придаткам-слухачам, сидящим на внешней поверхности гнезда.

— Как это, мило. Разве не приятно, — риторически спросил арахноид, — когда все идет так, как задумано?

Он даже похлопал сам себе несколькими парами суставчатых мохнатых лап.

— Обожаю строить планы и интриги, — признался Куд'ар Муб'ат. — Великолепно! Отменно!

Многочисленные глаза сборщика сумели осмотреть тесное пространство центральной комнаты так, что хозяину паутины не пришлось поворачивать голову. Арахноиду нравилось наблюдать, как его удовольствие и восторг концентрическими кругами разбегались по паутине, добираясь до каждого придатка, сообщающегося с хозяином через отростки нервной ткани. Даже самые развитые и независимые из них, как, например, Бланкавизо, пребывали сейчас в состоянии возбуждения, сучили лапками и пощелкивали клешнями и челюстями.

Наверное, чересчур возбуждены, по мнению Куд'ара Муб'ата. Время от времени он замечал в поведении Бланкавизо какую-то фальшь, особенно когда дело касалось проявления энтузиазма. Многовато для простенького счетовода. Арахноид взял на заметку — из тех мыслей, которые он тщательнейшим образом прятал от своих помощников. Надо будет переварить слишком самодеятельного придатка и начать выращивать нового. Да, как только будет закончено дело с Феттом и охотничьей Гильдией…

А ждать этого события оставалось совсем недолго, если судить по тому, что Идентификатор только что рассказал арахноиду. Игнорируя снующих вокруг нахлебников, сборщик подложил под мягкое колыхающееся брюхо еще пару подушек и поудобнее устроился в центре гнезда, чтобы еще раз обдумать известия в спокойствии и умиротворении. Какой толк восторженно взмахивать лапами, услышав то, что он и так уже знал? Могут создаваться и рушиться в пыль империи, они поступали так уже не один раз. Сама Галактика может свернуться в черный непроницаемый шар. Но до тех пор Куд'ар Муб'ат (или некое существо, весьма похожее на него) будет получать выгоду, играя на чувствах разумных существ. Такова его природа, и таково естество тех, кто сам лезет в капкан.

— Иногда, — размышлял вслух арахноид, — жертвы сами не понимают, что происходит, а потом уже слишком поздно. А порой они вообще ничего так и не понимают.

— Что именно? — после первоначального взрыва эмоций Бланкавизо уже гораздо спокойнее завис на паутине в непосредственной близости жвал хозяина и создателя. — Что вы хотели сказать?

Любознательность у придатков — явный признак самостоятельности. Разговор не касается цифр и смет, тем не менее Бланкавизо задал вопрос. Куд'ар Муб'ат почувствовал некоторую эмоцию, которую, наверное, следовало назвать отцовской гордостью за потомка. Какая жалость, что придется оторвать придатку одну за другой конечности, а потом расколоть панцирь, чтобы высосать полезный и питательный протеин и мозговую ткань.

Арахноид протянул черную лапу и погладил отпрыска по маленькой голове.

— Вот мы с тобой разговариваем, — сказал он, — а кто-то умирает.

С помощью двигателей, много лет назад содранных с транспортника и установленных на гнездо, Куд'ар Муб'ат развернул свое дрейфующее жилище для связи с охотничьей Гильдией. Он хотел быть поближе к центру событий, чтобы без проволочек получить пущенное по узконаправленному лучу сообщение от своего связника.

— Разумеется, — продолжал арахноид, — потом тоже будут случаться различные смерти. Таков замысел.

Одна ловушка ведет к другой, вселенная — спутанный комок паутины, гигантская версия гнезда Куд'ара Муб'ата. Сборщик понимал ее и говорил о событиях в ней без симпатии и сожаления.

— Кто-то, может, и думает, что он на моей стороне, кто-то думает, что свободен, — рассуждал арахноид. — Но скоро и они поймут истину. Никто не может вечно убегать от судьбы.

Бланкавизо сложил на круглом крохотном брюшке миниатюрные лапки.

— Даже Боба Фетт? — спросил он.

Вопрос удивил Куд'ара Муб'ата. Не то чтобы ему был не известен ответ, но кто бы спрашивал?! Даже столь развитому придатку не положено думать самостоятельно. Арахноид не ожидал подобного поворота.

— Даже Боба Фетт, — медленно произнес он, продолжая следить за придатком четырьмя парами глаз.

Бланкавизо раскачивался на паутинке и напоминал сборщику себя самого в давней молодости.

— Разве возможно иное, малыш? Как же у него получится? Чтобы спасти свою шкуру, он должен быть умнее меня.

Сборщик взглянул на придаток в упор.

— Неужели ты веришь, что такое возможно? Глазки Бланкавизо были похожи на россыпь черных бусинок, они ярко блестели, но глубины в них не чувствовалось.

— Разумеется, нет, — пискнул нахлебник.

И тут же хором залопотали остальные придатки, высунувшись из паутины, перебирая лапками, эхом повторяя заявление счетовода.

— Нет никого мудрее тебя, — пели тоненькие детские голоса. — Даже сам Император не сравнится с тобой.

— Верно, — согласился Куд'ар Муб'ат.

Он хотел было напомнить своим многочисленным отпрыскам, что Палпатин играет с гораздо большим размахом, но потом все списал на мегаломанию. Поскольку если Император думает, что контролирует всю Галактику, что может холодной рукой взять за глотку каждое разумное существо на всех обитаемых планетах, то он — безумец, обычный безумец. И даже, по подсчетам Куд'ара Муб'ата, даже хуже: элементарный дурак. Когда играешь в масштабе вселенной, всегда есть риск проглядеть детали, и тогда разрушается план. Под носом у Императора шли своим чередом события, о которых Палпатин понятия не имел. Нет, о безумных повстанцах и их сторонниках арахноид даже не думал. Он мыслил о связях столь тонких и неуловимых, что даже он, мудрый Куд'ар Муб'ат, не мог отследить. Осколки и куски головоломок, истории о давно ушедших рыцарях и собственные рассуждения — вот на чем приходилось базироваться. Надо будет заняться Татуином и несколькими людьми, которые жили там, ни в чем не повинными и не подозревающими, насколько важны они для общей картины мира. Или все-таки они знали об этом? Наверное, один из них знает — старик, который живет на бескрайних просторах пустынного Дюнного моря. Куд'ар Муб'ат о нем слышал…